Колодец - Сергей Гжатский

— Мишь? Ты как? — позвал его оставшийся позади спорщик. — Может, дальше не надо? Ну его к лешему, этот спор! Давай возвращаться, не нужен мне твой самогон…

— Ладно! — согласился Симаков и сразу же почувствовал огромное облегчение,

— Назад, так назад! Ты выиграл, я — проиграл! Поехали в деревню, отдам тебе твой литр!

Из этой истории он извлёк для себя весьма полезный урок: впредь не следует напиваться до бесчувствия — раз, и стараться в любом состоянии контролировать свои слова и поступки — два!

— Тпр-ру-у! — возница натянул вожжи и остановил коня.

— Приехали! — обернулся он к Симаковым, — Таперича можно сымать повязки.

Пока Михаил Степанович щурился, осматриваясь по сторонам, возница помог Клавдии сойти с ходка, а потом нырнул в темноту и исчез, наказав на последок:

— Ждитя тута! Счас к вам подойдут…

Ходок остановился с краю большой лесной поляны, на северной оконечности которой, перед могучим дубом, полыхали три огромных костра, а в центре возвышался такой знакомый обломок скалы. Увидев его Симаков обречённо вздохнул:

— Так и есть! Привезли на Чёртово Кладбище… Но почему? Зачем?

Жена прижалась к нему и тихо спросила: "Где мы? "

— В лесу… — ответил он неопределённо. Пугать её известием о Поляне Смерти

как-то не хотелось. Она, конечно была наслышана о ней, но видеть, кажется, не видела, поэтому и не узнает сейчас, тем более в темноте… Нет, открывать ей правду и х местонахождения по-любому не стоит…

Он прислушался к себе, но как ни странно, никаких негативных ощущений в организме не выявил. Нигде ни кололо, ни саднило, ни жгло, голова не кружилась и не болела, его не тошнило и не мутило… Удивительно! Ему всегда казалось, что стоит лишь шаг ступить на Чёртову Поляну, как тут же и начнётся! Однако, они с женой топчутся по ней уже минут пять и — ничего!

"Да что же это такое? Почему я не чувствую боли? Почему всё как обычно? — думал Симаков, растерянно озираясь по сторонам.

— Ты как, Клав? Нигде не болит? — спросил он участливо жену, не зная что и думать

— Не-а! А с чего болеть-то? — удивилась та, — Вот только ногу отсидела…

Он не успел ответить, как из-под деревьев, плотной стеной окружавших поляну, показались три человеческие фигуры — две женщины и мужчина. Они быстрым шагом направились к Симаковым. Мужчина подошел к жеребцу, взял его под уздцы и отвёл ходок в лес, что-то недовольно бормоча под нос. Симаков расслышал только одну фразу: "…Говоришь, ему, говоришь, а он всё норовит прямо на поляну запереться… Как будто с краю нельзя остановиться…"

Женщины встали перед четой Симаковых в ряд и, поклонившись им в пояс, подхватили под руки и повели к центру поляны, где мелькали человеческие тени. При этом ни одна из них не проронила ни слова. Симаков с женой тоже не стали задавать вопросов: придёт время и всё само собой объяснится… Словно подчиняясь неслышному сигналу из леса на поляну со всех сторон потянулись люди.

Они собирались возле костров, весело переговариваясь между собой.

Увидев, что на поляне скопилось сотни полторы народа, Симаков сразу позабыл про все свои страхи и сомнения.

Раз этим людям ничего тут не делается, то им с женой и подавно ничего не будет! Решив, что выяснит загадку поляны как-нибудь потом, он взял Клавдию под руку и они смело зашагали бок о бок со своими провожатыми.

Вопреки ожиданиям, те подвели их не к целительнице Лыковой, и не к основной массе народа возле костров, а к похожему на склонившегося над водой медведя, камню. Здесь уже стояли двое мужчин и три женщины, причём две пары явно выглядели, как и Симаковы, мужем и женой. И ещё Симаков заметил, что кусты ежевики вокруг обломка куда-то подевались… Исчезли с поляны так же и трупики животных с птицами, и косточки, а трава под ногами колыхалась изумрудно-шёлковыми волнами.

Никакого серого налёта на ней и в помине не было!

Возле камня провожатые откланялись Симаковым и растворились в полумраке.

Одна из них шепнула, обернувшись: "Стойте здесь, к вам подойдут. "

— Опять ждать? — недовольно пробурчал Симаков, — Сколько можно? Зачем нас

сюда привезли, что тут происходит в конце концов, кто все эти люди?

Клавдия прикрыла ему рот ладошкой: "Я знаю не больше твоего. Потерпи. "

Симаков поворчал ещё немного и остыл.

Из интереса он покосился на стоящую рядом группу, но знакомых среди них не признал. Да и соседи не очень-то старались быть узнанными. Женщины закрывали лица платками, а мужчины отворачивались, опуская головы…

"Они такие же, как и мы, приглашённые, — шепнула ему на ухо Клавдия, — Жаж-дут исцеления! Мало ли у кого какие проблемы со здоровьем… Стесняются! "

Симаков посмотрел на жену. На её лице, освещённом отблесками огня,

читалась задумчивая напряжённость. Такой серьёзной он её пожалуй ещё не видел.

Между тем три полыхавших вокруг дуба костра внезапно взвились до небес. Похоже, что кто-то что-то в них подсыпал или подлил. Огонь осветил всю поляну целиком и народ возле дуба с радостными возгласами хором затянул необычно мелодичный гимн-песню.

"Никак секта какая? — предположил Симаков, — И куда нас с женой угораздило? "

Поскольку никто к ним не подходил, то он всё своё внимание переключил на разворачивающееся на поляне действие.

Костры вокруг дуба образовывали правильный равнобедренный треугольник. К одному из них, тому, что был ближе к камню, из темноты вышли три высоких белобородых старца с непокрытыми головами. Симакова несколько

озадачил их наряд. Одеты они были в снежно-белые балахоны до земли, перепоясанные на груди крест на крест простыми кусками верёвки. Лёгкий полуночный ветерок играл длинными, до плеч, седыми прядями старцев и развевал их бороды, которые свешивались до пояса.

Каждый патриарх при ходьбе опирался на высокий крючковатый посох. Подойдя к костру, все трое вонзили их в землю и протянули к огню сморщенные ладони. На их лицах при этом проступило не сказанное блаженство. Так продолжалось несколько минуты, пока из гущи столпившейся позади них и поющей гимн толпы не отделились три девчушки-милашки с длинными русыми косами до пояса, на которых красовались расписные сарафаны.

Девчонки подошли к старцам какой-то плывуще-танцующей походкой, одновременно взялись за посохи, выдернули их из земли и с поклоном протянули патриархам. Те как раз перестали греть ладони и встали к костру боком. Симаков теперь хорошо разглядел эти узловатые, выструганные из ветвей

дуба и до блеска отполированные за долгие годы употребления атрибуты патриаршей власти.

Старики подхватили посохи, синхронно взмахнули ими, а затем осторож- но прикоснулись заострёнными, окованными в бронзу концами, макушек скло- нённых голов девушек. Те тотчас выпрямились и убежали, оглашая поляну весёлым задорным смехом…