Стальные посевы. Потерянный двор - Мария Гурова

в этой позабытой деревушке они нашли такие многослойные, кружевные, кипенно-белые одежды? Король поспешил подойти, над головой сгущались тучи, и ему совсем не хотелось, чтобы присутствующие промокли из-за лишних церемоний. Девушки поочередно делали книксен – для Илии более глубокий, для Ренары короткий – и вручали королю и его сестре небольшие букеты ландышей. Илия благодарил, жал руки и выражал свою радость от их чудесного спасения. Первой, самой маленькой, Клавдии он сделал комплимент о прелестных бантах на голове, отчего та зарделась и смущенно отвернулась. Репортеры пыхали вспышками и щелкали камерами. Вскоре дождь начал крапать, Илия ускорился, насколько мог, чтобы не смутить девушек суетой и невниманием. К ним подоспели шоферы, чтобы укрыть королевских особ от дождя. Но Илия приказал держать зонт над младшими девушками, а Ренара пригласила под свой еще троих. Наконец Илия добрался до самой старшей и протянул руку. Бона чинно поклонилась, ответила весьма крепким рукопожатием и протянула ему ландыши. Илия добавил их к прочей охапке и замер, разглядывая Бону Сиггскьяти. Она смотрелась ярче, чем на фотографии. Совсем иной. Среднего роста, с красивой осанкой, округлыми пышными формами и рельефными руками атлета. Волосы оказались гораздо светлее, чем на фото, почти белые, как иней, золотившийся в лучах солнца. Она заплела их в две тонкие длинные косы. На плоском лице больше всего выделялись такие же белесые брови и ресницы, длинный и острый нос. Но самым броским оказался ее румянец на пухлых щеках и губах, настолько алый, будто кожа ее была обветренна, будто художник провел кистью с пунцовыми красками по чистому холсту. Бона глубоко дышала, ее грудь вздымалась и опускалась так заметно, что Илия старался перевести взгляд выше. Он почти слышал, как колотится ее сердце. Все сущее в Боне выражало собой жизнь. Илия поверить не мог, что смерть могла посягнуть на ее безупречную молодость, на нее, такую крепкую и с виду сильную, что ошибись магнат в расчетах еще больше, и сердце Боны не стучало бы громче вспышек камер и дождя, а румянец погас бы навсегда в беспроглядной мгле третьего отсека «Бриды». Пока он стоял перед девушкой в смешанных чувствах, забыв дежурные слова, в небе пророкотал гром. Дождь не сдержался и пролился на площадь. Вокруг заверещали люди и поторопились разбежаться по домам. Илия не сразу заметил, как Ренара толкает его в спину, приговаривая, чтобы все проследовали в гостиницу. Они всем скопом почти вбежали в двери, и только охрана поторопилась загородить проход, не впуская никого, кроме королевской делегации и спасенных девушек.

– Я могу пройти? Я постоялец. – Внутрь пытался прорваться человек с фотокамерой, которую он старательно прятал за пазуху: не то от дождя, не то от охранников.

– Простите, сэр, не положено. Сегодня все постояльцы должны были выселиться до полудня.

– Но я забыл вещи в номере!

– Назовите номер, вам их вынесут.

Не улучив возможности юркнуть в тесный вестибюль, репортер выругался и ушел в другом направлении. Илия снова смотрел на Бону. Они оба намокли.

– Кажется, дамам нужно переодеться, – вмешалась Ренара, заметив, что Илия не торопится закончить официальную часть их неловкого визита.

– Да, конечно, – суетливо согласился он и выбрался из столпотворения девушек вокруг. – Был рад со всеми вами познакомиться, леди. С удовольствием еще пообщаюсь за ужином. Доброго дня!

В номере, небольшом, но очевидно лучшем в здешней гостинице и всей округе, Илия и сам смог стянуть мокрые вещи и пока что ходил в полосатом теплом халате. Ренара же переоделась и намотала тюрбан на слегка влажные волосы.

– Как тебе Бона? – без церемоний спросила она.

Илия пожал плечами и бросил проходное:

– Лучше, чем на фото.

– Я заметила, – с улыбкой подтвердила Ренара. – Такая красивая!

– Да, хорошенькая, – подтвердил Илия и кашлянул в кулак, смущенный тем, что сестра его подводила к разговору о браке, хотя он и словом лично с девушкой не обмолвился.

– Мы говорили с Тристаном перед отъездом. Он все мялся и не знал, как написать Джорне. Ее совет в деле о «Бриде» нам очень пригодился. Я решила его проблему и написала сама. Бедняга аж выдохнул! У них сейчас и так дел полный колпак. Правильно, что ты оставил пальеров в столице.

В комнате было натоплено, Илия наблюдал, как вьется пар от его ботинок, выставленных у камина. Ренара носилась и разбирала немногочисленные вещи из багажа. Как на всяком побережье, воздух здесь пах соленой влагой. А ветер и подошвы обуви принесли на застиранный ковер крошево прибрежной гальки. Отыскав в чемодане флакон, Ренара сбрызнула духами воздух вокруг и отряхнула ладонью чулки на пятках. Ее дорожные туфли с закрученными короткими носами тоже сушились подле очага.

– И впредь придется, если вы с Оркелузом не научитесь себя вести, – решил перевести тему Илия, чтобы и его сестра почувствовала себя смущенной.

– Мне очень жаль, что это доставляет тебе неудобство. Если скажешь, я прекращу, – холодно отозвалась она.

– Я не это имел в виду. Совет поставлен перед фактом твоего титулования наследной принцессой. Да, мера временная, как и многие меры сейчас. Но за тобой теперь глаз да глаз будет. – Илия говорил и вертелся в поисках того, чем бы занять глаза и руки, какой‑нибудь газеты или брошюры.

– Матушка тебе доложила? – спросила Ренара, глядя на Илию в отражении зеркала, пока приводила свое лицо в порядок и снимала серьги.

– Нет, Сара, – не скрывая улыбки, ответил Илия.

– Ох, эта ваша горничная не по протоколу любопытная, – ворчала она. – С тех пор, как ты пригласил домашнюю прислугу во дворец, она стала какой‑то заправской экономкой.

– Она всегда ею и была. Только впредь дом Гавелов точно будет пустовать – в него некому возвращаться, мы останемся во дворце. Мать точно не съедет, она одна с ума сойдет. Вот она и перевела домашних…

– Но не затем же, чтобы они шпионили.

– Сара не шпионила, – хмуро ответил Илия. – Ей можно доверять – я у нее на руках рос. Просто слуги, которые дважды вас заставали, нашептали Саре. Не волнуйся, она и тех отчитала. Но на второй раз она все же побоялась слухов и пошла к королеве, а маменька решила, что журить тебя, когда вы, наконец, стали семьей, не хочет.

– Поэтому делегировала миссию тебе, но ты не отчитываешь, а нудишь, – парировала Ренара. – И я не знала, что она так ко мне прониклась.

– И ты к ней, – уже нежнее сказал Илия. – Теперь называешь ее матушкой.

– Так ты против того, что происходит с Оркелузом? – напрямую спросила Ренара, повернувшись к брату лицом.

Илия так и не