Оружие Возмездия - Олег Дивов

Генку Шнейдера в бригаде называли просто Генкой, Вадика Рабиновича просто Рабиновичем. Воху Ходоровского, как правило, Жидом. Шнейдер пытался эту некрасивую тенденцию переломить, но вскоре пришел к выводу, что Ходоровский действительно Жид с большой буквы Ж – и плюнул. Народ заметил, что Шнейдер все равно морщится, и деликатно перекрестил Воху в Мандавоху.

У грузин была переходящая почетная кличка Швили. Ее не давали кому попало, а только людям достойным, за этим следила грузино-абхазская диаспора. При мне такое прозвище носил Дато Мгалоблишвили и собирался оставить его в наследство Зазе Растиашвили.

Тихонова звали «Фаза» потому что он был такой же огненно-рыжий, как один электрик, служивший в бригаде задолго до. Йонелюнаса прозвали Сабонисом еще и за высокий рост. Ухо сам обкорнал себе фамилию Карнаухов. Пидус выглядел намного старше своих лет и стал поэтому Батей (сколько капитан Мужецкий ни обзывал его «Спидусом» – не прижилось). Заплюй, когда пребывал в хорошем настроении, отзывался на кличку Заплюй. А когда в плохом – он и на Заплюсвичку не реагировал. Ну, а Седой был Седой потому что был седой.

Орынбасара Кортабаевича Арынова старались никак не называть. Чтобы не пришел. Дурная примета – помянешь Алика, и он сразу тут как тут, урод неуправляемый.

Прозвища офицеров тоже были по большей части усеченными или слегка модифицированными фамилиями. Принцип такой же, как при именовании солдат и сержантов – чтобы носить особенную кличку, офицер должен был, соответственно, нечто особенное собой представлять. Например подполковника Миронова, харизматического военачальника, верхушка его дивизиона, вся такая просвещенная, сплошь из студентов, именовала «патрон». В смысле – «patron». А наш Минотавр, добрый и симпатичный дядька, имел манеру вдруг терять самообладание, тупеть, набычиваться и переть вперед рогами.

Замполита называли Замполит. Большего он не заслуживал.

Капитана Диму Пикулина так и звали – капитан Дима Пикулин. Даже офицеры, до начальника штаба включительно. Даже в присутствии всего личного состава ББМ. «А где этот бездельник капитан Дима Пикулин? Куда он спрятался? Что-то я не вижу его в строю…».

Капитану Масякину прозвище успешно заменяла фамилия.

А с майором Кротом заочно произошла смешная история. Как я уже упоминал, у связиста Генки Шнейдера была манера прослушивать разговоры, идущие по нашей телефонной сети. И вот, в один прекрасный день забило канализацию в казарме. Полкан приказал соединить его с коммунальщиками.

– Сейчас пришлем слесаря, – пообещали те. – Он вам прочистит.

– А это долгая история? – спросил полкан. – Солдатикам, извините, срать некуда.

– Не волнуйтесь, слесарь подойдет через полчаса. А сама работа вообще плевая. У слесаря есть такое устройство, называется «крот», оно засорившиеся очки пробивает моментально.

– Какое-какое устройство? – заинтересовался полкан.

– «Крот»!

– Гы! – сказал полкан в трубку.

– Простите?..

– Крот! – брякнул полкан. – Гы-гы-гы!!! Крот! Ой, не могу… Гы-гы-гы!!!

И бросил трубку – от смущения, наверное.

А Шнейдер подумал-подумал и решил майору Кроту ничего не рассказывать.

И все-таки, все-таки… Сама по себе даже самая странная фамилия не очень смешна. И шокирующие сочетания фамилии с именем и отчеством – тоже, в общем, не насмерть уморительны. «Вас обслуживает горничная Мания Венера Гавриловна». Сам видел. Ну, улыбнулся. А Блюма Вульфовна Зейгарник – это не круче? Или, скажем, подпись такая – «Е.Бут.». Забавнее, конечно, случайно складывающиеся тандемы наподобие Федоров-Федькин. Думаю, вся советская атомная отрасль помнит сочетание Миленький-Беленький-Хвостик.

Но по-настоящему концептуальны, на мой взгляд, случаи иного порядка.

Однажды теплым летом 1989 года подходит ко мне Вася Голиней. И задает странный вопрос.

– А что такое Робин Гуд?

– Ну как же, – говорю, – был, если верить легенде, такой благородный разбойник…

– Спасибо, объяснил! Сам знаю. А вот что такое Робин Гуд вообще? В принципе? Что это значит?

– Скорее всего «robin hood», малиновый капюшон.

– Хм, – Вася мрачнеет. – Ну тогда я совсем дурак наверное.

– Э-э?..

– Песню слышал Криса Кельми? Что это может означать – «Ночной Робин Гуд на бульваре Роз»?!

ГЛАВА 12

– Сегодня будем рвать Фазу, – сказал Вася и радостно потер руки. – Фаза увольняется.

– Что значит «рвать»? – спросил я.

– Увидишь, – пообещал Вася и многозначительно надулся.

На вечернюю поверку наш старшина по кличке Фаза вышел почему-то не в зимней полушерстяной форме, а в застиранной хабэшке. Глаза у Фазы заплыли, физиономия опухла. Последние дни Фаза спал по двадцать часов ежесуточно. Как он сам объяснял – из спортивного интереса.

В строю третьего дивизиона оказалось неожиданно много народу. Появились вечно отсутствующие связисты Крумов и Шнейдер. И механик дежурного тягача пришел из парка. И каптерщик Сабонис, который так исступленно готовился к дембелю в своей каптерке, что мы уже забыли, как он выглядит. И хронически откомандированный водитель самосвала, избегавший жить в казарме, потому что его тошнило от одного вида Орынбасара Кортабаевича Арынова.

И даже сам Орынбасар Кортабаевич Арынов соизволил встать с кровати.

Фаза вполголоса зачитал список личного состава дивизиона и лениво оглянулся на дежурного офицера.

Дежурный вопросительно шевельнул нижней челюстью.

– В первом все!

– Во втором все!

– В третьем все… – то ли буркнул, то ли хрюкнул Фаза.

– В четвертом все!

– Во взводе обслуживания и хранения техники незаконно отсутствующих нет!

– Отбой, – скомандовал дежурный. – И если через пятнадцать минут я кого-нибудь увижу… Вы меня поняли.

Фаза повернулся к дивизиону.

– Отбой, – сказал он.

– Товарищи солдаты и сержанты!!! – рявкнул Сабонис. – Сегодня уволился в запас старшина третьего дивизиона сержант Тихонов!!!

– ААААААА!!! – заорал третий дивизион.

И бросился рвать Фазу.

Точнее, дембеля, стоя на месте, аплодировали. А забитые духи, затурканные молодые, свежепроизведенные черпаки и деды во главе с Васей – кинулись вперед и принялись рвать на Фазе форму. Фаза был парень крупный, но все-таки упал. Образовалась куча-мала, из которой летели клочья. Потом вылетел Вася – с сержантским погоном в зубах.

Когда из-под кучи выбрался хохочущий Фаза – в одном сапоге и остатках трусов, – там, внутри, еще что-то рвали.

Оказывается, третий дивизион Бригады Большой Мощности вот так провожал своих на дембель.

ПЕСНИ И ПЛЯСКИ

в ролях аборигенов-каннибалов – солдаты и сержанты ББМ