Тридцать один - Роман Смеклоф

— Ты не ответил на вопрос? — не успокаивался Евлампий.

— Мне нужно поговорить с учителем! — выкрикнул я и побежал на палубу.

Фея ничего не сказала, в отличие от голема.

— Что ты задумал? Остановись, наделаешь глупостей!

Я не ответил. Меня захватило желание расставить все точки над «И».

— Уймись! Твоя цель артефакт!

Я его не слушал. Подбежав к дяде, возившемуся с котлом, я сказал:

— Нам нужно поговорить.

Он отстранено посмотрел на меня и кивнул. Установил самый большой уровень огня и, встав, сказал:

— Идем в кабинет.

Мы прошли в его покои. Он, как прежде развалился в своем кресле и, приказал:

— Говори!

Я стушевался. Когда меня заставляют что-то рассказывать, особенно смешные истории, я теряюсь. Правда, в этот раз повествование не слишком веселое.

Я тоскливо оглядел комнату. С моего предыдущего визита ничего не изменилось.

— Говори! — уже сердито повторил Оливье.

— Я хочу быть вашим учеником, маэстро!

Голем вздохнул, а дядя смерил меня очень серьезным взглядом, и устало спросил:

— Ты считаешь меня идиотом?

Я не успел ответить, потому что он продолжил:

— Ты приперся ко мне за письмом. Прочитал о символе свободы и думаешь, как пробраться за дверь.

Оливье махнул себе за спину.

Я остолбенел. Всего ожидал от напыщенного повара, только не волшебной проницательности.

— Подбери челюсть, крысеныш. Твой отец, а вместе с ним весь ваш совет, сулил за артефакт золотые горы. Орку ясно, после моего отказа они решили попробовать через тебя.

— Я…

— Да, прекрати блеять. — раздосадовано проговорил Оливье. — Признайся честно. Должна же у тебя быть хоть крупица храбрости?

Я опустил глаза. Не ожидал от него отповеди. Самое неприятное, что он говорит правду.

— В первый раз, я пригласил тебя сам. — сказал дядя. — Я подозревал, что тебя прислали за артефактом, но любопытство победило. Хотелось посмотреть, как ты начнешь действовать. Как попытаешься найти артефакт. — он осклабился и подкрутил ус. — Признаться, я удивился твоему поведению. Почти поверил, что ты пришел не за артефактом. Потом ты прочитал письмо, и все встало на свои места. Ну, так что, будешь сознаваться?

Я собрался с силами и посмотрел на него.

— Признаюсь. — сказал я.

— Полегчало? — усмехнулся дядя.

— Не особо. — честно сказал я. — Я чистил морковку и понял, что мне нравится готовить, я…

— Не пытайся! — оборвал меня дядя. — Глупая затея. Ты вор! Я все равно выкину тебя за борт!

— Куда? — испугался я.

— В водичку. — безмятежно подтвердил дядя. — А что прикажешь с тобой делать? Ты же вор! Ты собирался украсть артефакт. Особенный, я бы даже сказал бесценный!

— В Тринадцатом Темном Объединенном мире кража карается лишением всего имущества и временным изгнанием на поверхность! — вставил голем.

Я вздохнул.

— Символ свободы нужен чтобы…

— Не имеет значения! — снова вмешался Евлампий. — Воровство нельзя оправдать!

Дядя усмехнулся.

— Твой голем, мне нравится. А ты выметайся из кабинета и займись Мечтой пирата. Завтра решу, что с тобой делать.

— Да, учитель.

Я вышел на палубу и вернулся на камбуз. Так и хожу целыми днями туда-сюда. Что делать, на корабле выбор не богат.

— Как ты мог? Замыслить такое! — причитал голем.

— Отвлеки его! — процитировал я. — Еще недавно кое-кто подсказывал мне как стырить артефакт!

— Ты не понял. — возразил голем. — Я о другом.

— Все я понял. — отстраненно проговорил я.

Не успел я войти на камбуз, фея заворчала:

— Быстрее дорезай овощи, я что ли, за тебя все делать буду?

Вздохнув, я взялся за морковь. Приготовление пищи больше не вызывало эйфории. В одном голем прав, я опять наделал глупостей. Моя жизнь висит на волоске. В том, что дядя способен исполнить угрозу, я не сомневался. Оставалось надеяться, что он передумает.

— Пора. Тащи до котла. — скомандовала фея.

Свалив нарезанные овощи в таз, я вышел на палубу. Голем упорно молчал. Что он мог сказать. Прости, я запутался. Быстрее на поверхности Тринадцатого Темного Объединенного мира вырастут сады, чем этот гордый камень извинится.

В котле вовсю кипел бульон. Дядя еще не вернулся из апартаментов, и регулированием огня и помешиванием мяса руководил Чича.

— Где ты провалился, закидывай уже! — рыкнул он на меня.

Я послушно высыпал порезанные овощи и невольно сморщился. Запах расходящийся над котлом, вызывал брезгливое отвращение. Мой крепкий желудок сжался и жалобно просился наружу.

— Чем воняет? — просипел я, прикрываясь рукой.

— Левиафаном! — весело ответил боцман. — Жуткий смрад, аж до кишок пробирает!

Я натянул рубаху на лицо.

— Вы собираетесь это есть? — удивленно спросил я.

— Не бойся, подгорный коньяк отобьет вонь! Будет такая вкуснотища, тебя потом за цепь не оттащишь!

— Не знаю. — неуверенно пробормотал я.

— Ты что, мне не веришь? — оскалился Чича.

— Верю, — поспешно согласился я, — но капитан обещал выкинуть меня за борт! Поэтому извини, мне не до радостных воплей.

— Да, ладно. — махнул волосатой лапой боцман. — Отойдет, первый раз что ли?

— Вряд ли. — уверенно возразил голем. — Оборотень хотел спереть у него артефакт!

Все-таки надо узнать, как уничтожают големов. Носить на шее такое трепло, сущее наказание.

— А! — протянул боцман. — Тогда дело серьезное. Капитан не любит, когда трогают его цацки.

Я печально закивал.

— Последнего воришку он оставил на драконьем архипелаге.

Летучий обезьян улыбнулся.

— Но тебе повезло, есть шанс выпутаться! Сегодня у нас праздник! После двух порций Мечты пирата все будут счастливы и довольны жизнью, даже капитан!

— Как это? — не понял я.

— Три бутылки подгорного коньяка из любого сделают милашку! — взревел Чича и заржал.

— В рецепте написано две бутылки. — поправил я.

— Две для слюнтяев. — ответил боцман. — Три для настоящих моряков!

Он продолжал улыбаться, помешивая суп, а я отошел к фальшборту. Воняло ужасно.

— У тебя есть шанс. — проговорил Евлампий.

— Какой? — не понял я.

— Ты что, ничего не слышал про подгорный коньяк?

— Нет.

— Невежда. — протянул голем. — Его готовят из винограда, пролежавшего в гномьих пещерах не менее пятидесяти лет.

— И он не портится? — удивился я.

— Никто не знает. — замогильным голосом сообщил Евлампий. — Рецепт известен единственной касте алхимиков. Никому не удалось вызнать их секрет. Говорят, они добавляют корень пещерного остролиста.

— И что? — не понял я.

— Ты давно из лесу вышел? — не выдержал голем. — Тролли, орки и другие неразумные твари жрут этот корень, чтобы увидеть радугу.

— Это наркотик! — догадался я.

— Ты умен не по годам! — крикнул боцман.

У обезьяны великолепный слух, стоит об этом помнить.

— Наркотик. — согласился голем. — К тому же, подгорный коньяк настолько крепкий, что даже разведенный в котле свалит вас наповал. Почему думаешь, суп называется Мечтой пирата?

— Какой шанс мне это дает? — допытывался я.

— Когда Оливье наестся супа, запьянеет и подобреет. Ты уговоришь его смягчить наказание.

— Твои планы великолепны! — разочарованно проговорил я.

Я-то понадеялся, что никчемный болтун придумал стоящее решение, но он снова несет чушь.

— Голем прав. — крикнул боцман.

Еще один умник. У меня такое начитанное окружение, что лучше молчать, чтобы мудрыми советами не завалили. Я хотел признаться, как рад, что судьба свела меня с ними, но подошел Оливье. Прижав к груди, он нес три пыльные бутылки. Глянул в котел и сказал:

— Неси черпак! Пора пенку снимать.

Не трудно догадаться к кому он обращался, поэтому я побежал на кухню.

В дверях чуть не столкнулся с феей. Я любезно улыбнулся и извинился, но снова вызвал очередной приступ недовольства.

Людмила несла специи, в этом и заключался ее бесценный вклад в приготовление Мечты пирата.

— Смотри куда идешь!

Пропустив ее, я галантно, повинуясь злобному шепоту голема, придержал дверь и вбежал на камбуз. Покопался в ящике стола и не найдя черпака, снял с полки книгу рецептов.

— Мне нравится готовить, я хочу быть вашим учеником! — передразнил меня голем. — А сам не знаешь где ковшик лежит. Стыдно должно быть!

Совестно, конечно. Зато я понял, на что давить, уговаривая Оливье. Правильно, стыдно должно быть ему. Он мой крестный отец и не может убить собственного крестника. Правда? Любой может оступиться, зачем сразу за борт. Нужно дать шанс исправиться. Звучит складно, но не слишком убедительно. К сожалению, ничего другого в голову не приходит. Вся надежда на подгорный коньяк!

Не притронувшись к обложке, я поставил книгу рецептов на полку. Черпак висел на гвозде, перед моим носом.