Узы крови - Патриция Бриггз

В это мгновение дыхание Уоррена, к которому я прислушивалась частью сознания, внезапно оборвалось. Адам тоже это услышал; он пригнулся, словно в комнате появился смертельно опасный враг. Может, так оно и было. Смерть ведь враг, верно?

Сэмюэль выругался, но именно Кайл, вскочив с пола, схватил Уоррена за подбородок и начал отчаянно делать искусственное дыхание. Сердце Уоррена я не слышала, но должно быть, оно тоже остановилось, потому что Сэмюэль принялся нажимать на грудь.

Бесполезная, я наблюдала, как они борются за жизнь Уоррена. Я ужасно устала от того, что не в состоянии ничего сделать; когда вокруг умирают.

Спустя, казалось бы, очень много времени Сэмюэль отстранил Кайла.

— Хорошо, он дышит. Можешь перестать.

Ему пришлось повторить это несколько раз, прежде чем Кайл понял.

— Он в порядке? — спросил он совсем иным тоном, чем обычно.

— Он дышит самостоятельно, и сердце бьется, — ответил Сэмюэль.

Не вполне подтверждение, но Кайл как будто не заметил. Он снова опустился на ковер и продолжил рассказывать, словно его и не прерывали. В голосе в отличие от лица — никакого напряжения.

— Расскажи все, что я должна знать о демонах, — попросила я Адама, хотя не могла оторвать глаз от Уоррена. Мне почему-то казалось, что стоит мне отвести от него взгляд, как он умрет.

Наступила долгая пауза. Он знал, зачем мне это. Если он не расскажет все, что в его силах, не поможет мне сделать то, что я намерена, я его знать не хочу.

— Демоны злы, отвратительны и совершенно бессильны, пока не сумеют прикрепиться, как паразиты, к какому-нибудь проклятому придурку. Либо их приглашают, в таком случае возникает колдун, либо они проникают сами, потому что кто-то слабовольный творит зло. Простая одержимость демоном длится недолго; поскольку одержимый не может слиться с демоном: единственное, к чему стремится демон, это разрушение. Гораздо опасней колдун, то есть тот, кто по условиям договора командует демоном. Такой колдун может годами жить незамеченным среди людей. Но со временем колдун теряет контроль, и демон берет верх.

Ничего такого, чего бы я не знала.

— Как убить демона? — спросила я.

Руки Сэмюэля по-прежнему держали иглу: он сшивал клочки окровавленной плоти.

— Это невозможно, — ответил Адам. — Можно только устранить угрозу убив хозяина. В данном случае Литтлтона — вампира, усиленного магией демона. — Он перевел дыхание. — Это не добыча для койота. Оставь его нам, Мерси. Мы позаботимся, чтобы он умер.

Он прав. Я это знала. От меня никакого проку.

Я заметила, что Кайл смотрит на нас широко раскрытыми глазами, хотя ни на минуту не прерывает рассказ о бейсболе — о каком-то матче, когда он играл в младшей лиге.

— Ты считал вервольфов самыми страшными чудовищами на свете? — неприятным тоном спросила я Кайла. Я сама не сознавала, пока не заговорила, насколько зла. Конечно, неправильно срывать злость на Кайле, но я не могла остановиться. Он отверг Уоррена как чудовище: ему стоит побольше узнать о настоящих чудовищах. — Есть гораздо более страшные твари. Вампиры, демоны и другие страшилища, и единственное, что стоит между ними и людьми, это такие, как Уоррен.

Уже произнося это, я поняла, что несправедлива. На самом деле Кайла больше тревожило то, что Уоррен лгал ему, чем то, что он вервольф.

— Мерси, — сказал Адам. — Ш-ш-ш.

Эти слова пронеслись надо мной, как холодный ветер, унесли гнев, раздражение и страх. Альфа умеет успокаивать волков. Но ведь я не волк. Однако ему это удалось.

Я резко повернулась и посмотрела на него: он внимательно наблюдал за Уорреном. Если он поступил так со мной нарочно, то это нисколько его не заботило. Но я была совершенно уверена, что виновата его привычка: на меня не должно было подействовать.

Черт возьми.

Уоррен издал звук — первый, какой я услышала с тех пор, как вошла в комнату. Я была бы довольна, если бы в звуке не слышался такой страх.

— Спокойнее, Уоррен, — сказал ему Адам. — Здесь тебе ничто не угрожает.

— Но если попробуешь умереть, тогда берегись, — подхватил Кайл с ворчанием, которое сделало бы честь любому вервольфу.

Губы Уоррена, побитые, окровавленные, в синяках, сложились в улыбку. Еле заметную.

Сэмюэль — очевидно, закончив работу, — подтащил кресло-качалку и сел в ногах кровати, оставив Кайлу место у изголовья. Он откинулся на спинку, упираясь локтями в подлокотники и подбородком на руки. Казалось, что он разглядывает свои туфли, но я его хорошо знаю. На самом деде все его внимание по-прежнему устремлено на пациента, он прислушивается, нет ли в дыхании и сердцебиении перемен, которые могут означать трудности. Вот так, неподвижно, он способен сидеть часами. У Сэмюэля репутация очень терпеливого охотника.

Все остальные подражали его спокойной неподвижности, а Уоррен уснул. Только Кайл продолжал рассказ о том, как он страдал, когда в возрасте десяти лет стоял на третьей базе.

В течение следующего часа Уоррен спал беспокойным сном, а в комнату устремлялся непрерывный поток молчаливых посетителей. Среди пришедших были друзья, но большинство приходило взглянуть, каков ущерб. Если бы здесь не было Адама или Сэмюэля, для Уоррена это могло бы быть опасно. Вервольфы, особенно в плохо управляемой стае, убивают больных и слабых.

Адам прислонился к стене, с мрачным напряжением глядя на посетителей. Я видела, какое впечатление его взгляд производит на волков (даже в человеческой обличье они все равно его волки). Как только они замечали его, их шаги становились более бесшумными. Они опускали головы, зажимали руки подмышками, бросали на Уоррена быстрый оценивающий взгляд и тут же выходили.

Когда вошла Хани, на лице у нее красовался большой синяк, который, впрочем, быстро исчезал. Через полчаса от него и следа не останется. Она еще из коридора бросила быстрый взгляд на Адама. Он кивнул: это была его первая реакция на посетителей.

Хани обогнула кресло Сэмюэля и села на пол рядом с Кайлом. Еще раз посмотрела на Адама: тот не возражал, и она негромко представилась Кайлу, коснувшись его плеча, потом спиной прислонилась к стене и закрыла глаза.

Сменилось несколько посетителей, а потом в комнату вошел светловолосый мужчина с короткой рыжеватой бородой. Я его не узнала, хотя запах подсказал, что он из стаи Адама. Я перестала обращать внимание на посетителей, не обратила бы и на этого, если бы не два обстоятельства.

Его осанка не изменилась, когда он входил в комнату, зато изменилась осанка Адама. Адам плечами оттолкнулся от стены и выпрямился. Потом сделал два шага вперед и оказался между Уорреном и незнакомцем.