PR-проект «Пророк» - Павел Минайлов

— Каким владельцем?

— Ну, либо бывшим хозяином тела, либо родственником. Потом мы должны принять закон об утилизации трупов бомжей и неопознанных трупов.

— Фантастика!

— Мы рождены, чтобы фантастику сделать реальностью. Так вот, следующий шаг — внедрение в общественное сознание идеи о полезности переработки, о пользе для того же общества. Необходимо упирать на экономическую сторону, на рациональную сторону, на борьбу с предрассудками. Ну и, в конце концов, надо пропагандировать идею, так сказать, служения обществу. Идею вечной жизни посредством существования в обществе после смерти. А общество должно пойти навстречу этим людям, помогая жить вечно тем, кто хочет жить вечно — служа обществу. И в результате должны захотеть все.

— Интересно. И разумно. Похоже, вы все продумали. Может быть, еще кофе?

— Да, хотелось бы.

Александр Яковлевич распорядился, и секретарша принесла в кабинет кофе.

Шустера заинтересовала тема, затронутая Борисовым, и неожиданно его мысли приняли новый оборот.

— А что касается экономики, так вам же придется платить за трупы их хозяевам, — сказал он.

— Владельцам?

— Да, владельцам.

— Здесь возможен вот какой ход. Наша компания будет заниматься страхованием. В качестве первого взноса можно вносить труп.

— Вы что? Какой дурак будет вносить свой труп?

— Вы не поняли. В качестве взноса он будет его завещать. То есть он завещает нам свое тело, которое мы потом получим бесплатно, а он подумает, что заключил выгодную сделку — бесплатно застраховался.

— Но неизбежны издержки при страховых случаях.

— Их, конечно, надо будет минимизировать, но это уже детали. И, главное, от нас не требуется первоначальных крупных вложений.

— Гореть вам на костре на том свете.

— Вариться в котле.

И они оба захохотали над удачной шуткой.

На следующую встречу Борисов принес развернутую экономическую концепцию. Еще через неделю в Комитете состоялось совещание по этому вопросу. На совещании концепция была признана интересной, но преждевременной, хотя и соответствовала духу экономического общества.

— Помните, что сказал по этому поводу Пророк? — спросил Шустер. — Банкир потому банкир, что сто человек проверили и знают, что он банкир, сто тысяч верят на слово тем, кто знает и кто слышал, а для остальных это глубоко безразлично. Он банкир не потому, что ему принадлежат заводы и пароходы, а потому, что так считают тысячи людей. Если бы завтра вдруг они забыли об этом, у него не было бы ничего.

Борисову были хорошо знакомы эти слова.

— Вы это к чему?

— К тому, чтобы у людей не встали волосы дыбом от вашего проекта. Они должны поверить в то, что это — нормально.

— Александр Яковлевич, вот еще какой вопрос. Мы готовы начать промышленный выпуск метадона.

— Метадона?

— Да. Его рыночные свойства чрезвычайно привлекательны. Намного привлекательнее, чем у героина.

— Не понял.

— Речь идет о медицинском наркотическом препарате для лечения наркотической зависимости. Он настолько силен, что отбивает привязанность к героину. Насколько я знаю, вопрос будет голосоваться в Думе. С Минздравом я уже договорился. Мне нужна позиция правительства.

— Не поговорить ли тебе с Антоновичем?

Борисов ответил, что давно не видел Антоновича.

— Я что-то не понял насчет рыночного свойства, — насторожился Шустер.

— Ну как же, контролируя выпуск метадона, мы полностью перекрываем рынок для наркоторговцев и окончательно решаем проблему наркоторговли.

— И легализуем метадон?

— Совершенно верно. Но у нас уже будет монополия.

— Ладно, это не ко мне. Я не в курсе, — ответил Александр Яковлевич.

— У меня уже готов пиар-проект по поводу того, как избавиться таким образом от отбросов общества. Но это — в дальнейшем.

— Поясните, — попросил Шустер.

— Вкратце суть в следующем: в здоровом организме общества живут паразиты. Это — наркоманы, алкоголики, бездельники, бомжи. Они не вносят свою долю в создание общественного богатства. Они только потребляют. Паразитируют. В то же время они являются разносчиками всякой заразы — туберкулеза, кожных и других заболеваний, СПИДа и так далее. Если они и дают потомство, то, как правило, физических уродов, а моральных — уж точно. Общество слишком гуманно, чтобы избавиться от них физически. Общество не настолько расточительно, чтобы выслать их куда-то — это стоит денег. Так пусть они убьют себя сами. Теми же наркотиками. Мы избавимся от этого груза и пойдем вперед — к светлому будущему. — Борисов улыбнулся.

— А при чем здесь пиар? — хмуро спросил Шустер.

— Мы должны довести эту точку зрения до общества, настроить его здоровую часть против этих паразитов.

— Вы не думаете о том, что открытый или облегченный доступ к наркотикам плохо повлияет на общество в целом. Особенно на молодежь. Ведь существующий запрет останавливает и молодежь.

— Ну, запрет этот достаточно формален и так. — Борисов изобразил на лице раздумье. — Потом, если мы сможем добиться того, что понятия «наркотик» и «бомж» будут тождественны, то мы убьем у молодых желание пробовать наркотики.

— Не думаю, — ответил Шустер. — Хотя я не большой специалист в этом вопросе… Я имею в виду наркотики.

— Я тоже, — поддакнул Борисов. — Вернее, я знаком с проблемой теоретически… Кроме того, мой центр разработал дополнительную программу, которая позволит предотвратить распространение инфекционных заболеваний через наркотики. Вот послушайте… Буквально в двух словах. — Борисов будто торопился за одну встречу рассказать обо всем.

— Только не больше.

— Хорошо-хорошо. Вы ведь знаете о программе распространения презервативов среди школьников… Ах да, конечно… Я совсем заговорился. Извините. — Борисов поспешно изобразил смущение и через минуту продолжал с прежним энтузиазмом: — Так вот, я предлагаю распространять среди школьников одноразовые шприцы. Не удивляйтесь. Если кто-то из них, не дай бог, употребляет или пробует наркотики, то он рискует заболеть СПИДом и умереть, не дожив до выпускного. А так мы лишаем его этой возможности… В том смысле, что раздача шприцев будет препятствовать распространению СПИДа среди школьников. Они ведь уже в школе трахаются, так что СПИД передается не только через шприц. Давая одноразовый шприц наркоману, мы пресекаем в самом начале целую цепочку распространения болезни… Все цивилизованные страны…

— Знаю, знаю… — прервал его Шустер. — Давайте решать вопросы по порядку. По мере поступления, так сказать. То, о чем вы говорите, может быть интересно. Опишите передовой опыт, дайте анализ. А пока что это преждевременно.

На этом разговор закончился. Шустер рекомендовал Борисову проработать вопрос об утилизации с Экономической церковью и обсудить на совместном закрытом заседании экспертов.

Вскоре возникла рабочая группа, которая должна была проработать этот вопрос. Возглавил ее Баклаев, а курировал сам Шустер.

XXV. Переодевание (июнь-август)

Сергея разбудил будильник. В комнате были сумерки. За окном — пасмурно. Голова болела, и вставать не хотелось. Он перевернулся на другой бок, приоткрыл и снова закрыл глаза, забыв о прозвеневшем будильнике. «Почему так рано?» — подумал он, снова засыпая. И тут вспомнил, что сегодня должна была произойти решающая встреча. Собрав волю в кулак, он рывком поднялся и посмотрел на часы. Без двадцати восемь. «Поспать еще минут двадцать? Нет». Сидя на кровати, Сергей в уме перечислял, что нужно сейчас сделать. Выйти надо в половине девятого, чтобы быть на работе в полдесятого. Надо положить в портфель документы. Надо погладить рубашку. «Надо было погладить вечером». Подобрать галстук. «Возьму синий». Умыться. Позавтракать. Нет, принять душ.

Сергей принял душ, погладил рубашку, потом наскоро перекусил. Надел синий галстук, который берег для исключительных случаев, и темно-серый в еле заметную полоску костюм, который тоже берег для особых случаев. Сегодня был именно такой случай. По этому поводу он еще вчера начистил туфли, которые выглядели почти блестяще. Они несколько не соответствовали сезону, но по ним можно было подумать, что он передвигается исключительно в автомобиле. Он положил паспорт во внутренний карман пиджака и несколько минут спустя проверил, положил ли он его туда. «Во всех приличных конторах охрана проверяет паспорта».

На улице было не по-летнему холодно. Проливной дождь и ветер заставили Сергея застегнуть плащ до последней пуговицы. Конечно, в такую погоду надо было надевать куртку. Но из-под нее выглядывал бы пиджак. Туфли быстро промокли, пока он прыгал через лужи на дорожке, которая вела к троллейбусной остановке. Крепко сжимая ручку портфеля, он втиснулся в троллейбус.