Там, где умирают корабли - Уильям Дитц

Как ее учили, Майра попятилась к двери. Она уже поворачивалась, чтобы выйти, когда со стороны центрального холла в гостиную вошла дочь хозяев, Силин. Она была только что из душа и еще продолжала сушить волосы полотенцем. Она была ровесницей Майры, но выглядела гораздо старше и напоминала девушке звезд экрана, которых ей доводилось видеть в их деревенском видеотеатре. Их глаза встретились. Силин бросила Майре полотенце:

— Возьми и положи куда следует! А еще скажи Фимбре, что я хочу чаю.

В деревне Майры все относились друг к другу с уважением. Девушка почувствовала, как от возмущения у нее вспыхнули щеки. Достойный ответ уже готов был сорваться у нее с губ, но она сдержалась. Ведь у нее был план, а для его реализации можно чем-то поступиться. Майра подхватила полотенце, сделала книксен и покинула комнату.

Силин заметила и возмущение, и внутреннюю борьбу, отразившуюся на лице служанки. Она улыбнулась и упала в кресло. Жизнь на полуострове была скучной, и каждый развлекался как мог.

Яна оказалась права. Начальнику смены и впрямь нравилось издеваться над беззащитными, а Дорн попал в число избранных. Он мог трудиться сколь угодно старательно, мог выносить из воды целые горы металла, но все равно именно к нему, воя сервомоторами, подходил робот-грузчик. Затем бич со свистом опускался на плечи парня, раздавался злобный смех Кастора, и робот-грузчик уносил босса к следующей жертве. Сколько раз повторялась эта безобразная сцена? Десять? Пятнадцать? Двадцать? Ужасный день тянулся бесконечно, и если бы не кожаный жилет, который сшила для Дорна Яна, его спина давно превратилась бы в сплошную незаживающую рану.

Когда наконец сирена возвестила о конце смены и грузчики побрели к берегу, Дорну просто не хотелось жить. Он был измотан, рубцы жгло от морской воды, но больше всего парень боялся того, что ждет его в проходной. А вдруг сегодня решат устроить обыск и охранники с глумливым хохотом будут ковыряться в их тряпье, отбирая у рабочих найденные обрывки провода и кусочки металла? Кстати, а почему они не устраивают обыск каждый день?

Уже потом Яна объяснила ему, что компании выгодно существование черного рынка в зоне. Допуская мелкие хищения металла, семейство Шарма освобождало себя от обязанности обеспечивать рабочих кровом и питанием. И тем не менее пойманных с поличным ждало страшное наказание, вплоть до распятия на кресте. От волнения в висках у Дорна застучали частые звонкие молоточки. Он почувствовал, как луч сканера коснулся его лба, и шагнул за арку.

А вдруг его окрикнут, прикажут остановиться и снять одежду? Он сосчитал до десяти и вздохнул с облегчением. Члены бригады переглянулись, улыбнулись друг другу и пошли, каждый своей дорогой. Яна — к себе в лачугу, близнецы — в свою хижину, а Дорн отправился искать любое место, где можно было бы найти приют на ночь.

С тех пор как Ла-Со его выгнал, прошло уже несколько недель. Дорн потратил много сил, пытаясь найти себе хоть какую-нибудь крышу над головой, но все его попытки не увенчались успехом. Ночь за ночью он проводил под открытым небом, страдая от холода и одиночества. Однако сегодня, благодаря нескольким полоскам металла, которые Яна и он ухитрились тайком отломать от листа обшивки, он мог купить ужин и переночевать в ночлежке.

Ежедневной работой и строгой экономией — он купил только зубную щетку, пасту и кусок мыла — Дорн ухитрился записать на свой счет в лавке компании несколько кредитов. Но эти деньги он копил для покупки инструментов, чтобы обеспечить себе побочный приработок, или если, не дай Бог, ему потребуется медицинская помощь в случае травмы.

Кроме того, он не забывал о Майре и по-прежнему был исполнен решимости, найти девушку.

По одной из ставших теперь хорошо знакомыми дорожек он поднялся от берега к центру и уже двинулся к своему излюбленному лотку, когда заметил какую-то суматоху справа. Вокруг большого костра собралась толпа. Любопытство и желание получить бесплатное развлечение заставили Дорна протолкаться поближе.

Неряшливого вида мужчина с неестественным блеском в глазах поставил перед костром ящик и взобрался на него. Подобно священнику перед паствой, он простер руки и обратился к собравшимся со следующими словами:

— Подходите, подходите, леди и джентльмены! Время пришло, и вас ждут интересные приобретения! Вам не надоело носить себе воду? Таскать дрова с пляжа? Воевать с грязью, которая слоями лежит у вас на полу?

— Бьюсь об заклад на твою задницу, что устала, — вскрикнула какая-то баба. — Иди сюда, я тебя приставлю к работе!

Толпа загоготала и зазывала вместе с ними.

— Спасибо за предложение, милая дама, и если бы здесь не было моей возлюбленной, я бы охотно поймал вас на слове! Но, кроме того, вы бы очень разочаровали других собравшихся, лишив их удовольствия видеть меня в моей обычной ипостаси. Нет, у меня есть предложение лучше! Ну-ка, дорогая, выводи-ка этих маленьких херувимов, пусть люди на них посмотрят!

У Дорна перехватило дыхание. Из грузового контейнера вышла женщина и вывела пятерых детей, связанных одной веревкой. Это было очень грустное зрелище. Дети были изможденными, в лохмотьях вместо одежды и с большими глазами, полными страдания. Никому из них не было больше десяти лет. Дорн был поражен. Как можно допустить, чтобы люди торговали людьми? Но потом он вспомнил, где находится, оглядел лица собравшихся и увидел только любопытство, деловой интерес и даже боязнь прогадать. Его соседи, сами почти рабы, не видели в происходящем ничего предосудительного.

— Итак, кто назовет цену, — деловито произнес мужчина. — Десять! Десять унций[3] металла за такой прекрасный, молодой экземпляр, я правильно слышал? Да вы только посмотрите на него! Хорошее тело, сильные кости и сразу же готов к работе! Вам не придется больше ходить за водой!

— Три сверху! — крикнул кто-то. — Я предлагаю три.

Аукцион начался. Дорн не сводил глаз с маленького мальчика с большой ссадиной на левой ноге и перебирал кусочки металла в своем кармане. Он мог бы купить мальчика и освободить его от рабства, ну а что дальше? У него самого нет ни еды, ни крыши над головой, и от его вмешательства мальчику может быть только хуже.

Сложный вопрос, однако, решился сам собой. Вскоре предлагаемая цена превысила финансовые возможности Дорна, и мальчика купила суровая женщина с волосами, собранными в пучок. Потом продали и остальных детей. Толпа зашевелилась и начала расходиться, но тут мужчина вновь замахал руками, привлекая внимание аудитории:

— Постойте, друзья и соседи, выслушаете наше последнее предложение! Это — выгода, прямая выгода, если вам угодно! Маленький, но лакомый кусочек, который сейчас немного не в себе, но станет огромной ценностью, как только поправится. Принеси этот источник радости, свет очей моих, и покажи людям, что такое настоящая выгода!

Дорн обернулся и увидел, как женщина скрылась в контейнере и вышла опять, держа на руках завернутую в тряпки девочку семи или восьми лет. Кажется, она была без сознания. Ее голова сползла с плеча женщины и бессильно качалась в такт ее шагам.

Толпа застонала от разочарования.

— Да она гроша ломаного не стоит! — выкрикнул какой-то мужчина.

— Боже! И это называется товаром? Нет уж, увольте меня от такой выгоды! — И женщина с негодованием замотала головой.

Аукционер испугался, что люди разойдутся, и поднял руки, призывая к вниманию:

— Подождите! Бог свидетель, сделка и впрямь выгодная. Я дешево отдам девчонку, уверяю вас! А что скажут джентльмены? Вам нравятся молоденькие? Не упустите свой шанс!

От этих слов Дорну стало просто дурно. Он шагнул вперед. Рядом встал еще какой-то мужчина. Он поминутно облизывал растрескавшиеся губы, а его глаза горели огнем нездорового возбуждения. Он крикнул:

— Я ее беру! Даю дюйм провода за девчонку!

Дорн прикинул вес металла в своем кармане и решил, что там не меньше трех-четырех унций. Он Сказал:

— Даю три унции металла и предлагаю прекратить торг!

Работорговец посмотрел на второго аукционера, но тот отрицательно покачал головой. Тогда он закричал, не скрывая радости:

— Продано молодому джентльмену за три унции металла! — и вновь обратился к толпе: — Прошу запомнить, друзья, мы не только продаем, но и покупаем! Если вам нужны лишние деньги, не сомневайтесь, заходите! До встречи на следующей неделе!

Дорн отдал свой металл женщине и взял девочку на руки. Она застонала, пробормотала что-то бессвязное и вновь впала в забытье. Толпа начала расходиться. Кто-то отпустил грязную шутку в адрес Дорна. Люди захохотали. Юноша вспыхнул от смущения и поспешил уйти.

Только через несколько минут бесцельного блуждания осознал, что наделал. Ему негде было приютить девочку. Он не знал, как ее лечить, и теперь у него даже не было средств, чтобы купить ей хоть какую-нибудь еду. Как же быть?