Девочка и гора - Марк Лоуренс

— Уголь, — сказал он псу. Камень, которым питались черви во льду и который поджег Турин, чтобы растопить проход на поверхность. Путь к свободе, которым он сам не смог воспользоваться. Квелл покачал головой при воспоминании о том, что Турин остался внизу. Этот человек заслуживал лучшего. И все же Квеллу не нравилось, как он смотрел на Яз, так что, возможно, боги сделали мудрый выбор.

Они наткнулись на еще больше угля, когда пес забрался глубже. Раздавленные куски усеивали пол каждого туннеля. Многие пещеры, казалось, были вырублены только в погоне за этим материалом. Кое-где по стенам проходили черные швы, трудно различимые на фоне темноты природного камня. Квелл предположил, что эти жилы были слишком скудными, и жрецы решили утруждать себя их добычей.

Несколько раз они слышали отдаленные звуки ударов кирки о камень. Однажды грохочущий звук, поднимающийся вверх по крутому склону, возвестил о чем-то приближающемся. Квелл поспешил обратно к узкой расщелине в стене, мимо которой они прошли ярдов двадцать назад. Пес, который не смог бы поместиться, даже если бы сложился, просто склонил голову и подобрал ноги. К тому времени, когда появился тот, кто должен был прийти, Квеллу показалось, что пес снова превратился в железный куб, который он впервые увидел в комнате Валака.

Квелл услышал голоса, и в туннеле стало светлее. Он плотно прижался к камню и спрятал лицо.

— Что это? — Мужской голос. — Вы трое, положите его на тележку.

— Но уголь...

— Уголь меня не волнует. Скиньте его! Что меня волнует, так это то, как нечто подобное попало сюда. Кто его оставил? Откуда он взялся? — Несколько мгновений спустя Квелл услышал кряхтение, а потом: — Он слишком тяжелый, аколит, мы не можем его поднять.

— Бесполезные! А ну, все вместе.

Снова кряхтение и пыхтение.

— Прижмитесь к нему спиной! Любая слабина, и я отправлю вас всех к Матери Джеккис для исправления.

Это, казалось, мотивировало их, и в течение долгих мгновений единственными звуками были напряжение и вздохи.

— Он слишком тяжелый!

Аколит испустил шипящий вздох:

— Гексан, беги вперед, расскажи Хессиксу, что мы нашли. Джоррик, оставайся здесь и охраняй его. Остальные, со мной.

Оказалось, что из-за отсутствия двух из их числа оставшиеся шахтеры могли сдвинуть свой груз угля не лучше, чем поднять куб. Аколит, который, по мнению Квелла, должен был сам идти вперед, если бы не был вовлечен в перетаскивание тележки с углем, будучи не в состоянии отозвать посыльного, отозвал горняка, сторожившего куб, и с большим усилием они подняли груз вверх по склону.

Вскоре Квелл и пес снова остались в почти полной темноте, и только мерцание далекой звезды вело их вперед. Пес развернулся и побрел к свету. Теперь он казался более уверенным, постепенно набирал темп и реже принюхивался.

Еще дважды они слышали звуки кирки и лопаты рядом, а затем собака резко свернула с главного прохода в гораздо более узкий туннель, который вел более круто вниз. Земля под ногами была покрыта толстым слоем угольной пыли, эхо приносило грохот кирки. Воздух тоже стал пыльным, и сквозь него пробивался свет полудюжины маленьких звезд, висевших среди железных стоек, поддерживающих крышу.

Квелл последовал за псом, стараясь дышать не слишком глубоко. Их появление осталось незамеченным из-за скопления почерневших фигур, размахивающих кирками у угольного пласта. Квелл подумал, что он, вероятно, мог бы крикнуть приветствие, и все равно они не услышали бы его из-за шума. Пес ускорил шаг, теперь почти прыгая, отбросив одну стойку и сбив другую в сторону, когда он бросился к ближайшему из шахтеров, фигуре, такой же черной, как уголь, который он вырубал.

Мужчина развернулся на середине взмаха, опустился на одно колено и положил руки по обе стороны от тупой головы пса, склонив свой лоб, чтобы коснуться его морды. Неподалеку один из двух герантов прекратил свою работу и повернулся, чтобы изумленно посмотреть на них. Плоть вокруг его глаз была бледнее, чем угольно-черная кожа, создавая любопытный, почти комичный контраст.

Квелл осторожно двинулся вперед, рассматривая упавшую стойку как возможное оружие.

— Квелл! — крикнул герант.

— Као? Это ты, Као?

Као подошел, когда другие шахтеры начали отворачиваться от своей работы. Он обнял Квелла за плечи огромной рукой.

— Приятно видеть хоть кого-то чистым! Ты ходишь! Пришел присоединиться к нашей смене? — Он оглянулся на пса. — И что, черт возьми, это за штука?

— Устройство технического обслуживания. — Человек рядом с псом поднял глаза, и Квелл понял, что это Эррис. — Это часть города, полуавтономная.

— Что он говорит? — прошипел Квелл Као.

Мальчик пожал плечами, с удивлением обнаружив, что ему выпала роль эксперта.

— Но что это такое? — снова спросил Као, уже громче.

Эррис усмехнулся. Даже его зубы почернели от угольной пыли.

— Помощник. В эти дни они в основном ждут инструкций и сохраняют свою функцию. Но они все еще получают сообщения из города. — Он встал, погладил пса по голове и подошел к тому месту, где стояли Квелл и Као. Остальные шахтеры с удивлением наблюдали за происходящим. — Этот учуял меня на тебе. — Эррис указал в сторону Квелла. Сквозь разрезанные шкуры все еще виднелась темная полоска его кожи по краям шрама, где была ножевая рана. — Это его разбудило. Затем он отправился на поиски.

— Почему город заботится о тебе? — спросил Као.

— Город думает? — Квелл моргнул. — Нет, забудь об этом. — Он поднял руку, предупреждая любой ответ. — Почему ты все еще здесь? Где Яз?

— Жрецы велели нам остаться, — ответил Као, как будто это все объясняло. Квелл предположил, что в значительной степени так оно и было. Као был воспитан в уважении к суждениям жрецов, как и он сам. — Это грязная работа. — Као нахмурился, затем просиял, хлопнув себя по животу. — Но они хорошо нас кормят! И куда мы пойдем? — Бормотание согласия поднялось от других шахтеров на этот последний вопрос. Слово жрецов распространилось по льду. Ни один клан не примет их, если Черная Скала объявит их вне закона.

— Я спрашивал его. — Квелл указал на Эрриса. — Ему все равно, что говорят жрецы. У него нет клана.

Эррис медленно посмотрел вниз, и, когда Квелл последовал его примеру, поднял одну скованную лодыжку, гремя цепью, которая