Оборотная сторона НЭПа. Экономика и политическая борьба в СССР. 1923-1925 годы - Юрий Жуков

Томский: За предложение Зиновьева — только ознакомить членов ЦК. Не публиковать, ибо из широкой публики никто тут ничего не поймёт.

Каменев: Печатать нельзя — это несказанная речь на Политбюро, не больше. Личная характеристика (Кржижановского, Пятакова.— Ю.Ж.) — основа и содержание статьи.

Троцкий: Я думаю, что эту статью нужно опубликовать, если нет каких-либо формальных причин, препятствующих тому.

Сталин: Полагаю, что нет необходимости печатать, тем более что санкции на печатание от Ильича не имеется{207}.

Разве результаты такого голосования не могли служить ярчайшим подтверждением и существования группы, и её солидарности при принятии решений? Разве Сталин не поддержал тогда Зиновьева, открыто выступившего против Троцкого, попытавшегося, как и в «грузинском деле», стать единственным транслятором некоей воли Ленина?

Только в одном вопросе — о германской революции — Сталин оставался непреклонен. Отказывался пойти на какие-либо уступки, твёрдо отстаивая своё видение ближайшего будущего. И. Радек к тому не имел ни малейшего отношения.

Да, действительно, Зиновьев, веря безосновательным, как вскоре выяснилось, радужным прогнозам лидеров КПГ, Клары Цеткин и Генриха Брандлера, считал: немецкий пролетариат готов для взятия власти в свои руки. И чтобы помочь ему, на июньском пленуме исполкома Коминтерна добился одобрения своих коррективов марксистских догм. Для максимального расширения революционной базы настоял на принятии новых лозунгов. О едином фронте КПГ и германской социал-демократической партии. О создании после победы не рабочего правительства, то есть провозглашения диктатуры пролетариата, а о формировании правительства рабочих и крестьян. Указал Сталину в письме от 31 июля:

«Кризис в Германии назревает очень быстро. Начинается новая глава германской революции. Перед нами это скоро поставит грандиозные задачи. НЭП войдёт в новую перспективу. Пока же минимум, что надо, это поставить вопрос 1) о снабжении немецких коммунистов оружием в большом числе; 2) о постепенной мобилизации человек 50 наших лучших боевиков для постепенной отправки их в Германию. Близко время грандиозных событий в Германии. Близко время, когда нам придётся принимать решения всемирно-исторической важности»{208}.

На Сталина столь пафосные слова не произвели ни малейшего впечатления. Не проявляя ни малейшего пиетета к руководителю Коминтерна, он отвечал:

«Что касается Германии, дело, конечно, не в Радеке. Должны ли коммунисты стремиться (на данной стадии) к захвату власти без с-д, созрели ли они уже для этого — в этом, по-моему, вопрос. Беря власть, мы имели в России такие резервы, как а) мир, б) землю крестьянам, в) поддержку большинства рабочего класса, г) сочувствие крестьянства. Ничего такого у немецких коммунистов сейчас нет. Конечно, они имеют по соседству советскую страну, чего у нас не было, но что можно дать им в данный момент?

Если сейчас в Германии власть, так сказать, упадёт, а коммунисты её подхватят, они провалятся с треском. Это в «лучшем» случае. А в худшем случае их разобьют в дребезги и отбросят назад»{209}.

В столь откровенно пессимистической оценке и КПГ, и ситуации в Германии Сталина ничуть не смущала, а может даже и подхлёстывала опубликованная в «Правде» 30 июля статья Троцкого. Пошедшего куда дальше волшебных грёз Зиновьева. Уже рассматривавшего будущее всей Европы после победы пролетарской революции на всём континенте. Разумеется, в самом близком будущем.

«Я думаю, — размышлял Троцкий, — что наряду с лозунгом “правительство рабочих и крестьян”, своевременно выдвинуть лозунг “Соединённых штатов Европы”. Только в соединении этих двух лозунгов мы получаем перспективный ответ на наиболее жгучие вопросы европейского развития… Неспособность буржуазии подойти к разрешению основных вопросов хозяйственного восстановления Европы обнаруживается всё ярче перед трудящимися массами. Лозунг “правительство рабочих и крестьян” идёт навстречу возрастающему стремлению трудящихся найти выход собственными силами. Необходимо ныне конкретнее этот выход указать: это теснейшая экономическая кооперация народов Европы как единственное средство спасения континента от хозяйственного разложения и закабаления могущественным американским капиталом…

Даже временно изолированная Европа (а изолировать её будет не так-то легко при наличии великого моста на Восток (в виде Советского союза) не только удержится, но и поднимется и окрепнет, уничтожив таможенные перегородки и сомкнув своё хозяйство с необъятными естественными богатствами (СССР. — Ю.Ж.). Соединённые штаты Европы — чисто революционная перспектива, наиважнейший этап общей нашей революционной перспективы»{210}.

Отчего же Зиновьев и Троцкий столь настойчиво стремились ускорить революцию в Германии, даже подталкивая её? Они отлично понимали: тот, кто сумеет подготовить, успешно привести её к победе, и станет неоспоримым преемником Ленина. И не только в СССР. Возглавит Советскую социалистическую Европу, претворив тем в жизнь заветы Маркса и Энгельса.

Но были ли в действительности предпосылки революции в Германии? В Кремле были уверены — безусловно, есть. Ну как же, там свирепствует инфляция. Страшная: если в первых числах января доллар стоил 7 тысяч марок, то в начале августа — миллион. С каждым днём росла безработица, ведя к обнищанию всего населения. Усиливался сепаратизм, угрожая целостности страны. 16 июня в Бонне конференция Рейнской республиканской партии приняла решение через месяц-другой провозгласить независимость Рейнской области. Тогда же баварские националисты, опираясь на сочувствие весьма популярного генерала Людендорфа, на поддержку нацистов Гитлера, штурмовиков Рема, заявили о разрыве вскоре всех отношений с Берлином, восстановлении монархии Виттельсбахов и провозглашении независимости Баварии. Возможно, объединившейся с Австрией.

Главное же, что обнадёживало Зиновьева и Троцкого, вселяло в них уверенность в успехе, наличие в Германии мощного, давно и хорошо организованного пролетариата. Далеко не случайно набравшего на выборах 1920 года в рейхстаг 41,6% всех голосов (21,6% — социал-демократы, 18% — независимые социал-демократы, 2% коммунисты) и получившего 190 мест из 459. Имелась в Германии и структура, напоминавшая российские Советы — фабрично-заводские комитеты (фабзавкомы), объединённые в ноябре 1922 года Центральным комитетом. Тем самым, который 11 августа 1923 года провёл общегерманскую всеобщую забастовку, свалившую правительство Куна, заменённое двухпартийным — социал-демократы и народники — кабинетом Штреземана. А ещё летом компартия начала усиленно формировать «пролетарские сотни», отчасти напоминавшие российскую Красную гвардию 1917 года, ударную силу для взятия власти.

Все эти события и позволили Г. Брандлеру, члену ЦК КПГ, заявить 6 августа на заседании Совета КПГ: «Мы не накануне гражданской войны, а вступили уже в период гражданской войны». И заключил, что задачей момента является — в полном соответствии с установками Зиновьева — создание сильного союза пролетариата и всех трудящихся (единого фронта) под лозунгом немедленного образования рабоче-крестьянского правительства{211}.

Такая оценка ситуации лидером КПГ послужила для руководства РКП сигналом боевой тревоги. Были отложены на неопределённый срок действительно насущные не терпевшие отлагательства дела. Программу действий, утверждённой 4 июля на пленуме: по предложению Каменева — понижение общей суммы сельскохозяйственного налога, по предложению Дзержинского — «планомерное финансирование тяжёлой индустрии, в частности меры укрепления и развития металлургии», «обеспечение того, чтобы за границу не выдавались заказы на такие предметы, которые могут быть произведены на заводах СССР»; даже возобновление производства водки на сдаваемых в аренду винокуренных заводах{212}.

Вместо немедленного осуществления таких мер, способных постепенно вывести страну из экономического кризиса, 9 августа остававшиеся в Москве члены ПБ признали более важным как можно скорее обсудить международное положение в связи с «событиями» в Германии. Для того вызвать из отпуска Троцкого, Зиновьева, Бухарина и пригласить из Берлина Брандлера и Тельмана (лидера независимых социал-демократов){213}.

Однако провести совещание, но без участия руководителей КПГ, удалось только 21 августа. Почти две недели ушли на подготовку Зиновьевым тезисов «Положение в Германии и наши задачи», на внесение членами ПБ своих замечаний.

В окончательном виде тезисы, принятые ПБ за основу 21 сентября, одобренные Международной комиссией ПБ 22 сентября и утверждённые пленумом ЦК 23 сентября, содержали следующие основные положения.