Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я скорее думал о Золушке.
Я покраснела и опустила взгляд на свои туфли.
– Пикассо на днях был в таком плачевном состоянии из-за вашей сестры.
– Да, правда? – Я притворилась изумлённой. Художники вечно появлялись по последнему известному адресу Тайного Цирка, ожидая, что он ещё там, размахивая чистыми холстами и утверждая, что это колдовство. Но к тому моменту мы уже переезжали в другую часть города: или к северу от Сен-Дени, или уютно расположившись среди деревьев, или на рю Реомюр.
Эмиль вручил мне яблоко, и я заметила на его руках пятна бирюзовой и коричневой краски. Укусив яблоко, я почувствовала, как по подбородку бежит капелька сока, и тут же вытерла лицо.
– После того как я увидел вас, Сесиль Кабо, я понял – для меня с пейзажами покончено.
Может, поэтому у него был такой обветренный вид – если он писал холмы, лаванду и подсолнухи. Я собралась было ответить ему, когда Сильви подошла показать мне кое-что: утренний номер «Ле Фигаро».
– Взгляни. – Она указала на страницу. – Репортёр Жак Мурье написал о тебе целую статью.
– Обо мне?
Эмиль бегло просмотрел статью.
– Я знаю Жака, – сказал он. – Его слово имеет вес.
Сильви прочла и коротко подытожила:
– Он никогда прежде не видел большего артистизма, чем в тебе – когда ты плавно взлетаешь в воздух и скользишь вниз по канату, как шёлковая змея. – Она подняла бровь.
– Это можно считать комплиментом, – сказал Эмиль, его голос от удовольствия звучал почти музыкально.
– А кошки там упоминаются? – Я боялась взглянуть на статью.
– Одна строчка в самом конце. Говорит, они прелестны, но кошки есть в любом цирке. – Голос Сильви упал, и она сложила газету.
Я вздрогнула. Эсме будет в ярости.
Однако с приходом Сильви чары, окружавшие нас с Эмилем, спали. Он выбрал ещё два яблока и заплатил за все три.
– Месье Жиру, – окликнула я.
– Прошу вас, зовите меня Эмиль.
Я помедлила, прежде чем произнести его имя. Его благословенное имя.
– Эмиль, где вы живёте?
– Зачем вам? Вы собираетесь ко мне в гости? – Его волосы блестели на утреннем солнце. Никто никогда не смотрел на меня так страстно.
Я покраснела и услышала смешок Сильви. Она наблюдала, как я флиртую с кем-то – я никогда прежде этого не делала.
– Ваш билет.
– Рю Деламбре. – Он начал рассказывать мне об этажах и номерах, и я махнула рукой.
Мне не требовалось знать номера домов и этажи. Билеты в Тайный Цирк работали иначе. Право на вход зачаровано. Цирк питается энергией людей, которые желают его увидеть. Самый верный способ получить билет в Тайный Цирк – пожелать этого. Задуть свечу на день рождения, загадать на падающую звезду, бросить монетку – любой обряд подойдёт.
Ещё билеты обладают собственным разумом. Эти маленькие злыдни предпочитают посетителей, которые обменивают свою душу на вход на представление, – скажем, тот, кто говорит или думает «Я бы душу продал за билет», наверняка найдёт его у себя на пороге – такой способ искушения грешников.
Как одна из смертных обитателей цирка, я могла определённым образом повлиять на билеты, но они были такими капризными, что просить их приходилось уважительно и не слишком часто, как о большом одолжении. Мне просто нужно было пожелать для него билет, как я призывала дверь цирка, и появилось бы одно приглашение на следующее представление. Тем не менее я вежливо покивала, когда Эмиль попросил меня заново повторить его улицу и адрес.
16 мая 1925 года
Сегодня было открытие нашего нового номера. Перед началом шоу клоун Милле принёс мне букет из пудрово-розовых пионов, кремовых роз и зелёных гортензий – подарок от Эмиля Жиру, который будет смотреть на меня с середины второго ряда.
После статьи зрители ожидали штопора – значит они его получат. Хотя я видела, как Эсме создаёт свои иллюзии, того же таланта у меня не было. Моим даром была способность левитировать, поэтому я бросила все силы на то, чтобы усовершенствовать своё фирменное движение. Номер Хьюго был простым представлением на трапеции, его следовало изменить, усилив чары. В течение следующей недели мы с Хьюго придумали постановку с несколькими клоунами и женщинами, чтобы представление начиналось на земле и переходило в воздух.
Мадам Плутар не возражала, когда я попросила сделать нам трико с одинаковым узором из полос бирюзового, нежно-розового и травянисто-зелёного цветов со сложной золотисто-кремовой отделкой. Все артисты надевали белые парики, чтобы выглядеть, как я. Это создавало некоторый эффект барокко: в таких цветах обычно представляют моду Версаля.
Танцоры заняли центр арены, их движения напоминали вальс при дворе Людовика XVI. Затем их море расступилось, и вышла я в пудрово-розовой с золотом вариации их костюмов – я появилась из группы жонглёров и слаженно двигающихся акробатов, чтобы начать восхождение по Испанской Паутине. Когда я поднималась над ареной, публика сидела настолько тихо, что слышно было, как позванивают стеклянные бокалы с шампанским, пока оркестр молчал. Затем по знаку Никколо оркестр заиграл соразмерно моим движениям, и мелодия загремела на весь зал в яростном ломаном ритме.
В конце, когда я вышла на финальный поклон, я смутно видела очертания Эмиля: он вскочил на ноги.
Я больше не была тенью.
Глава 13
Керриган Фоллз, штат Вирджиния
23 июня 2005 года
Лара получила сообщение от Одри: напоминание забрать билеты на приём и строгое предупреждение, что отделение исторического общества сегодня открыто только два часа, с десяти утра до полудня.
Натянув наименее пыльные джинсы, Лара замотала вокруг лодыжек шнурки высоких чёрных «конверсов» и выбежала на улицу. До закрытия отделения оставалось пятнадцать минут.
По субботам Лара чаще всего спала немного дольше, но не в этот раз. Всю ночь, вооружившись французским словарём, она переводила дневник Сесиль. Сначала она думала поработать над несколькими страницами, но к двум часам обнаружила, что может прочесть большую часть толстой тетради без помощи своего потрёпанного, лишённого обложки французского словаря Бантама. Частично рукописные буквы выцвели или были покрыты чем-то вроде водяных знаков, и значение некоторых фраз надо было посмотреть отдельно, но Лара справилась с большей частью перевода.
Читая, она старалась проассоциировать свою прабабушку с серебристыми короткими волосами и лицом-сердечком с юной девушкой, которая пыталась освоить трапецию. Что-то не стыковалось, Лара уже задалась вопросом, не пробовала ли Сесиль себя в сочинительстве. Возможно, дневник был вымышленной историей.
Лара пробежала последний квартал и влетела в двери отделения исторического общества в 11:50. Марла Арчер стояла к
