Доверено флоту - Николай Кулаков

На следующий день, после обычного доклада генерала Моргунова о положении фронта, генерал Петров, успевший побывать на Мекензиевых горах и на других участках оборонительных рубежей, изложил Военному совету свои впечатления о них и ряд практических соображений. Иван Ефимович заметно приободрился, уверенно говорил, что держаться можно. Кажется, он опасался, что положение с сухопутной обороной окажется у нас хуже.

Части Приморской армии, совершавшие свой горный марш несколькими группами, прибывали в течение трех-четырех дней. Они немедленно выводились на назначенные им позиции. Очень ощутилось появление на севастопольских рубежах полевой артиллерии, которой нам так недоставало. Особенно такой мощной, как 265-й корпусной артполк (будущий 18-й гвардейский) майора Н. В. Богданова, прославившийся еще под Одессой, где за голову Богданова назначил крупную денежную награду чуть ли не сам Антонеску. К Севастополю полк подоспел в числе самых первых частей приморцев и был сразу же поставлен на огневые позиции в районе Мекензиевых гор. [143]

Черноморцев породнила с Приморской армией уже оборона Одессы. Само название армии напоминало о ее близости к флоту. Еще во время боев за Одессу мы считали естественным, что в дивизии приморцев вливаются, если это необходимо, отряды моряков. Теперь армейские соединения, поредевшие за последние недели, пополнялись моряками в гораздо большей мере, чем тогда.

Доукомплектование частей приходилось производить одновременно с занятием ими рубежей обороны: специального времени на это в нашем распоряжении не было. Практически дело выглядело так: 16-й и 19-й батальоны морской пехоты становились, например, 2-м и 3-м батальонами 287-го стрелкового полка Чапаевской дивизии, отдельный батальон электромеханической школы учебного отряда флота - 1-м батальоном 90-го стрелкового полка 95-й дивизии и так далее. Вливались в Приморскую армию и целые полки морской пехоты: 2-й и 3-й, 1-й Севастопольский. Мы не считались тут ни с какими ведомственными разграничениями (армейские и флотские формирования находились тогда вообще-то в ведении различных наркоматов). Боевые силы армии и флота соединялись прочно, неразрывно, образуя монолитный сплав. И приятно было слышать, как моряки, еще остававшиеся в своей форме, но поступившие под начало армейских командиров, начинают говорить о себе: «Мы - приморцы!» Ведь точно так же бойцы из попадавшего, бывало, в морскую пехоту армейского маршевого пополнения сразу начинали считать себя черноморцами.

С приходом приморцев силы защитников Севастополя возрастали не только количественно, но и качественно. Мы получили значительную группу опытных военачальников, знатоков сухопутной тактики, обходиться без которых было очень трудно. Начальником штаба Приморской армии являлся полковник Н. И. Крылов, начальником артиллерии - полковник Н. К. Рыжи (оба они вскоре стали генералами), стрелковыми дивизиями командовали генерал-майоры В. Ф. Воробьев, П. Г. Новиков, Т. К. Коломиец, полковник И. А. Ласкин. Политотдел армии, как и в Одессе, возглавлял полковой комиссар Л. П. Бочаров. Много испытанных, уже основательно повоевавших командиров, политработников, штабистов было в дивизиях, полках.

Вместе с Приморской армией возвратилась в Севастополь 7-я бригада морской пехоты. О командире бригады полковнике Е. И. Жидилове я уже говорил. А военкомом ее стал один из политработников, направленных в Севастополь Роговым, - батальонный комиссар (вскоре получивший звание [144]бригадного) И. Е. Ехлаков, сибиряк, в прошлом рабочий Кузнецкого металлургического завода, партийный активист, мобилизованный в армию на политработу и награжденный орденом Красного Знамени за бои у озера Хасан. Второй орден Красного Знамени он получил за геройские действия у Ишуньских позиций.

Бригада Жидилова, прикрывавшая по приказу командования отход Приморской армии в крымских степях, понесла в арьергардных боях существенные потери, но приобрела немалый боевой опыт. Быстро, буквально за сутки, доукомплектованная, бригада вступила в бои под Севастополем.

Трудными, кружными путями пробились к главной базе флота подразделения 1-го и 2-го Перекопских полков, родившихся из двух батальонов той же 7-й бригады. Они самоотверженно сражались у перешейков. Вскоре на базе одного из них был возрожден 2-й Перекопский полк.

Еще долго, в течение большей части ноября, продолжали прибывать, переходя линию фронта, отставшие в горах подразделения и группы бойцов. Ряды защитников Севастополя пополняли не только приморцы. К нам прорвалось свыше тысячи бойцов и командиров (причем даже с легкими орудиями, не говоря уж о минометах) 184-й стрелковой дивизии НКВД, состоявшей в основном из пограничников. В Севастополе ими был укомплектован выдающийся по боевым качествам полк майора Г. А. Рубцова, который мы и называли пограничным, - впоследствии 456-й стрелковый.

* * *

Особую напряженность придавало тем дням ожидание вражеского натиска, более сильного, чем первые атаки на севастопольском рубеже. Все мысли сосредоточивались на том, как отразить этот натиск, избежав просчетов, способных - тем более при неустоявшейся еще обороне - привести к непоправимым последствиям.

Но требовали решения и вопросы организационного порядка. Создать четкую, без излишней многоступенчатости, структуру управления обороной, определить функции каждого ее звена - это тоже относилось к самому главному.

Мнениями о принципах организации обороны Севастополя приходилось обмениваться и с командующим, и с другими военачальниками уже задолго до описываемого времени, тогда еще с оговоркой - «если до этого дойдет». И мы всегда исходили из того, что при всех условиях отвечать за Севастополь предстоит морякам, а поскольку он является главной базой, то, значит, - Военному совету флота. Это [145] считало само собой разумеющимся и командование Приморской армии. И естественно: за плечами был одесский опыт.

В дни, когда оборона Севастополя становилась реальностью, прервалась устойчивая связь с командованием войск Крыма, перешедшим в Карасубазар (а уж оттуда - в Алушту). Никаких указаний или приказов даже по частным вопросам мы от него не получали. Ф. С. Октябрьский признал, и я с этим был согласен, что нам следует, как уже делалось в трудные моменты, обратиться с назревшими вопросами непосредственно в Ставку.

3 ноября Военный совет флота телеграфно доложил Верховному Главнокомандованию (одновременно - наркому ВМФ) о сложившейся под Севастополем обстановке и просил утвердить принятые решения: о перебазировании на Кавказ ряда кораблей и авиации, переводе туда отделов тыла, ремонтных предприятий и складов, а также о развертывании - ввиду невозможности управлять из Севастополя действиями всего флота - флагманского командного пункта в Туапсе.

В телеграмме излагались и предложения по вопросам, решать которые было не нам. Они касались также Керченского полуострова, но прежде всего - руководства обороной Севастополя.

Прибывший на следующий день вице-адмирал Г. И, Левченко решил не ждать ответа Ставки. Приказом командующего войсками Крыма было объявлено об образовании двух оборонительных районов - Керченского и Севастопольского. Командующим Керченским районом назначался командарм 51-й генерал-лейтенант П. И. Батов, а Севастопольским - командарм Приморской генерал-майор И. Е. Петров. В состав сил Севастопольского оборонительного района (СОР) включались кроме Приморской армии все флотские сухопутные части, береговая оборона главной базы и находившаяся в ее районе авиация. СОР подчинялся непосредственно командующему войсками Крыма.

О Керчи говорить не буду. Что же касается Севастополя, то, думается, организация его обороны была продумана далеко не полностью. В частности, главная база флота в состав СОР не входила, хотя именно от нее очень многое зависело. Тут, очевидно, сказалась поспешность в принятии решения. Хорошо, что наши армейские товарищи обладали достаточным здравым смыслом, чтобы понимать, что в Севастополе все зависит от флота и без флота, без его Военного совета невозможно ничего существенного решить, надежно обеспечить. [146] Наша общая, настойчивая и, хочется подчеркнуть, дружная работа по укреплению обороны продолжалась.

Оперативные отделы штабов Приморской армии и береговой обороны флота совместно планировали боевые действия. Проекты приказов (кроме частных), которые генерал И. Е. Петров в течение нескольких дней подписывал как командующий СОР - а готовили их вместе полковник Н. И. Крылов и начштаба береговой обороны полковник И. Ф. Кабалюк, - рассматривались на Военном совете флота. Ежедневно, поздно вечером, на ФКП при участии И. Е. Петрова, П. А. Моргунова, Г. В. Жукова и других товарищей обсуждались события истекших суток, положение под Севастополем, вероятные намерения противника и наши очередные задачи. Должен сказать, что предложения, исходившие от генерала Петрова и его штаба, быстро освоившихся в обстановке, имели неоценимое значение для совершенствования обороны и успешного отпора врагу.