Ларец с опасным сюрпризом - Евгений Сухов

А еще на чердаке оставалось лежать яйцо Фаберже… Во всяком случае, в подобное хотелось верить.

Все эти годы княгиня Раевская внимательно отслеживала всю информацию о пасхальных яйцах Фаберже, иногда появлявшихся на аукционах. Не заглядывая в справочники, она могла сказать, где находится каждое из них. Большая часть изделий помещалась в Московском Кремле, в специально оборудованном зале. Вот только яйцо «Ангел-Хранитель» оставалось в безвестности. Его не было ни в музеях, ни в частных коллекциях, оно не выставлялось на аукционах. А в полном каталоге об изделиях семейства Фаберже под небольшой некачественной фотографией имелось лишь скупое сообщение о его утере. А из этого можно было сделать вывод, что оно или безвозвратно погибло, доставшись какому-то случайному человеку (яйцо могли просто разобрать на части, золото переплавить, а камни по отдельности продать ювелирам), или по-прежнему находилось на своем месте и дожидалось своего часа.

Из России Раевская возвращалась в подавленном состоянии, дав себе слово более никогда не возвращаться в Москву. Никто, даже самый близкий человек, муж Артур, не знал о ее тайне.

И вот теперь, по прошествии шестидесяти лет, она решила поделиться секретом со своей внучкой, деловой молодой женщиной, несколько лет назад возглавившей семейный бизнес после смерти отца. Маргарита осталась для него единственным близким существом. Дочь, давно уже немолодая женщина, после смерти мужа уехала в Америку и пыталась устроить свою личную жизнь. Судя по тоскливым письмам, что она порой отписывала, получалось у нее скверно.

Взяв фотографию в дорогой золоченой раме, Анастасия спросила внучку, сидевшую напротив в мягком низком кресле:

– Маргарет, ты знаешь, что это за человек?

На фотографии была запечатлена княгиня Анастасия Раевская в обществе крепкого мужчины с большой черной бородой. Привлекал внимание его взгляд – пронзительный, цепкий, почти яростный, невольно создавалось впечатление, что вместо глаз в орбиты были вставлены полыхающие уголья. Он бережно, почти трогательно прижимал к себе за плечи Анастасию, которая прильнула к нему, будто былинка к земле в сильную бурю.

Звали этого человека Григорий Распутин.

Фотография появилась на комоде в комнате бабушки, в котором та хранила свои украшения, десять лет назад, сразу после кончины мужа, лорда Артура Брэндона. Пролежав в сундуке без малого полсотни лет, снимок был помещен в красивую золоченую раму старинной работы и, заняв место среди бриллиантов, являлся едва ли не главной ценностью в доме.

Теперь, оставшись в одиночестве, княгиня Раевская не скрывала, что Распутин был самой большой страстью в ее жизни. Даже десятилетия, отделявшие ее от кончины старца, не могли заглушить боль потери.

Маргарита глубоко вздохнула.

– Разумеется, знаю, бабуля. Это Григорий Распутин.

– Совершенно верно.

– Бабушка, в твоем возрасте не стоит хвастаться столь порочными связями.

– Порочными, говоришь? – нахмурилась старая княгиня.

– Ты не хуже меня знаешь, что у Распутина очень дурная репутация. В нашем кругу такие вещи не приветствуются.

– Все, что о нем говорят, – это просто ложь! – Глаза старой женщины сверкнули гневом. – Более бескорыстного человека, чем Григорий, я не встречала за всю свою жизнь. И это при его-то возможностях! А потом, он был потрясающий любовник, другого такого я не встречала… – Накрашенные губы слегка дрогнули.

– Бабушка, я тебя умоляю!..

– Потерпи, Маргарита… Каким-то невероятным образом Григорий умел воздействовать на женщин. Они принадлежали ему всецело, без остатка. При этом всегда оставались счастливыми и время, проведенное с ним, вспоминали до самых последних своих дней. Я как раз была из таковых. – Улыбнувшись, она показала крепкие еще зубы.

– Бабушка, хорошо, что об этом ты рассказываешь только мне, а не графине Спенсер или лорду Гордону, – вздохнула Маргарита, – иначе твоя репутация была бы безнадежно подорвана.

– Марго, ты всегда была шутницей. Сама понимаешь, какая еще может быть репутация у девяностолетней старухи… Само собой разумеется, что у меня были головокружительные романы, и я бросалась в них с головой, как в омут. Но Григорий… – морщинистые губы пожилой женщины снова разошлись в улыбке, – он был особенный. Из тех мужчин, кто навсегда оставляет в душе след. – Маргарита лишь закатила глаза, понимая, что перебивать бабулю бессмысленно. Пускай выговорится, может, ей станет легче. – Когда-то он сделал мне подарок – преподнес на день ангела пасхальное яйцо Фаберже…

– Вот как? Ты мне никогда об этом не говорила, – удивленно протянула Маргарита.

– Девочка моя, я много чего не рассказывала о себе. Но исповедоваться в девяностолетнем возрасте не самая хорошая идея. Так что пускай все эти тайны лучше умрут со мной.

– Но где же это яйцо Фаберже и как оно попало к Распутину?

– Пасхальное яйцо ему подарил сам Николай Второй, когда Григорий сумел остановить болезнь у цесаревича. И ведь сумел сделать это лишь одним прикосновением пальцев… Кажется, это было в 1915 году. Лейб-медики были бессильны, в тот раз Алексей находился на краю гибели. А Григорий передал это пасхальное яйцо мне.

– Но куда оно подевалось?

– У нас была квартира в Староконюшенном переулке. У меня и сейчас перед глазами стоит каждая брошенная вещь. Ты представляешь, мне пришлось оставить две картины Репина, а ведь когда-то он был в меня влюблен…

Историю про репинские этюды Маргарита слышала не однажды, но предпочитала не перечить и терпеливо ожидала, когда бабушка вернется к главному предмету разговора.

– Когда-то мой отец сделал в прихожей тайник, где хранились наши фамильные ценности. Он всегда боялся, что нас могут ограбить. Тайник был очень искусный и совершенно незаметный. Так вот, туда я положила…

– Яйцо Фаберже? И оно сейчас там?! – невольно ахнула Маргарита. – Боже мой, бабушка, ты представляешь, сколько оно может сейчас стоить?

– Не торопись, – посуровела княгиня Раевская, – его там нет.

– Ты его потеряла?..

– Все не так просто. В этот тайник я спрятала шкатулку с шифром фрейлины императрицы Александры Федоровны. А еще в шкатулке были фотографии Григория, флакончик с водой из той полыньи, куда его бросили после убийства…

– Флакончик с водой? Бабуля, неужели это ты мне такое говоришь?

– Что поделаешь, детка, я была сентиментальна, как курсистка. Хотя тебе не понять… Видно, ты так и не поняла, что такое настоящая любовь.

– Возможно… Бабуля, вернемся к пасхальному яйцу.

– Пасхальное яйцо всегда находилось у меня под рукой. Я не желала расставаться с ним даже на минуту…

– Когда же ты его тогда потеряла?

– В восемнадцатом году начали составлять списки «врагов народа» и печатать их в большевистских газетах. И вот однажды я прочитала в ней свою фамилию.

– Боже! – всплеснула руками Маргарита.

– А уже на следующий день к нашему дому подъехала машина, чтоб арестовать таких, как я.

– Как тебе удалось спастись?

– Меня уберегло то, что они сначала занялись теми, кто находится на первом этаже. Пока там проводился обыск, я выскочила за дверь и прошла на чердак, где и спрятала яйцо Фаберже под одной из балок.

– Ты хочешь сказать, что яйцо Фаберже находилось на каком-то чердаке? – Глаза у Маргариты округлились.

– Возможно, что оно находится там до сих пор. Потому что такие вещи не пропадают бесследно. Если бы его кто-то обнаружил, то оно непременно где-нибудь всплыло, и я бы узнала об этом.

– Тогда его нужно забрать. Ведь оно принадлежит тебе!

– Каким образом? Прийти на чердак и забрать его, так, что ли? Меня непременно поймают и спросят, что же там делает выжившая из ума английская старуха.

– Ну-у… Можно обратиться официально.

– Прийти в городскую управу и сказать: дайте мне пасхальное яйцо, которое лежит на чердаке под балкой, в свое время мне его подарил Григорий Распутин…

– Что здесь плохого? – пожала внучка плечами.

Княгиня рассмеялась:

– Вот теперь уже и Распутин не плох?

– Здесь совершенно другая ситуация, – слегка нахмурилась Маргарита.

– Ты, оказывается, совсем несмышленое дитя… В свое время большевики отняли у нас все наше состояние, земли, родину, наконец! А ты думаешь, что они захотят отдать нам вещь стоимостью во многие миллионы фунтов стерлингов? Твое заявление даже не дойдет до властей, а яйцо Фаберже достанется какому-нибудь чиновнику. Вот и все!

– Что же делать?

– Тебе нужно что-то придумать, моя дорогая. Но подарок Григория должен вернуться в нашу семью. Считай, что это и есть моя последняя воля.

Глава 17

Влиятельный бизнесмен, Или Фамильные драгоценности

После памятного разговора княгиня Раевская прожила еще восемь месяцев. Скончалась она тихо, на своем любимом месте, укрыв колени пледом и держа в руках фотографию, на которой была запечатлена вместе с Григорием Распутиным.