Оружие Возмездия - Олег Дивов

Я жевал, подсматривая, как и чем живет лес. Почти однородный при свете дня, теперь он стал чересполосицей темноты и света, тишины и звука. Светлые полосы тарахтели дизелями на холостых оборотах, шумели музыкой, иногда взрывались хохотом. А полосы отчуждения были темны кромешно, и я думать не хотел, как товарищи офицеры их преодолевают, гуляя из штаба в штаб.

Из-за деревьев возник посредник. Траектория его движения напоминала противолодочный маневр, который вот-вот перейдет в противозенитный.

– Прятного п-петита, – сказал посредник и постучался в кунг.

– Угу, – отозвались мы, жуя.

Посредник скрылся в кунге. Там начали бурчать громче и чокаться звонче. Потом высунулся капитан Дима Пикулин и спросил:

– А ничего не осталось?..

– Осталось-осталось! – заверил Косяк.

– Тогда сполосните вот тарелочку и положите…

Когда миска с едой отправилась на стол, Косяк заглянул в бачок и сказал:

– Давай-ка еще рубанем. Пока они добавки не захотели.

И мы еще рубанули.

– А теперь чайку!

Дверь кунга распахнулась, вниз спрыгнули наши и встали у лесенки, раскинув руки.

– Готов! – доложил майор Афанасьев.

– Ура! – крикнул посредник и выпал из двери.

Странно, как они умудрились его не поймать. Наверное, чересчур старались. Впрочем, он не особенно расстроился.

Посредника отряхнули, надели фуражку на голову, взяли под руки и куда-то повели.

– А чай?! – воскликнул Косяк почти обиженно.

Афанасьев, не глядя, отмахнулся, из-за чего вся троица чуть не рухнула.

– Ну и ладно, – сказал Косяк. – Нам больше достанется!

Афанасьев оглянулся, погрозил пальцем – и троица скрылась во тьме.

Мы напились чаю, вымыли посуду, Косяк забрался в кабину, а я опять на крышу. Косяк наконец-то был счастлив. А мне и раньше было хорошо.

Офицеры вернулись заполночь – я как раз успел прослушать любимую передачу.

– Штаб! Стройся! – рявкнул Афанасьев.

Косяк выскочил из кабины, я кубарем скатился с крыши. В официальных ситуациях – когда начальник требует построения – докладывать полагалось мне: несмотря на равные звания, я был старше Косяка по должности. Мы с ним на пару составляли минимально необходимый экипаж боевой машины. Косяк давно не водил миномет, а я ни разу толком из него не выстрелил. Но шутки шутками, а мы и правда могли выгнать «Тюльпан» на огневую, развернуть, зарядить – и шарахнуть по клятым натовцам. Вдвоем это просто дольше, чем вшестером.

– Равняйсь! – скомандовал я.

Мы изобразили подобие строя. Афанасьев, конечно, валял дурака, но мы не имели ничего против свалять дурака в ответ.

За спиной майора капитан Дима Пикулин мелко хихикал и широко пошатывался.

– Смирно! Товарищ майор, за время вашего отсутствия…

– Вольно. Товарищи сержанты. В связи с успешным окончанием командно-штабных учений… Хм… М-да…

Тут Афанасьева заклинило. То ли он забыл, чего хотел, то ли передумал, то ли стоя задремал.

Капитан разрядил обстановку. Он просто обнял Афанасьева за талию и потащил в кунг. Майор сразу очнулся.

– Вольно! Разойдись! Отбой! – провозгласил он. – Всем отбой! Всем спасибо, молодцы!

Мы с Косяком переглянулись.

– Ты Афоню и Диму дольше знаешь. Как думаешь, ББМ четыре балла поставили или все-таки пять? – спросил я.

– Это пять! – убежденно сказал Косяк.

Утром спали долго. Полевая кухня уже готовилась сворачиваться, когда Косяк до нее добрался, но кашки пару котелков он там раздобыл. Позавтракали, выпили чаю, начали не спеша упаковываться. Я грустил. Мне страсть как не хотелось возвращаться в казарму. Все-таки находиться круглосуточно в компании ста с лишним человек – тяжкое испытание для психики. Надышавшись лесом, я это понял еще лучше. С другой стороны, и на том спасибо, некоторые всю службу в казарме сидят.

Я курил, глядя в лес, когда подошел Афанасьев и сказал:

– Значит так, товарищ младший сержант.

– Да, товарищ майор.

– У Косяка неподалеку родители живут. Получится небольшой крючок, но заехать в гости можно. Переночевать. Рассказывать про это в бригаде не надо. Понял? – Афанасьев сделал очень страшные глаза.

– Мне болтать об этом просто невыгодно, товарищ майор, – честно сказал я. – А то старший призыв от зависти на стенку полезет.

– Тебя ведь больше не трогают. Ты их… Утихомирил.

– Ну, вот я их и не провоцирую лишний раз.

– Значит, договорились?

– Слово.

– Тогда поехали. Косяк! Заводи!

Косяк завел, и мы поехали из леса.

Я уложил стопкой в углу кунга четыре матраса, упал на них, замотался в четыре одеяла и сладко заснул на четырех подушках. Проснулся от голода. Похоже, я в лесу разъелся, и теперь жевать хотелось постоянно.

Еды было много. Для начала следовало прикончить остатки утренней каши. Я насыпал себе полную миску, сел за стол и принялся наворачивать за обе щеки, поглядывая в окошко. Машина катилась по шоссе, вокруг были поля, за ними – то лесок, то деревенька. Идиллия.

И тут долбануло в распределительном щите.

У двери кунга, в самой его корме, за вещевым шкафом, был еще шкафчик, битком набитый хитросплетенными проводами. Сейчас там, по идее, не было нагрузки, но распределительному щиту забыли об этом доложить – и в нем со страшной силой замкнуло. Раздался громкий хлопок. В кунг выплеснулось облако черного дыма с отвратительным запахом горелой пластмассы. Дым был настолько плотный, что я ослеп. Защипало глаза.

Понятия не имею, почему я не бросил миску с кашей. Видимо, инстинктивно подхватил ее со стола. Так или иначе, я прыгнул к двери, крепко сжимая миску в левой руке. Растопырился в проеме, чтобы не выпасть наружу – рефлекс самоходчика, – и правой толкнул дверную ручку, вниз и от себя.

Прочихался, прозрел – и обомлел.

Дорога была узкая, и наш «Урал» собрал за собой порядочный хвост гражданских легковушек. Теперь представьте реакцию их водителей.

Нет, вы представьте. Едет перед вами простой военный грузовик с железной будкой вместо кузова. Неожиданно в корме будки распахивается дверь. Из двери вырывается черный-пречерный дым. А в этом черном-пречерном дыму стоит парень в черном-пречерном комбинезоне. И в одной руке у парня алюминиевая миска.

Вы бы видели, какие глаза были у водителя передней машины в колонне. Мне показалось, они заняли все лобовое стекло.

Смущенный, я убрался назад, поставил миску на стол и осторожно сунулся к шкафчику. Там вроде не горело. Дым из кунга вытянуло вмиг. Я приоткрыл дверцу шкафичка, полюбовался на оплавленные провода, стал искать предохранитель и вроде бы нашел его. Вроде бы предохранитель вроде бы сработал штатно. Развития пожара можно было не опасаться. Доложить об инциденте – успеется. Я с облегчением выдохнул. Обернулся, помахал гражданским водителям, захлопнул дверь. Стараясь не думать о том, что мне здорово повезло. Кунг это «кузов универсальный несгораемый герметичный», в данном случае битком набитый горючими материалами. Включая мою куртку на вате. Задымление было такое, что либо распахивай дверь настежь, либо отдавай концы. В случае настоящего пожара я бы, открыв дверь, только поддал огню кислорода – и полыхнуло бы прямо на меня. Следующей фазой поездки в гости к Косяку стало бы катапультирование вашего покорного слуги на дорогу. Какой там, к черту, огнетушитель. Тем более, он сто раз просрочен.