Социальная сеть "Ковчег" - Вецель Евгений

Через десять минут послышался звук остановившегося автомобиля. Потом тихий хлопок водительской двери. Потом шаги, подходящие к двери. Интересно. Никогда не пробовал проверить, насколько усиливаются остальные органы чувств, когда закрываешь глаза. Чтобы не вздрогнуть, я представил, как незнакомец громко постучит специальным кольцом в пасти льва на двери. Но вместо этого услышал, как несколько раз чей-то ноготь поцарапал дерево двери.

— Там кто-то пришёл, — сказал я.

— Неужели ты думаешь, что я глухой? — недовольно спросил старик. — Я бы на твоём месте на несколько часов замолчал. Послушай мой совет.

Я не стал отвечать, вместо этого напряг слух. Сначала я услышал, как кресло скрипнуло, старик зашаркал тапками к двери. Снял цепочку и несколько раз повернул ключ в замке. С улицы пахнуло свежестью. Дверь не закрыли. Незнакомец тихонько шагал по паркету в мою сторону. Потом он взял меня за плечо и молча пожал мне руку. Дважды.

Тут меня осенило, что полицейский, миссис Колинс, Даша и этот незнакомец ведут себя одинаково. Неужели трудно было написать в интернете, что двойное рукопожатие — это знак масона. Столько мифов, а такой простой и распространённой фишки там нет. Незнакомец потянул меня за руку, и я послушно поднялся.

Он встал позади меня и, держа меня за плечи, стал направлять к выходу. Я ждал, что Давид попрощается со мной, но, похоже, не в его правилах выказывать радушие к профанам, как он выражается. Незнакомец подвёл меня к задней двери автомобиля с правой стороны, открыл дверь и, придерживая меня за голову, усадил в машину.

Когда он тоже сел в машину, я спросил:

— Конрад, это ты?

— Тс-с-с! — зашипел голос.

И это был единственный звук, который я услышал от этого незнакомца. Пока мы ехали, я прислушивался к окружающему, но уже через двадцать минут устал, и всё слилось в сплошной фон. Я ехал и чувствовал, как напрягаюсь. Мне казалось, что я в заложниках. Я попытался слегка стянуть повязку, чтобы посмотреть, куда мы едем. Но видимо старик надевает повязки не первый раз, и мне не удалось освободиться от неё, а развязывать узел я не хотел. Интересно же посмотреть на живых масонов и их обряды, которые совершаются уже больше двух тысяч лет.

Через сорок минут я услышал звуки турбин самолётов. Видимо, мы приехали в аэропорт, и я ждал, что мне снимут повязку. Ведь незнакомец не поведёт меня к стойке регистрации прямо в ней. С таким уровнем антитеррористической безопасности в аэропорту невозможно попасть в самолёт без досмотра. Так я думал до того момента, когда меня высадили из машины и подвели к трапу самолёта.

Очень громко ревели турбины, совсем рядом. Меня вели за плечи сзади. Незнакомец был в перчатках и подталкивал меня очень бережно. Он почему-то старался ничего не говорить и поэтому я чуть не упал, когда упёрся ногами в ступеньки трапа. Я стал послушно подниматься и снова чуть не упал, когда уже на седьмой ступеньке трап внезапно кончился. Меня завели в самолёт и посадили в одно из кресел. Заботливые руки пристегнули мой ремень. Потом я услышал удаляющиеся шаги и звук закрывающейся двери.

Я летаю на самолёте уже не первый раз и привык к тому, что в аэропорт нужно приезжать за два-три часа до вылета. Нужно проходить долгий досмотр, потом сидеть в зоне ожидания. За тридцать минут до вылета тебя сажают в самолёт. Слушая объявления пилота и рассматривая, как идеальные улыбчивые стюардессы помогают неловким пассажирам распихать свои вещи над головой, ты пытаешься успокоиться и устроиться на своём месте.

Но тут всё было по-другому. Как только дверь закрылась, турбины стали громче, и самолёт пришёл в движение. Мы несколько раз развернулись и остановились. С разных сторон самолёта раздавались жужжащие звуки. Видимо, это приводы разных подкрылков. Несмотря на то, что мы стояли на месте, звук турбин усилился, и вместе с ним усилилась тревога. Самолёт весь дрожал, но стоял на месте. Звук был очень громким. Потом машина внезапно сорвалась с места и, быстро ускоряясь, понеслась по взлётной полосе. Я приоткрыл рот, чтобы у меня не заложило барабанные перепонки.

Всего час назад я вдыхал ароматы отборного табака Давида, а теперь уже лечу в неизвестном направлении. Если организация может себе позволить такие траты ради одного любопытствующего, то Даша оказалась права. Организация действительно является очень влиятельной. Самый страшный момент во время взлёта — это ожидание отрыва переднего колеса от полосы и наклон самолёта на 45 градусов. Мне приходилось несколько раз сглатывать, чтобы расправить барабанные перепонки обратно. Уши закладывало несколько раз.

Интересные ощущения. Обычно я во время полёта развлекаю себя чтением, просмотром фильмов или едой, но ничего из этого не сделаешь с завязанными глазами.

— Тут есть кто-нибудь? — крикнул я на весь салон.

— Да, — ответил незнакомый голос в другом конце салона. — Ты тоже на посвящение летишь? Ты кто такой?

— Я Билл, — улыбнулся я. — А ты кто…

Меня прервал громкий женский голос совсем рядом:

— Вам запрещено разговаривать! Думайте о завещании.

— О каком ещё завещании? — крикнул голос в другом конце.

— Если вы будете разговаривать, я должна буду принять строгие меры, — серьёзно ответила женщина.

— Да пошла ты! — громко сказал голос, потом через несколько секунд он закричал и сразу затих.

Потом женщина подошла ко мне и, наклонившись к моему уху, прошептала:

— Тс-с-с…

Сразу после этого она ушла. Сомневаюсь, что такие радушные стюардессы будут нас кормить. Уже через двадцать минут я почувствовал, что у меня опять закладывает уши, и мне снова пришлось открыть рот. Меня слегка подташнивало. В самолёте раздавались разные гудящие и жужжащие звуки, потом я неожиданно услышал скрип задних колёс и глухой удар. Мы приземлились. Когда мы замедлялись, я стал привычно прислушиваться: вдруг в салоне будут аплодировать удачной посадке. Но, видимо, мой коллега спал.

Когда самолёт остановился, меня вывели из самолёта и посадили в машину. Это был внедорожник. К плечу прислонили моего грубого коллегу по «несчастью». Он ещё сопел под действием снотворного. Водитель молчал всю дорогу.

Через час внедорожник остановился. Водитель опустил своё стекло и раздался шелест бумаг. Потом я услышал лёгкое шипение перед машиной, и мы снова тронулись. Дорога стала хуже, было ощущение, что мы едем по просёлочной дороге. Мы иногда переезжали камни и ветки, в эти моменты сосед наваливался на меня всем телом, и мне приходилось прижимать его своими руками к левой двери. Ощупав его голову, я обнаружил повязку на голове, похожую на мою.

Когда автомобиль остановился, водитель продолжил сидеть на своём месте. Дверь рядом со мной открылась, и оттуда послышался голос:

— Билл, пойдём, прогуляемся.

Незнакомец протянул мне обе руки и помог выйти. Запах был потрясающим — пахло хвойным лесом. Мы шли по земле. Под ногами хрустели листья, шишки и маленькие веточки. Минут через десять мой провожатый сказал:

— Билл, сейчас я сниму с тебя повязку. Закрой глаза, а то ослепнешь. Тут солнце.

Я послушно закрыл глаза и почувствовал, как сильные руки развязывают крепкий узел на затылке, больно вытягивая попавшие туда волосы. Когда маска была снята, я почувствовал сквозь веки, что на улице светит солнце. Мой провожатый терпеливо ждал, когда я привыкну к свету. Открыв глаза, я увидел, что мы находимся на дороге в огромном лесу.

Ничего вокруг, кроме гигантских деревьев и тропинки, уходящей в обе стороны. Рядом со мной стоит незнакомый седой мужчина в странном одеянии: костюм с галстуком, темно-синий передник с золотой вышивкой и гербом посередине. Через шею была перекинута синяя лента с золотыми ветвями.

Безмятежное загорелое лицо и кристально чистые ботинки выдавали в нём очень успешного человека. Он показался мне знакомым, но я никогда не видел его вживую, скорее всего, он похож на кого-то, кого я видел по телевизору.

— Чего ты меня так рассматриваешь? — улыбаясь, спросил незнакомец. — Ни разу не видел наших одеяний? Привыкай. Пойдём, а то опоздаем.

Мы шли по лесной тропинке. Я наслаждался тем, что снова вижу. Вокруг было очень красиво. Деревья были не такими широкими, как в той роще, куда я любил ездить на велосипеде, зато очень высокими. Мы шли ещё десять минут, пока не увидели огромную гору необычной формы. Её было видно сквозь деревья. Я прищурил взгляд, пытаясь рассмотреть её и понять, что она мне напоминает.

— Это наш филин, — улыбнулся обернувшийся незнакомец. — Ещё насмотришься, не напрягайся.

Высота этого каменного филина была около десяти метров. Птица была далеко от нас, но её брови напомнили мне брови старика Давида. Чувствовалась какая-то энергетика, она гипнотизировала. Я смотрел в глаза филину как старому знакомому. Мы прошли дальше по тропинке и через двадцать минут зашли в огромное каменное здание, похожее на замок или храм.