Аашмеди. Скрижали. Скрижаль 1. Бегство с Нибиру - Семар Сел-Азар

– Это наша гордость, досточтимая Аль-Эги, ею восхищаются самые знатные вельможи в Кише. – Говорил он, знакомя его с уже немолодой, но молодящейся женщиной, которая надменно кивнув в ответ на приветствие, тут же отошла.

Представив озабоченного человека, бывшего уже спокойным и занимавшегося починкой колеса, хозяин хвалил его как великого умельца, который бывает незаменимым на долгих дорогах. Тут был великан с говорящим именем, вместо приветствия лыбящегося и лопочащего что-то невразумительное. Была ведьма, которую Пузур назвал просто травницей и целительницей, в долгом пути лечащей их от болезней и ран, умеющей прознавать людей, а по костям животных гадающей не хуже жриц храма. Этим и кормящейся.

– Если захочешь, Ама и тебе погадает. – Предложил он полушутя, на что старуха, схватив гостя за руки и вглядываясь в глаза, пообещала, что в свое время сделает это, ибо видит в нем надел великих, что впрочем, наверно говорила всем.

Пузур, покликав, изловил девчушку чуть младше Аша, делавшую вид, что ухаживает за ослами. Вслух дивясь и подшучивая над появившейся застенчивостью у бойкой непоседы, старший лицедей, велел ей познакомить уставшего и болезненного еще гостя с его новым ночлегом, чтоб он отдохнул в дороге. Девушка, сорвавшись с места, схватила его за руку и подвела к пологу вежи. Вскоре и остальные набились внутрь, и ослы погоняемые возчиком, потянув свою ношу, тронулись в путь.

Вглядываясь на раскинувшиеся виды все отдаляющиеся города, ставшего на какое-то время ему домом и темницей, Аш заметил про себя, что ему все же нелегко покидать место ставшее уже привычным. Он не сказал бы, что город, в котором прошло его отрочество, стал для него родным, и его нравы стали для него понятными и принимаемыми. В то же время он понимал, что и за пределами его – в обитаемых землях просвещенных, по чьим пыльным дорогам колесит их повозка, жизнь мало отличается от той, что царила в Нибиру, особенно в тех их краях, которые уже поглотила алчущая утроба безликого бога. Трясясь в шатком от бесконечных дорог возке, он тяготился тем, что невольно стал обузой этим добрым людям, без того сводящих концы с концами не всегда удачными заработками. Он знал, что рачительный хозяин возка не остался внакладе, получив от абгала серебряные накопления, изрядно оскудевшие на подкупах чиновников и стражников, и плате воровским са-калям за спокойствие в нищенских пределах. Но это мало утешало, когда жена хозяина выказывала мужу свое недовольство новым и бесполезным едоком, а детина пугающего обличья, поддерживал ее невразумительным мычанием, давая понять, что тоже далеко не в восторге от его присутствия. Остальные впрочем, встретили его приветливо, а Нин, своими разговорами располагала к себе и помогала понемногу привыкать к непривычной обстановке, вселяя уверенности веселым настроением. При встрече, она поразила его удивительной лучистостью взволнованных глаз, отчего ее итак большие, невероятно красивые глаза, становились огромными. Сам бы он не стал надоедать расспросами, стесненный чувством, что чужой среди них. Теперь же благодаря ей, он вливался в новое для себя общество бродячих скоморохов, людей пусть и обездоленных, но свободных. Что ж, его всегда привлекала дорога, а дорога сопровождаемая песнями и танцами и вовсе для него – взросшего на подобном, будет приятным путешествием. Может быть в этом и была его судьба. И пусть сейчас, после избиения и сырости ямы, он еще не может полноценно проявить себя, но в состоянии делать вещи не требующие особой силы и сноровки, чтобы не быть им обузой.

– Тяжело расставаться с родным домом? – Участливо спросила Нин эштарота, прожигающего очи, взиранием пролетающих мимо и скрывающихся обветрием жилищ.

Внутренне поблагодарив ее за поддержку, Аш ответил с напускным безразличием:

– Этот город никогда не был и не будет моим домом, и уж точно никогда не станет родным. Лишь останется напоминание о том, что порой приходится покоряться судьбе, чтобы совершить предначертанное.

И дождавшись, пока последняя хижина скроется с глаз, натянув клобук по самые уши, отвел глаза от уходящей дали.

Глава 2 Скиталец.

1. Перемена.

Выехав за пределы Нибиру, вожак бродяжей общинки правил вожжи на восход, чтобы достигнув Идигны, повернуть на юг вдоль по течению к Лагашу.

За время пути Нин все же удалось поговорить с прислужником Инанны, казалось таким же своенравным как и его госпожа, пугающим своей таинственной молчаливостью. Но наблюдая за ним, она поняла, что не так уж он и страшен, что никакой он не недотрога и вполне словоохотлив когда проникается доверием к собеседнику. Поняв это, она не только сама осмелела, но своей непринужденностью позволила суровому попутчику расслабиться от гнетущего состояния.

Как-то во время одной из остановок, пока забавный хромец знакомился с их поделками, Нин веселилась, разглядывала его наряд. Ей все не терпелось узнать, зачем их гость скрывает голову под чудным чепцом с полями и что он под ними прячет. Не выдерживая давления своего природного любопытства, она решила рассмотреть его поближе. Из вежливости подойдя потупя взор, она глазами прошлась по плащу, поднимаясь с подола до горловины, затем снова переключив внимание на его голову, немного постояв, спросила смущенно улыбаясь:

– Для чего покрышке такие поля? Ты в нем похож на гриб.

– Служителю богов, должно содержать в чистоте не только свою душу, но и тело предстающее в молитвах перед бессмертными. Не пристало нечистым телом, оскорблять небесных сквернью смертных, будь то покров великой матери Ки или чернь от прикосновения лучезарного Уту. – Ответил бывший прислужник Инанны давно заученное.

– А-аа. – С пониманием закивала девушка и отошла.

Затем прищурясь, подскочила и быстро стянула клобук с не познавшей еще пострига головы, задорно прозвенев словами:

– Но теперь-то, тебе это не нужно.

Не привыкший вне помещения обходиться без головного убора, только почувствовав ветерок обдувающий затылок и зажмуриваясь от яркого солнца, юноша непроизвольно потянулся за сатушем, но не поспевая за уклонившейся бродяжкой из-за хромоты, не сумел ухватить даже край его полей. Неуклюже повалившись на землю, он тут же попытался вскочить, опершись на посох, но у него это не очень ловко получилось. Рассердившись своей неловкости, Аш погнался за прыткой обидчицей, смеющейся над его неудачными попытками поймать ее, но остановился, когда напялившая на свою голову его сатуш, она оказалась наверху. Победно взглянув вниз, Нин ожидала увидеть лезущего за ней обозленного парня, но к своему неудовольствию не увидела его вовсе. Найдя, наконец, его трясущуюся спину глазами, девочка засовестившись, что обидела больного и возможно пострадавшего из-за нее хромца. И спустившись, мучимая