Тайна утренней зари - Александру Громов

Все это зрелище освещено косыми лучами солнца. Как и на Земле, солнечный диск пламенеет на том участке небосвода, который находится напротив литеры «W» на компасах путешественников. И так же, как на Земле, атмосфера Венеры рассеивает солнечный свет во все стороны. Как бы озаренное гигантскими прожекторами, небо переливается всеми цветами радуги. Сперва оно золотистого цвета, потом становится светло-оранжевым, а через несколько минут — темно-голубым, обрамленным розовой каймой. Горные вершины вырисовываются на нем густо-черной линией.

Прошло каких-нибудь семьдесят секунд, а радиоальтиметр показывает уже высоту в 5.000 метров. На командном пульте загорается фиолетовая лампочка. С помощью электромоторов из корпуса ракеты выдвигаются два крыла, которые превращают межпланетный летательный снаряд в гигантский самолет. «РИ-1» планирует в атмосфере, используя для торможения сопротивление воздуха. По мере того, как снижается скорость ракеты, все более увеличивается поверхность крыльев. Благодаря этому снижение воздушного корабля происходит плавно, под минимальным углом. А когда показатель альтиметра достигает цифры 2.000, в нижней части фюзеляжа космического корабля открывается серия люков. Из них появляются полосы эластичного металла, которые должны служить амортизаторами при посадке.

Все члены экипажа на своих местах. Рядом с дежурным техником Владимиром Гордиенко в радиорубке находится и инженер Летягин. Еще в самом начале полета он обещал помочь Вове провести первую радиопередачу с Венеры.

— Какой великолепной школой для каждого из нас было это путешествие, — думает Павел, глядя, как ловко обращаются с аппаратурой вовины пальцы. — Вот, например, для нашего Вовы. Сначала просил меня быть его наставником, а теперь — пожалуйста! — сам создал проект, да еще какой!

Когда Вова поведал Павлу свои соображения относительно перспектив телевидения, тот предложил юному радисту изобразить все на бумаге. И вот накануне, попросив предварительно дать честное слово не смеяться над его выдумками, Вова протянул Павлу чертежи. На первом был нарисован земной шар и красными кружочками отмечены главные телевизионные центры. Отсюда пучки линий протянулись в межпланетное пространство, к четырем сферическим телам, изображенным по углам чертежа.

— Каково же назначение этих шариков, раз ты хочешь их поднять на такую высоту? — поинтересовался Павел.

Вова показал ему второй чертеж. «Станция отражения телевизионных волн» — было написано на нем. Волны телепередатчиков, установленных на Земле, попадали на систему выпуклых зеркал станции отражения и отсюда, превратившись в огромный разветвленный пучок, возвращались на планету. Теперь их можно было принимать в десятках тысяч мест.

— Теперь мне становится понятным… Земля у тебя вписана в тетраэдр, в вершинах которого находятся четыре станции отражения. Они должны представлять собой нечто вроде искусственных спутников планеты и находятся над четырьмя определенными точками Земли.

— Совершенно верно, Павел, — утвердительно кивнул юный радист. — Таким образом, волны телепередатчиков непременно попадут на зеркала станций отражения, в какой бы точке своей орбиты они ни находились.

Вот какой проект составил Вова Гордиенко во время полета. Правда, многое должно быть продумано, проверено, рассчитано. Еще рано ставить его на обсуждение какого-нибудь Ученого совета. Но все же, как оригинальна эта идея — свести на нет препятствия, которые еще стоят на пути телевидения!..

Но теперь, перед самой посадкой, Вове некогда думать о своем проекте. Через четверть часа должна начаться первая радиопередача с Венеры. Сколько забот, сколько опасностей позади! А впереди? Перед путешественниками — неисследованная планета, тайну которой в течение тысячелетий не могло открыть человечество.

— Теперь навсегда рассеялся туман, окружавший Венеру… — вслух мечтает Павел. — И как не опьянеть от радости, что именно наша экспедиция впервые сорвала эту завесу! С каких пор мечтал об этом дне Профир Антонович, повторяя звучные строки:

Спустись по зыбкому лучу,Уйми мои страдания!

Лучафер! Звезда, что первой загорается в сумерках и последней гаснет на рассвете, в лучах утренней зари… Предвестник нового дня, загорающегося на востоке…

Затаив дыхание, слушал Вова чудесную повесть о сверкающих сетях, сотканных из золотых лучей, Лучафера, о том, как по вечерам встречала его у темного окна молодая царевна.

Он в душу девы проникалИ в сон ее туманный.

Царь ночи страстно полюбил прекрасную девушку. Но не было суждено влюбленным соединить навечно свою судьбу. Всесильный бог не захотел превратить Лучафера в простого смертного, не разрешил ему спуститься на Землю, чтобы обнять свою любимую. И Лучафер, — вздыхает девушка…

…будет скорбно мне светитьИз дали бесконечной.Мне ж вечно лишь его любитьИ быть в разлуке вечно.

— Так говорилось в сказке, дорогой Вова, — улыбался Павел. — Но Лучафер не остался один холодный и бессмертный в своей бесконечной дали. «РИ-1» навсегда нарушил его гордое одиночество. И если он, «блуждающий среди звезд», не мог сойти на Землю, то мы, люди, пришли к нему. А после нас тысячи жителей Земли придут сюда и проникнут в тайны Лучафера…

Так возродилась в каюте космического корабля полная очарования легенда о несчастной любви царя ночи. Но здесь, более чем где-либо, поэзия переплетается с действительностью. В этот момент по внутренней системе связи ракеты раздается торжественно и повелительно голос Валерия Андриановича Светлова:

— Внимание! Внимание! Слушать всем! «РИ-1» производит посадку на Венере. Приказ: всему экипажу находиться в полной готовности, чтобы спуститься на планету по первому сигналу. От всего сердца поздравляю наш коллектив в эту незабываемую минуту!

Последние секунды полета. Упругие лыжи ракеты касаются поверхности планеты. Легкое сотрясение — и «РИ-1» останавливается на широком поле у подножья высоких покрытых зеленью холмов. Вокруг могильная тишина. Но какие опасности, какие непредвиденные встречи таит она?

Перед тем, как дать распоряжение о выходе из ракеты, Валерий Андрианович заходит в радиорубку, чтобы передать на Землю сообщение о прибытии на Венеру. Лицо Светлова озарено той настоящей, добытой трудом радостью, которую дает чувство выполненного долга. Но это выражение исчезает, как только Валерий Андрианович встречается со взглядом Вовы Гордиенко. Юноша молча протягивает ему лист бумаги. На нем написано: