Девочка и гора - Марк Лоуренс

Звуки железа по камню приближались, теперь их сопровождал звон цепей.

Као начал пятиться:

— Нам нужен какой-то свет, который он не сможет погасить.

Квелл решил, что им надо намного больше. В битве среди руин города он видел, как охотник Пома без видимых усилий раскачивал на цепи трех герантов. И это был не особенно крупный охотник.

— Останемся здесь, — сказал Эррис. — Все равно свет идет только от звезд. Бегство нам не поможет.

Пока он говорил, все звезды перед ними, кроме одной, начали гаснуть в своих клетках, затем полностью погасли, как и звезды позади них; они оказались изолированными на островке света. В ответ Эррис произнес то, что показалось Квеллу короткой цепочкой бессмысленных слов. В следующее мгновение звезда, висевшая над головой Квелла, тоже быстро погрузилась в темноту, но через мгновение глаза пса вспыхнули белым, более истинным цветом, чем любое пламя.

Теперь они увидели, что в нескольких ярдах перед ними стоит Наблюдатель, существо из металла и магии, но столь же отличающееся от охотников, как кинжал-рыба от человека, хотя оба сделаны из плоти и крови. Он был выше любого человека и сутулился, как будто его сделали, не задумываясь о высоте туннелей, в которых он служил; голова представляла собой гладкое яйцо из полированной стали, вокруг которого вращались дюжина и более погасших звезд.

В отличие от охотников, его конструкция обладала симметрией, и каждая часть, казалось, была связана со следующей тайнами механики, а не непреодолимым принуждением сердце-звезды. Звезды охотников заставляли собрание несвязанных частей работать вместе: на самом деле они были немногим больше, чем оживший мусор. Наблюдатель был сформирован лучше. У него было что-то похожее на человеческую форму: металлический торс, увешанный ржавыми цепями, длинные тонкие руки с огромными шарами-шарнирами и другие руки, скорее походившие на пальцы длиной в три ярда; каждый палец заканчивался шипом.

— Бежим! — крик Као дал голос требованиям как головы Квелла, так и его сердца.

Плавающие глаза Наблюдателя загорелись все сразу, более дюжины сверкающих звезд. Эррис двигался быстро, но Наблюдатель был быстрее, ударив его спиной в стену, когда Эррис бросился вперед, пытаясь подойти достаточно близко, чтобы замахнуться киркой. Пес тоже бросился в атаку, но Наблюдатель просто перешагнул через него и ударил назад ногой, неприятно похожей на его руки; нога подхватила пса и ускорила его так, что он покатился в темноту, голова над хвостом, белые глаза бешено вращались.

В следующий удар сердца Наблюдатель схватил Као одной рукой с длинными пальцами, а Квелла — другой, подняв обоих с земли. Квелл со всей силой Икта схватил один из похожих на коготь пальцев, но Наблюдатель этого не заметил.

— Я сдаюсь! — крикнул Као. — Забери нас обратно!

Наблюдатель поймал Эрриса одной ногой, прижав его к земле. Он поднял Као к куполу своей головы, звезды окружили его на своей орбите, окрашивая его ужас сначала в один оттенок, затем в другой. Квелл тоже был напуган, но Као все еще был ребенком, несмотря на свои размеры.

В то время как два пальца заключили Као в стальной круг, руки были прижаты к его бокам, третий поднял острый наконечник иглы и поставил его под подбородок Као.

— Нет, пожалуйста! — Као откинулся назад, вытягивая шею, чтобы избежать шипа.

— Отпусти его! Забери его обратно! — прорычал Квелл, готовый скорее сказать что угодно, чем увидеть...

Наблюдатель ткнул пальцем вверх, и кровавое острие появилось из верхней части черепа Као.

Эррис боролся внизу, выкрикивая яростные «нет». Квелл, однако, обмяк. Бой был проигран. Теперь они все умрут. Смерть Као победила его там, где не могли победить ни угроза, ни вызов.

Рев Эрриса, казалось, стал громче, когда Наблюдатель поднял острый палец с троицы, схватившей грудь Квелла, и направил коготь к его шее. Квелл смотрел вперед, отказываясь замечать опасность. Он умрет, не моля о пощаде.

Рев стал еще громче, поднялся ветер, проносясь вокруг них, хотя они были глубоко под камнями и льдом. Квелл вообразил, что, должно быть, так Боги в Небе забирают душу, когда она покидает тело, — сильный ветер уносит тебя в бесконечность. А затем, на одно короткое мгновение, он увидел стену белой воды, несущуюся к нему, и понял, что Боги в Море тоже пришли за ним. У него не было времени, чтобы поблагодарить, прежде чем вода обрушилась на них и унесла всех, даже Наблюдателя.

17

Яз

На вершине Черной Скалы, после вечности лестниц, Яз и Майя достигли коридора, освещенного таким богатством звезд, что Майя не могла идти дальше. Теперь эти звезды гасли, и на их место пришла волна страха, такая сильная, что даже мужество Майи улетучилось перед ней.

Еще больше звезд стали темными. Два изображения Скрытого Бога, обращенные друг к другу через коридор, исчезли под надвигающейся волной ночи. Страх бежал впереди тьмы, как холодный ветер, пытаясь ослабить волю Яз. Второму зрению Яз показалось, что ней из темноты протянулось бесконечное множество нитей, каждая тоньше любой пряди волос, и там, где они касались ее плоти, каждая нить пробуждала воспоминание о боли.

— Беги! — На этот раз Майя прокричала это, и, сжимая нож, рванулась прочь по коридору, как будто тысячи Запятнанных выли у нее за спиной.

Страхи Яз поднялись, чтобы утопить ее; ужас от того, что Азада вытащили из лодки, гнетущий кошмар одиночества подо льдом, потрясение от жизни среди ее людей и осознания того, что скоро они обнаружат ее слабость, узнают, что она другая. Каждая ее клеточка нуждалась в том, чтобы бежать. Темнота перед ней была зияющей Ямой Пропавших, полет — единственной возможностью.

И без того крепкая хватка Яз на ее звезде усилилась еще сильнее, из звезды полился свет. С криком она бросилась бежать. Она бросилась к источнику ужаса, сметая нити с воздуха обеими руками. Она была Яз из Икта. Она и раньше бросалась во тьму и страх, а теперь возродилась заново.

Фигура, которую звезда Яз показала в темноте, была фигурой мужчины, но обрывки ночи цеплялись за него, дым, который ее свет не мог прожечь, извивался вокруг него, как живой, внутренние кольца какой-то огромной змеи.

— Ты не убежала. — Голос был почти мужской, разделенный на несколько тонов, как если бы два голоса были в состоянии войны. В голосе мужчины звучало скорее любопытство, чем угроза, даже легкое удивление.

Яз разжала