Девочка и гора - Марк Лоуренс

Квелл покачал головой:

— Цепи тебя не удержат.

Эррис скривил рот. Он наступил одной ногой на цепь и стал поднимать другую, пока одно из звеньев не сдалось с отчетливым треском:

— Ну, эта не может. Это правда.

— Тогда почему? — настойчиво спросил Квелл.

Эррис встретилась с ним взглядом.

— Потому что я не понимаю это место так, как ты. Эти жрецы — не мои святые люди. У меня нет клана, как ты говоришь. Если я отправлюсь на охоту за Яз, они попытаются остановить меня, и это плохо кончится для них или для меня. Я не уверен, что Яз поблагодарила бы меня, если бы я появился у ее двери с длинной вереницей трупов, усеивающих мой путь отсюда туда. Даже если бы я был готов пробить свой путь к ней. Поэтому я решил отдать ей должное и позволить самой решить эту проблему. — Он повернулся и пошел за киркой. — Ты мог заметить, что она очень способная. — Он размахнулся и погрузил кирку в шахту в угольном забое. — Я уже начал думать, что у нее, возможно, было достаточно времени, хотя... И, как бы я ни любил выламывать один вид черного камня из другого...

— А еще есть Наблюдатель, — сказал Као.

— И он?.. — спросил Квелл, не уверенный, что действительно хочет знать.

— Хуже, чем охотники, — сказал Као. Другие шахтеры кивнули в ответ.

Квелл кивнул, его сердце упало:

— Я спрашивал себя, почему, если регулятор создал охотников, здесь никого из них нет...

Эррис выдернул кирку, обрушив уголь весом в несколько человек, взметнулось облако черной пыли:

— Потому что звезда пустоты увеличивает все звезды вокруг себя, и по мере того, как ты удаляешься все дальше, становится все труднее строить такие вещи, как охотники. Но здесь, глубоко под горой, мы на самом деле не очень далеко от подземного города. На самом деле я бы нисколько не удивился, если бы туннели где-нибудь соединялись с ним.

— Итак... — Квелл попытался восстановить инерцию предыдущего разговора. — Пора уходить и искать Яз. Верно?

— Верно, — одновременно ответили Эррис и Као. Остальные переглянулись.

— Так как же нам уйти, чтобы этот Наблюдатель нас не увидел? — спросил Квелл.

— Слишком поздно для этого, — пророкотал другой шахтер-герант. — Это его глаза. — Он махнул грязной рукой в сторону потолка.

— Что там? — Квелл уставился на камни и тени, но звездный свет ничего ему не показал.

— Звезды, — ответил герант. — Вот эти. Те, что в туннеле. Все звезды.

— Фокус в том, — сказал Эррис, проходя мимо них к главному проходу, — чтобы подняться выше. Как только мы уйдем достаточно далеко от звезды пустоты, он не сможет нас преследовать.

— Насколько далеко? — спросил Квелл, направляясь туда же, пес последовал за ним по пятам.

— Ну, это зависит от размера звезды, использованной для его создания, и от мастерства, с которым он был собран.

Квелл поглядел мимо Као и собаки на черную линию шахтеров:

— Вы не пойдете?

— Они боятся Наблюдателя, — сказал Као в ответной тишине, когда шахтеры покачали головами.

— Да пребудут с вами Боги во Льду, — сказала одна женщина, чей клан было невозможно определить под угольной пылью.

Квелл остановился и встретился с ней взглядом:

— Как выглядит этот Наблюдатель?

Као фыркнул:

— Никто из них никогда не видел его.

— Наблюдательный, — ответила женщина. — И только те, кто пытаются убежать, могут увидеть Наблюдателя.

Квелл покачал головой. Он видел всевозможные ужасы с тех пор, как последовал за Яз в Яму Пропавших. Еще один не помешает ему добраться до нее. А потом... ну, тогда они увидят, на чем стоят.

Они дошли до большего туннеля, и Эррис повел их налево, так уверенно, словно плыл на носу своей собственной лодки по Горячему Морю с гарпуном в руке, а не шел, покрытый угольной пылью, после того, как боги знают как долго работал для жрецов в этой грязной дыре.

— Ты знаешь дорогу к Яз? — спросил Квелл.

— Я знаю дорогу в те места, где побывал, — сказал Эррис. — Начать с самого начала было бы неплохо. Или ты знаешь, где она и как туда добраться?

— Значит, ты никогда ничего не забываешь? — Квелл почувствовал себя необъяснимо сердитым. — Твоя идеальная память выведет нас из этого лабиринта?

Эррис остановился, обдумывая вопрос, как будто он был задан по доброй воле, а не из-за детского гнева.

— Это сложно. Память — платформа, на которой мы собираем себя. Мы — линзы, через которую мы видим прошлое, совместный вес того, что́ и как мы выбираем, чтобы помнить. Эйдетическая память сделала бы каждого из нас просто продуктом событий, ничем не отличающимся от суммы их частей. И поэтому у меня есть своя собственная, подверженная ошибкам, изменчивая, предвзятая память, как и у всех остальных. Но наряду с этим у меня есть доступ к совершенной записи всего моего опыта. Но с этим я должен проконсультироваться, как с книгой. Это не покушается на то, кто я есть.

— Он знает слишком много слов, — пробормотал Као у плеча Квелла.

Со своей стороны Квелл ничего не ответил, просто пошел дальше, обремененный непривычным стыдом. Этот, казалось бы, совершенный человек, которого Яз так высоко ценила, пробудил в нем худшее — сделал его непохожим на Квелла. Квеллу было больно так не соответствовать тому, кем он себя считал. На следующем перекрестке он молча пошел за Эррисом.

Хотя единственное описание, полученное от шахтеров, не было подробным, оно, по крайней мере, оказалось точным. Наблюдатель оказался очень наблюдательным. Эррис, Квелл, Као и собака прошли всего триста ярдов от угольного пласта, сделав всего два поворота, прежде чем из темноты впереди донесся безошибочный звук железных когтей по камню, от которого у них от страха сжались желудки.

Перед ними простирался туннель, испещренный точечками света, уменьшающимися вдалеке. Один за другим они начали исчезать, бесшумно подмигивая. И скрежет, скрежет, скрежет когтей становился все ближе.

— У нас могут быть неприятности, — сказал Эррис.

— Собака может помочь? — предложил Квелл. Он заметил недоверчивый взгляд Као. — Ты удивишься!

— Устройства для технического обслуживания долговечны и хорошо переносят грузы, но они не предназначены для сражения, — сказал Эррис.