Судьба человека. Оглядываясь в прошлое - Борис Вячеславович Корчевников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, да, я в него верую, – сердечно проговорил Сергей Федорович…»
– К нам вышел отец Тихон. Мы были вместе – я, Алена и Федя, – и он сказал, что Бондарчук исповедовался. Тяжело вспоминать.
У меня после Сергея Федоровича было плечо дочери Аленушки. Она все впитала от Бондарчука. У нее была несладкая жизнь, однако Алена меня очень поддерживала, и она почти так же ушла, как Сергей Федорович. Один в один. Та же болезнь. Просто Алена была дочерью своего отца. Теперь рядом со мной Федор. Сейчас глава моего дома, моей души, моей жизни – он.
Для меня бабушка и дедушка были неразлучной парой. И дедушка в моей жизни был в первую очередь дедушкой, человеком, с которым можно полежать на диване, поболтать о каких-то вещах. Я пишу картины. Думаю, это тоже от дедушки. Он по утрам всегда их писал до работы. Когда мы общались и говорили о живописи, он сначала давал мне карандаш, потом, если что-то хорошее получалось с карандашом, он уже говорил: «А вот сейчас если у тебя это получится, то мы попробуем кисточкой что-нибудь сделать». И вообще верх всего этого было дотронуться до палитры и попробовать что-то маслом. Краски и трубка – вот два запаха, которые у меня с детства от дедушки. А Ирину Константиновну я всегда называю Иришей. Вообще, Ириша у нас хулиганка. Она настолько, мне кажется, молодой души человек, что обращаться к ней «бабушка» мне как-то некомфортно.
Константин Крюков, актер, внук Ирины Скобцевой– Такая хулиганка-бабка. Я думаю, что источник моих сил – в любви к жизни, к супругу, к семье, к работе. Если бы я могла обратиться к молодой девушке Ирине – к себе в прошлом, – я бы, наверное, попросила ее, чтобы она сохранила свою семью в любви, в согласии и в заботе вне зависимости от обстоятельств.
Эвелина Бледанс
Для меня было потрясением признание Эвелины Бледанс о том, что она разводится со своим нынешним мужем – режиссером Александром Семиным, с папой того самого солнечного ребенка Семы. Я был шокирован, потому что когда-то на моих глазах Эвелина открылась именно вот с этой потрясающей, другой, очень красивой своей стороны: что она не просто легкомысленная медсестра из «Масок-шоу», а мама ребенка с синдромом Дауна, которая делает все для того, чтобы он был счастлив, и бьется за собственное счастье. Когда-то в юности за Эвелиной ухаживал сын Софии Ротару, Руслан Евдокименко. Ее первый брак с актером «Масок-шоу» Юрием Стыцковским продлился всего несколько месяцев. Она испытывает огромное чувство вины перед мамой, потому что, когда та умирала, Эвелина была на съемках и не приехала к ней. В последние минуты жизни рядом с мамой была родная сестра Эвелины Майя. Ее старший сын от второго брака так и не простил ей уход от отца: уехал жить с ним в Израиль и много лет не общался с матерью и ее новой семьей. Еще до рождения Семы стало известно, что у него синдром Дауна. Ее муж тогда сказал, что даже если у него будут когти и клюв, они его родят и будут счастливы. Александр Семин похудел на 50 килограммов и… ушел из семьи. Она целый год хранила это втайне и создавала иллюзию счастливой любви, публикуя в социальных сетях совместные с мужем фотографии. Эвелина очень хотела сохранить семью. Почему же именно так сложилась судьба Эвелины Бледанс?
Борис Корчевников, телеведущий– Моя мамочка, к сожалению, сына Семочку уже не увидела. Она была бы, конечно, самым счастливым человеком, если бы застала его. Сейчас в моем доме на видном месте висит жираф, которого она сшила, и я показываю его Семе. Когда меня спрашивают: «Кто идеал женской красоты? Кто идеал вообще того, как должна себя вести и нести женщина?» Конечно же, для меня – это моя мама. Это не Софи Лорен, не Пугачева, не еще кто-то, а именно она. Мама всегда была идеальна, весела, позитивна, знала, как поговорить с нами – со своими детьми, как объяснить многие вещи. Сразу после моего рождения мама растила меня с моим родным отцом. Я его называла папа Юра. А потом в мамину жизнь пришла любовь невероятной силы. И у меня появился папа Гена. Он был невероятно красивый – вылитый Ален Делон. И с одинаковой любовью относился к своей родной дочери (моей сестренке) и ко мне.
Маму забрала такая ужасная чума, как рак. Мы не смогли ее спасти, несмотря на то, что были положены все возможные силы на это. Но, к сожалению, было уже поздно. Я была в Москве в этот момент – снималась в фильме. Два месяца мамочка была здесь с нами в больнице. Мы пытались всеми путями защитить ее от этой болезни, которая была непобедима и просто прорывалась по всему организму. И мама сказала, что хочет поехать в Ялту. Это ее город, и, главное, там ее ждал папа Гена. Она понимала, что уходит, и хотела быть с ним. Я тогда думала: «Сейчас они с Маечкой, моей сестрой, полетят в Ялту, и я скоро к ним прилечу». Но я не успела. Прилетела уже только на похороны, к сожалению. Это моя непроходящая боль – то, что я не была в последний момент рядом с мамой. Очень быстро за ней не стало и папы Гены.
Многие знают из скандальных материалов в массмедиа про еще одну мою сестру – Диану. У нас общий отец, но мы никогда не общались. Год назад люди с НТВ нашли ее и привезли ко мне. Конечно, на тот момент мне хотелось этому человеку помочь, хотя он мне абсолютно чужой. Прежде всего она нуждалась в медицинской помощи, у нее был гепатит. Мне всегда говорили, что это болезнь алкоголиков и наркоманов, но, наверное, бывают иные варианты. И я верила, что это как раз другой случай.
Но когда Диану посадили за перевозку наркотиков, мне стали предъявлять претензии: «А что вы не вытаскиваете сестру?» И тут уже меня переклинило, я говорю: «Наркотики? Извините, но нет. Как она мне была чужой сорок с лишним лет, так и останется». Дай Бог, чтобы у нее все было хорошо. Но Диана больше не имеет отношения ко мне!
Мой самый первый брак был с Юрием Стыцковским. Началось с того, что мы поступили в театральный институт на один курс. И все вместе поехали это отмечать к Насте Мельниковой на дачу. Все не сводили глаз со Стыцковского, потому что он был, ну, очень видный
