Возвращение Флоран - Дей Дерфин

— Брак? — удивленно выдохнула Джилл. — А кто женится?

Отец Климент улыбнувшись подошел к ней.

— Я вижу, вы не в курсе? — Он взял ее за руку и подвел к кровати. — Рид, попроси маму, чтобы она тебя благословила.

— Сынок, ты женишься? — обрадовалась Джилл. — На ком?

— Ну не на мне же! — недовольно пробурчал Коллинз.

— И вообще, миссис Вестакер, вы же видите, что выбор невест здесь ограничен! — сказал отец Климент.

— Право, не знаю, — усмехнулась Джилл. — Нынешняя молодежь такая, от нее всего можно ожидать.

Рид улыбнулся, вытянул руку и показал на смутившуюся Флоран.

— Мама, я предупреждал. Ты еще сомневаешься?

Джилл оживилась.

— На Фло? Разумеется, благословляю! Как там в Писании сказано: плодитесь и размножайтесь!

— Вы у меня хлеб не отбирайте! — строго сказал отец Климент, подводя Флоран к кровати Рида. — Молодые, возьмите друг друга за руки. Рид Вестакер, отвечай: готов ли ты взять в жены Флоран Рейд!

— Готов! — радостно кивнул Рид. Его лицо на фоне бинтов светилось счастьем.

— Флоран Рейд, готова ли ты взять в мужья Рида Вестакера?

— Готова! — звонко объявила Флоран.

— Ну а теперь, Рид и Флоран, необходимо принять супружеское соглашение. Рид, произноси…

Рид говорил негромко, но четко и внятно:

— Я, Рид, беру тебя, Флоран, в жены и обещаю тебе хранить верность в горе и в радости, в здравии и болезни, а также любить и уважать тебя во все дни жизни моей!

Отец Климент перевел взгляд на Флоран.

— Я, Флоран, беру тебя, Рид, в мужья и обещаю тебе хранить верность в горе и в радости, в здравии и болезни, а также любить и уважать тебя во все дни жизни моей!

Сплетя ладони, они смотрели друг на друга и не могли наглядеться. Наверное, так смотрят друг на друга влюбленные во все века, во все времена.

И будут смотреть всегда.

Отец Климент выглядел так же, как и в первый день: он выбрился, переоделся и даже, как показалось Флоран, подстригся. Правда, рюкзак казался еще более поношенным. Флоран указала на истершуюся лямку.

— А что поделать? — вздохнул отец Климент. — Он у меня счастливый, я с ним по миру путешествую: и в Риме был, и в Дублине, и в Варшаве.

— Разве рюкзак может быть счастливым? — заулыбался Рид. — Это же вещь, у нее нет души.

— Как нет? Ведь я же вам говорил, — насупился отец-наставник, — Бог может поселиться в любой вещи!

— И в старом свитере? — засмеялась Флоран.

— И в домашних тапках? — поддел Климента Рид.

Отец-наставник шутливо погрозил ему пальцем.

— Я же сказал: какую изберет, там и поселится. Но богохульничать не стоит.

— А в нашем случае где он квартировал? — развеселилась Флоран.

Она с жалостью смотрела на отца Климента — ей так не хотелось, чтобы он уезжал. И сейчас, стоя в зале аэропорта, за пару минут до отлета она ощутила это с новой силой.

— Не знаю, я и сам не понимаю, — вздохнул отец Климент. — Может, в той самой газете, которую случайно прочла Лесли Салливан?

Флоран не хотела об этом вспоминать. Ей до сих пор было стыдно — ведь она не сдержалась, ударила подругу. Это же грех, большой грех!

— А что было в той газете? — спросил Рид.

Отец Климент помолчал, прислушиваясь к объявлению диктора. Нет, это пока что не его рейс.

— Кто-то из журналистов написал, что Грегори Рейд наживается на своих рабочих, не вовремя выплачивает им зарплату.

— Это неправда! — Флоран вспыхнула. — В этом был виновен Альберт. Он проиграл деньги на бирже и не смог рассчитаться с рабочими. А отец с матерью как раз и летели улаживать тот конфликт.

Впрочем, как выяснилось в процессе следствия, дядя Альберт в смерти родителей виновен не был. Организаторами оказались Мэри и Макдуган. Они привлекли к делу Джона Пиколя, который подделал завещание. А дядя Альберт и сам все принял за чистую монету. Расчет Мэри и Макдугана был прост — Альберт скоро сопьется и умрет. А может, они хотели помочь ему в этом деле. Тогда все состояние перешло бы в руки Мэри и ее очередного мужа Сэма Макдугана.

— С этого все и началось, — сказал отец Климент. — Что ж, мне пора. — Он поднял с пола рюкзак, закинул его на плечо.

Теперь Флоран и Рид точно знали, что в рюкзаке отца Климента лежит церковное одеяние, пара свечей, бритва, зубная паста, смена белья и старая, зачитанная до дыр Библия. Это был его джентльменский набор. С ним отец Климент путешествовал по миру. Правда, путешествовать удавалось не так часто — только в период летних каникул, когда девушки разъезжались по домам.

— Нет, — вдруг улыбнулся Рид, — я думаю, что Бог не столько здесь, — он прикоснулся рукой к груди Флоран, — а чуть ниже… — Его ладонь скользнула и замерла в районе живота.

— Получилось? — Отец Климент приобнял будущую мать. — Надеюсь, меня на крестины пригласите?

— Конечно! А вы и будете крестить! — заверила его Флоран. — Ведь малыш обязательно будет учиться в том же колледже, где училась мама.

— А вот и объявили мой рейс, — сказал отец Климент. — Пора. — Он еще раз обнял Флоран, Рида, помахал им рукой и пристроился в хвост очереди.

— Привет матушке Сильвии, Лесли, девочкам! — крикнула Флоран.

— Передам! Обязательно передам!

Он оглянулся, махнул рукой и скрылся в раскрытых дверях. Флоран и Рид постояли у окна, глядя на разноцветные огни взлетной полосы. Циклоны кончились, самолеты теперь летали точно по расписанию.

Они неторопливо направились к выходу.

— Фло, а чем мы займем пассажиров во время полетов? — спросил Рид. — Ведь у нашей авиакомпании должен быть свой подход к обслуживанию пассажиров.

— Будем поить их фирменным кофе и раздавать романы о любви. Или вот это! — Флоран сунула руку в сумочку, достала толстую кипу писем. С некоторых пор она всегда носила их при себе.

— И охота тебе таскать их в сумке! — засмеялся Рид. — Ведь я рядом, так что в любой момент могу повторить все, что там написано.

Они сели в машину. Отсюда было видно, как в небо поднимается самолет за самолетом. Один из них уносил отца Климента, который так много сделал для их счастья.

— А все-таки отец Климент ошибался.

— В чем? — спросил Рид, не глядя на Флоран: он выезжал на трассу и дожидался, когда можно будет влиться в бесконечный поток машин.

— Бог нашей любви жил не в той статье! — Флоран задумчиво смотрела перед собой.

— А где?

Флоран ответила не сразу — положила на колени сумку, вынула пачку потертых писем, достала конверт.

— А вот послушай! И все поймешь.

Она начала читать. Вначале медленно, нараспев, но с каждым словом, с каждой фразой все торжественнее и вдохновенней.