Золушка для герцога - Кэрол Мортимер

— Он был хорошим человеком, — бросилась она на его защиту. — Хорошим, добрым, любящим человеком!

— Качества, которыми я, на ваш взгляд, не обладаю! — криво усмехнулся он.

— Неправда, ваша светлость! — задохнулась Джейн.

— Разве добрый человек запретил бы вам продолжить путешествие и привез бы вас сюда, Джейн? Разве добрый человек воспользовался бы отсутствием защитника? — Он покачал головой, отрицая собственную доброту. — Похоже, за шесть дней нашего знакомства, Джейн, я доказал вам, что не обладаю ни одним из качеств, которые вас так восхищали в вашем отце!

Джейн покачала головой:

— Я не думаю так о вас, ваша светлость. Он внимательно всмотрелся в ее личико:

— Тогда как вы думаете обо мне, Джейн? Розовый язычок снова пробежался по пухлым губкам.

— Я... я вижу в вас человека. Сильного, надменного, влиятельного человека, который ожидает — требует — беспрекословного повиновения.

Хок печально улыбнулся ее описанию:

— Вы не повинуетесь мне, Джейн.

— Может, поэтому вы здесь, со мной, а не с графиней?..

У Хока перехватило дыхание. Именно по этой причине он был здесь, с Джейн, а не с какой-то другой женщиной. Джейн бросала ему вызов. Перечила ему. Не слушалась его. Возбуждала его.

Когда он смотрел на это красивое личико, на полуоткрытые пухлые губки, заглядывал в неведомые глубины ее глаз, когда он чувствовал бешеную страсть в своем теле, он понимал, что допустил ошибку, последовав за ней сюда.

— Джейн... — Он не заметил, как шагнул к ней навстречу... или она шагнула к нему, но кто-то — либо он, либо она — должен был сделать это. Его руки сомкнулись вокруг нее, губы жадно впились в ее губы.

Она была сама податливость и сладость, ее губы с готовностью раскрылись под его губами, страсть захватила его с головой, когда ее тонкие пальцы запутались в его волосах, а полные грудки и стройные ножки прижались к его груди и ногам.

Хок никогда не испытывал подобного вожделения. Жажды обладания. Владения. Это желание пульсировало в паху, заставляя его прижимать ее к себе с неистовой силой.

Между ними было слишком много одежды слишком много слоев ткани между телом Джейн и его телом. Между ощущением ее шелковистой обнаженной кожи.

Хок застонал, чувствуя, что она эхом вторит его желаниям, ее руки пытаются проникнуть под сюртук, пальцы жадно расправляются с пуговицами его жилета и рубашки, касаются его горящей кожи и опускаются вниз.

Ее прикосновения — это слишком. Вся Джейн — это слишком. Хок целовал ее жадно, неистово, упивался ее сладостью, его ненасытный язык грубо ворвался в ее горячий рот.

Исследуя. Завоевывая. Заявляя на нее свои права.

Потому что Джейн принадлежала ему. Ему.

Она принадлежит этому мужчине, с трепетом подумала Джейн, словно приклеившись к его груди. Хок продолжал целовать ее, даже когда взял на руки и понес к кушетке, нежно уложил на нее и поспешно прилег рядом, вжав ее в подушки своим сильным, мускулистым телом. А его язык и губы продолжали делать свое дело.

В этот момент Джейн стало безразлично все — все, кроме губ Хока и его рук на ее теле. Она выгнула спину, когда он принялся расстегивать ее платье и снимать его с нее. Теперь она осталась лишь в чулках и нижней рубашке и в экстазе прикрыла глаза, почувствовав, как его язык прошелся по покрытой шелком груди, а потом Хок взял и рот сосок и жадно потянул за него, а язык все обходил и обходил кругами ее затвердевший сосочек.

Но она тоже хотела к нему прикоснуться. Она стащила с него сюртук, за ним последовали жилет и рубашка, и Джейн растворилась в истинном наслаждении от прикосновения к его обнаженному телу. Ее пальцы легко пробежались по его мускулистой груди, по покрывавшим ее волоскам, ноготки время от времени задевали за горы мышц.

Его прерывистое дыхание сказало Джейн, что ее ласки тоже доставляют Хоку удовольствие, и она осмелела. Теперь она сознательно трогала его, чувствуя, как он невольно вздрагивает.

До Хока Джейн никогда не ласкала обнаженное мужское тело, но теперь, когда начала экспериментировать, стараясь выяснить, что доставляет ему наибольшее наслаждение, она вдруг ощутила власть над его телом, которое становилось твердым и дрожало от ее прикосновений.

Хок со стоном откинулся назад, почувствовав на себе руки Джейн, ее язык. Ее руки гладили его грудь, заставляя мускулы отвердевать и содрогаться от ее прикосновений. Прикосновений еще более возбуждающих, учитывая ее неопытность. Хок смотрел на нее в свете огня, на игру пламени в ее волосах, избавившихся от шпилек и упавших на его обнаженную грудь. Он дрожащей рукой дотронулся до этого рыжего костра, пальцы конвульсивно впились в гладкий шелк, когда ее поцелуи стали опускаться ниже, следуя за полоской волос от груди к пупку.

Он резко втянул воздух через сомкнутые зубы, когда она запустила язычок в нежную ямку, этот застенчивый жест чуть окончательно не лишил его контроля над собой.

Джейн подняла на него глаза, потемневшие от желания.

— Я сделала тебе больно?..

Он коротко хохотнул, надсмехаясь сам над собой, и повернулся так, что она оказалась под ним.

— Джейн, если ты будешь продолжать «делать мне больно», я не отвечаю за последствия!

— Значит, тебе нравится, когда я так тебя трогаю?.. — улыбнулась она.

— Слишком нравится, Джейн, чтобы позволить тебе продолжить.

— Я не понимаю...

Откуда ей понять? Откуда ей знать, что одного взгляда на нее, лежащую здесь, на кушетке, было достаточно — волосы разметались по подушкам, губки распухли от его поцелуев, в одних чулках и шелковой рубашке, которая не скрывает напрягшихся сосочков, стройные ножки повернуты к нему. Это само по себе соблазн, а ее губы и руки на его теле — искушение, которому невозможно противостоять.

— Позволь мне показать тебе, Джейн, — простонал он. Хок спустил тонкие бретельки ее рубашки, полностью обнажив грудь. — Что ты чувствуешь, когда я делаю так, Джейн? — Он склонил голову и легко пробежал языком по чувственному сосочку, и ее тело тут же отреагировало, задрожав. — А так? — Он переместился к другому соску и вновь ощутил ее дрожь. — А если так?.. — Его рука скользнула вниз, подняла рубашку и принялась гладить нагие бедра.

Глаза ее закрылись, стоило Хоку первый раз дотронуться до ее атласных складочек, уже налившихся и влажных от вожделения, ноги ее раздвинулись, пропуская его пальцы.

Хок гладил ее нарочито медленно, обходя по кругу заветный бугорок, но не дотрагиваясь до него, давая ей время привыкнуть к ощущениям, ожидая, пока Джейн не выгнется ему навстречу, и уже потом можно будет следовать дальше. И вот мягкая подушечка большого пальца принялась ритмично двигаться по бугорку.