Центральная реперная - Сергей Васильев

Не попрощался. Ничего, еще увидимся.

Поворачиваюсь к Наталье. Она еще раз оглядывает меня с ног до головы и сухо произносит:

— Значит, так. Я — начальник отдела ксенологии, Наталья Германовна Федотова. На нашем отделе лежат обязанности по общению с инопланетниками и предотвращению возможных конфликтов. До сих пор конфликтов не было. А общение — есть.

— Какова будет моя задача?

Наталья кивает головой.

— Правильная постановка вопроса. Думаю, сработаемся. Для начала, познакомитесь с моим помощником — Астаховым, он вам объяснит техническую суть работы. Главная цель работы — поддержание нормальных межличностных контактов в смешанных бригадах. То есть, чтобы люди понимали гланг, а мы — их. И в экстремальных ситуациях действовали бы слаженно и сообща.

Я осторожно спрашиваю:

— Часто у вас экстремальные ситуации?

— Бывают, — в голосе Натальи проскальзывают недовольные нотки. — Скажем, совсем недавно на станции был пожар.

— Большой? — что-то я уже слышал про пожар. Или видел.

— Не очень. Хорошо сработали. Некоторые про него только на другой день узнали — по общей сети оповещения.

Мы летим по коридорам станции. Куда — я уже не могу понять: потерял ориентацию. Я еще плохо знаю станцию, а сейчас лечу по местам, где раньше не был. Главное — не потеряться. Разговор — самое простое средство для этого.

— Можно личный вопрос?

Федотова оборачивается и смотрит на меня с подозрением. Решает — дозволить ли подчиненному немного свободы, или сразу поставить его на место. Потом неохотно кивает.

— Вы всегда такая суровая? — быстро говорю я.

Наталья хмыкает, треплет меня по плечу и проникновенно говорит:

— С мужиками иначе нельзя. А то распуститесь — хуже некуда. Вас надо в узде держать. Ясно?

— Почти. Вы действительно одна женщина на станции?

— Да. Кто сказал?

— Василий.

— И что вам Сергеев еще про меня порассказал?

— Ничего, — я честен.

— Странно. Я думала, какую-нибудь гадость обязательно скажет.

— Нет. Он не так к вам относится.

— А как? — оживляется Наталья. — Как?!

— Это — личное, — я не хочу говорить за Сергеева. Он прекрасно справится и без меня, если сочтет нужным.

— Тогда будем думать, что — хорошо. Так же лучше думать? А блажь у него пройдет. Вы как, Клим, думаете? — голос Натальи становится глубже, наполняется теплом и светом. Она чему-то радуется внутри себя, стараясь не выдать этого наружу.

— Пройдет, да. Всё проходит. Воспоминания остаются.

Я не могу забыть. Это выше меня. Всё равно буду помнить, что бы ни случилось, ее взгляд, ее голос, ее губы. Тонкие руки, которыми Вика прижимала меня к себе, не желая отпускать. А я всегда уходил, не оставался с ней. Почему? Зачем? Теперь нет ответа. Я не смогу ее спросить. Не смогу узнать, что она думала. Я не увижу ее. Ни-ког-да.

И вот от этого "никогда" мне хуже всего. Но я держусь. Пытаюсь жить. Пытаюсь выглядеть и поступать так, чтобы никто не косился с удивлением на странного субъекта…

— Клим?!

Это Наталья. Будем считать, что я просто задумался. Я так и говорю ей.

— Нет, Клим. Здесь иное место. Нельзя терять контроль над окружением. Иначе… Иначе может случиться что-нибудь не то. То, чего никак не ждешь. Что-то плохое. Вы понимаете, Клим?

— Понимаю.

— Очень хорошо. Теперь — знакомство с сотрудниками.

Мы долетели. Наталья сдвигает дверь, и перед нами оказывается полноватый мужчина среднего возраста. Он оценивающе оглядывает меня с ног до головы, смотрит куда-то в сторону и радостно восклицает:

— Отлично! Быстро дошел! Только приказ вывесили, а ты сразу здесь! Уважаю!

— Подожди! Какой приказ? О чем ты, Астахов?

— Да обычный приказ, Наталья Германовна. О приеме на работу. Вот, смотрите: "Клим Вэйцин назначается на должность рабочего на вспомогательные работы с сегодняшнего числа…" — Астахов разворачивает монитор с приказом к Наталье. — Я думал, он нас полдня искать будет. Я бы сам фиг нашел, если б не знал, где наш кабинет. Да еще и вы здесь, Наталья Германовна. Прямо совпадение. Клим сразу со всеми нами познакомится.

— Почему совпадение? Он со мной пришел.

— То есть, вы уже знали о приказе?

— Да ничего я не знала! — возмущается Наталья.

— Тогда зачем Клима привели? — удивляется Астахов еще больше.

— Не приводила я!!

— Он сам пришел?

— Астахов! Помолчи!

— Всё-всё, — он прикрывает рот руками и хитро смотрит на меня.

— Дело было так, — начинает Наталья, глубоко вздохнув. — Иду я по коридору, а навстречу мне Клим с Сергеевым. Вот я его к нам на работу и взяла.

— Сергеева?

— Да нет, Клима!

— Без приказа?

Наталья растерянно смотрит на Астахова и недоумевает.

— Ну, да. А действительно, как же я его могла без приказа взять? Наверно, подсказал кто-нибудь…

— Женская интуиция, — невинно предполагает Астахов.

Наталья задумывается, вспоминая нашу встречу, а потом негодует во весь голос:

— Ну, Василий!.. Ну, жук! Попадется еще — придушу!

— Это вы про Сергеева? Напрасно! Классный мужик, без дураков!

— Да он мне битый час впаривал, что Климу еще учиться и учиться, что у него ни страховки, ни полиса, ни документов вообще нет! Как же его тогда на работу приняли? Да еще и к нам! И, главное, я последней об этом узнаю! — Наталья приостанавливается на секунду, чтобы набрать воздуха для новой обличительной фразы и задумывается. — Впрочем, я Клима сама пригласила. Так что тут возражений быть не может.

— Мне кажется, — говорю я, — Василий вам собирался сказать о том, что меня к вам на работу направили. Только вы его перебивали.

Да, читать нравоучения начальству — гиблое дело. Никогда не знаешь, как прореагирует человек, обличенный властью. Наталья, например, покраснела, поперхнулась и закашлялась.

— Ты на нее не смотри, — Астахов наклонил ко мне голову и приблизил лицо почти вплотную. — Это она так, характер свой показывает. Когда до дела доходит — умнейшая женщина, я тебе скажу. А с Сергеевым у них проблема одна. Личного свойства.

— Я догадался.

— Астахов! Вы чего там шепчетесь?!

— Знакомимся мы, Наталья Германовна, — он поворачивается к ней, потом обратно ко мне и подает раскрытую ладонь. — Меня — Дмитрий зовут. А тебя — Клим, я в приказе прочитал. Сработаемся.

Дмитрий подмигивает, улыбается, и я вижу, что он совсем не стар, как мне представилось в первый момент, что ему не больше сорока. Самый возраст для мужчины.

6

Работа только для тех скучна, кому она не интересна. Интересна же она может быть по двум параметрам: по процессу и по результату. Тут всё для всех понятно, не надо разжевывать. Результат — что? Он всем виден. А процесс для каждого свой. Индивидуальный. Работай в охотку, и будет тебе счастье. Тут главное, чтоб никто не дергал. Отвлечешься — к прежнему тяжело возвращаться. Поэтому, если работа спокойная, все довольны. Поставки — по графику, происшествий — нет. Хорошо! Можно расслабиться. До той степени, чтобы очередное событие вселенской катастрофой не показалось.

В такое время отдыхать хорошо — никто не дергает, никто на срочную работу не посылает. Все условия, чтобы образование повышать. Здесь ты нужный человек, а вернешься на Землю — кому будешь нужен? Никому. Потому что от земной жизни отвык, о местных реалиях не в курсе и что волнует людей на шарике — уже не понимаешь. Чтобы в жизнь влиться, надо что-нибудь из себя представлять. Нужным стать, а лучше — незаменимым. Тогда к твоему мнению будут прислушиваться, и не последним человеком станешь. Но и не первым. У тебя ж и говор не тот, и манеры не ахти, да и выглядишь, как скоморох на ярмарке.

На станции стали весьма популярны адаптивные программы. Хоть и не первой свежести, они всё же могли помочь монтажникам, жаждущим появиться на Земле не наивными провинциалами из колоний, а адекватными гражданами родной планеты. Повысился спрос и на разнообразные интерактивные учебные курсы. Выбор в библиотеке станции был большим: от получения специальности мастера-садовника классических английских ландшафтов до оператора-металлурга вакуумного орбитального завода.

Изучив одну специальность и получив соответствующий диплом, человек тут же начинал заниматься чем-нибудь другим, часто совершенно противоположным первому. Больше дипломов — больше вероятности трудоустроиться. Больше шансов остаться на плаву.

Хотя были и такие, что ничем, кроме работы, не занимались, а свободное время тратили на всякие развлечения. И хвастались в кают-компании не новыми знаниями и навыками, а количеством убитых монстров или обсуждали очередные приключения героев сериалов. Таких не осуждали — у каждого своя голова на плечах, за другого никто не будет думать. Но и не поддерживали. Полная свобода в мыслях и в действиях, торжество демократии. Ни конфликтов между людьми, ни выяснений отношений. Практически, идиллия. Живи — не хочу.