Доминирующая раса - Ольга Онойко

Из-за всего этого она и плакала. А тут ещё я. Она даже не знает, как выглядит отец её выводка! Что бы я сделала на её месте?!

«Разбила яйца», — невольно подумала я. Нуктихе избавиться от них куда легче и проще, чем женщине сделать аборт.

Шайя застыла изваянием. Блестящий чёрный металл, шипы, ножи, даже в покое стремительные изгибы бронированного тела.

Я поначалу не поняла, что с ней.

Сознание Шайи превратилось в один сплошной вопрос. И это не был вопрос «как?» Она не задумывалась о крепости скорлупы своих нежеланных яиц. Она спрашивала меня, делают ли это двуногие женщины.

Я сглотнула. Да простится мне…

— Вот видишь, — ответила я, — ты услышала такое и не захотела, чтобы твои дети… исчезли. Значит, ты любишь их. Ты просто испугалась, и оттого тебе кажется, что не любишь. Если бы ты в самом деле не любила их, тебе было бы всё равно, что их может не стать. Значит, они родятся нормальными, любимыми детьми. Ты только не плачь больше.

Её облегчение затопило меня, как большая тёплая волна. Шайя поверила. Двуногие очень умные, это она всегда знала, они не добрые, но очень, очень умные. Янина сделала злое, чтобы потом получилось хорошее. Теперь она понимает, она не хочет, чтобы её дети исчезали.

Сумела я вывернуться… Шайя теперь излучала сдержанный благоговейный страх. Очень, очень умная мягкокожая женщина. Маленькая. Слабая. Страшная.

Как самец-воин не может отказаться от своей обязанности защищать самку, так самка не может отказаться от материнства. С нашей колокольни это выглядит высокоэтичным поведением. Но на самом деле это всего лишь инстинкт, служащий для сохранения вида.

Так нас учили.

Как жаль, что нукты не стали разумной расой.

— Янина, — раздался неожиданно оглушающий голос. Отовсюду. Хриплый и жуткий. Я вздрогнула. Сразу предположила самое худшее. Шайя настороженно понюхала воздух.

— Янина, прости, не пугайся. Это Эндрис. Ты оставила наручный комп в каюте. Я включил громкую связь. Пожалуйста, приди в рубку. Срочно. Это важно.

8

Я не знала, что и думать, пока бежала по коридорам. Какой-то частью сознания отметила, что тренажёры Макса не остались без результата. Дыхалка не хуже, чем была. Суставы разогреваются легко и быстро. Я промчалась сквозь весь корабль минуты за три, если не считать времени на открытие дверей.

Чего хочет Эндрис?

Они не смотрели на двери. Я их не интересовала. Они как заворожённые смотрели на большой экран капитанской связи. Как только я влетела в рубку, канал установился, и экран, наконец, выдал картинку.

И мне стало смешно.

Потому что этого просто не могло быть. Это выдумка какая-то. Здесь фильм снимают.

Похоже на то. Фильм.

Фильм о Великой войне. Которая тридцать пять лет назад закончилась сокрушительной победой людей. С тех пор только в игровом кино может произойти такое — грузовоз выходит на связь с линейным кораблём, а на дисплее вместо лица капитана вырисовывается клыкастая рритская морда.

— Пираты… — тихо пискнул Макс.

— Это же наш линкор, — севшим голосом сказал полковник. — Приписанный к Терре-2. Как они сумели?

Открылась левая дверь, вошли Морган, Фанг и Скотт.

Экран капитанской связи — огромный. Макс сменил старый щитовой дисплей на голографическую модель с эффектом присутствия.

Зря он это сделал.

Инстинктивная поза угрозы ррит. Я видела её в кино. Но там самых страшных врагов человечества моделировали на компьютере.

Хреновые спецэффекты у Голливуда.

Терра-1. Девятьсот тысяч населения. И было бы много больше, если бы не постоянные войны между кланами. На Первую Терру выселяли социально альтернативных индивидуумов ещё в конце прошлого века. Ещё до того, как пошли массированные кампании по защите прав. У них там у всех гены косые. Объединённый Совет допускает войны в колонии, потому что иначе они могут связаться с пиратами. А это гораздо хуже. Но вот наркозаводы приходится громить. Обычно — ракетами с орбиты. Одна ракета выгоднее, чем немалые потери личного состава при штурме. Первотерранцы вооружены до зубов.

Но в тот раз агрессивная группировка взяла заложников. Дипломатов Совета.

Сначала от экстрим-операторов отказывались. Как всегда. Потому что получить нуль выживших — значит получить страшный скандал в прессе и жестокие взыскания от начальства. Но первотерранцы слишком опасны. Скоро от нас потребовали встать оцеплением. А потом командиры спецназа, рыча и плюясь, заявили, что воевать должно оружие.

Мы шли в паре с Нелли. Она напоминала китаянку, но на самом деле была какой-то редкой северной народности, не помню названия. Её оружие звали Иртыш.

Мне до сих пор делается страшно, когда я вспоминаю, что было потом. Они там все шлялись под наркотой, психованные, ничего не соображающие. Главари-то давно исчезли.

Когда очень страшно, надо думать, что это кино снимают. Иначе либо с ума сойдёшь, либо такая паника прохватит, что тебя запросто убьют. Только кино всегда получается глупое и некрасивое.

У Аджи потом долго не стягивались щербинки в грудной броне. Там, где застряли пули. Он вылетел из-за угла прямо на автоматчиков. А Иртыш прыгнул через его голову и завертелся как на раскалённой сковородке. Кровища хлестала вперемешку с очередями. Те парни были совершенно сторчавшиеся, даже побежать не догадались. И стреляли больше друг в друга…

Интересно, сейчас будет так же, или страшнее?

— Сколько их? — негромко спросил дядя Гена.

— Откуда я знаю!! — в истерике выкрикнул Макс.

— Тихо, — почти шёпотом сказал ему Эндрис, и несчастный пилот бесслёзно всхлипнул. — Вася, чего им надо?

— Комиссарского тела, — непонятно, но с железной уверенностью отвечал Вася.

— С языка снял, — отозвался дядя Гена.

— Вы что?! — потребовал Макс. Его чёрная кожа посерела. Капли пота на ней казались бугорками.

— Максик, — сказал второй пилот, — если б они хотели нас продырявить, мы бы с тобой уже беседовали не здесь. Да и рычать на нас по связи они б не стали.

— Откуда они взялись!?

— Давайте об этом потом подумаем? — предложил Фанг.

Я мысленно согласилась с ним. И вдруг меня саму зациклило на совершенно бессмысленном вопросе: кто были родители Фанга? Черты лица у него бесспорно китайские, но могучее телосложение…

— Верно мыслишь, — сказал полковник. — Это что за плошка? «Энтерпрайз»?

— Угу, — сказал Вася.

Ещё одно название модели, позаимствованное из фантастики доколониальной эры. Традиция. Говорят, чем древнее фантастика, тем престижнее брать из неё названия. Но самое древнее всё уже повычесали…