Жизнь и труды св. Дионисия Великого, епископа Александрийского - Свящ. А. Дружинин

Неизвестно, какой ответ получен был от Римского епископа св. Дионисием и исполнена ли была просьба старца, но из «Истории» Евсевия мы знаем, что Александрийский епископ отправил Сиксту II и Римской церкви еще одно обширное послание, написанное от имени всей Александрийской церкви и посвященное обширному исследованию вопроса о крещении.[595]

Все эти послания и письма восстановили добрые отношения между Римской и Карфагенской церковью. По крайней мере, еще при жизни Сикста II в начале гонения Валериана св. Киприан отправил посольство в Рим с целью получить известия о судьбе Римской церкви и папы Сикста и вообще о ходе преследования.[596] По свидетельству Понтия, имя папы Сикста II внесено было в диптихи африканских Церквей,[597] а это было знаком церковного общения. Если справедливо, что под Лукианом, о котором св. Дионисий писал преемнику Сикта II, Римскому епископу Дионисию,[598] следует иметь в виду преемника св. Киприана,[599] то можно признать вероятным, что в послании к Римскому епископу св. Дионисий просил нового епископа о поддержании установившихся между Римом и Карфагеном добрых отношений.

Споры о действительности еретического крещения, вызвавшие оживленную переписку между пастырями главнейших Церквей христианского мира, не возобновлялись до начала IV в. Нет сомнения, что настойчивые увещания св. Дионисия всего более содействовали прекращению споров и восстановлению миролюбивых отношений между предстоятелями различных Церквей. Приглашая Римских епископов снисходительнее относиться к практике Карфагенской и малоазийских Церквей, св. Дионисий был убежден, что с течением времени правильное решение вопроса возьмет верх над крайними мнениями той и другой стороны. Позднейшие постановления о крещении еретиков показали, что он не ошибся в своих ожиданиях. Когда в начале IV в. донатисты вновь возбудили вопрос о действительности еретического крещения, на Арелатском соборе в 314 г. было постановлено принимать без нового крещения тех еретиков, которые были крещены во имя Отца и Сына и Св. Духа, и крестить еретиков, не исповедующих Св. Троицы.[600]

С этим общим постановлением вполне согласны и правила I Вселенского собора, касающиеся еретического крещения. Восьмым правилом Вселенский собор постановил принимать без нового крещения новацианских клириков, получивших посвящение от новацианских епископов, а девятнадцатым — постановил вновь крестить последователей Павла Самосатского. Новациане, подобно православным, крестили во имя Отца и Сына и Св. Духа[601] и не погрешали в учении о главных догматах Церкви. Между тем, последователи Павла Самосатского, хотя и называли при своем крещении имена Отца, Сына и Св. Духа, как свидетельствует об этом Афанасий Великий,[602] однако искажали смысл этих имен и понимали выражения «Сын» и «Дух» не в обычном их значении. В том и другом случае Вселенский собор только применил правило, установленное на Арелатском соборе. Такой же смысл имеет и 7-е правило II Вселенского собора, заключающее в себе подробные указания относительно того, каких еретиков следует принимать через крещение и каких — через миропомазание.

Сравнивая практику Римской, Карфагенской и Александрийской церквей с позднейшими постановлениями о крещении еретиков, получившими силу закона для всех Церквей, легко видеть, что св. Дионисий стоял ближе к истине в решении спорного вопроса, чем епископы Римский и Карфагенский. В то время как Римский епископ Стефан решительно высказался против крещения лиц, обращающихся к Церкви из какой бы то ни было ереси,[603] а св. Киприан писал, что «все вообще еретики не имеют никакой власти и права»[604] совершать крещение и не допускал исключения даже для новациан, св. Дионисий делал различие между еретиками и для одних считал необходимым новое крещение, а других, стоявших ближе к Церкви по своему учению, принимал без, нового крещения. Таким образом, заслуга св. Дионисия заключалась не только в примирении враждующих партий, но и в том, что он подготовил путь для правильного решения вопроса.

Без сомнения, эта заслуга была бы еще яснее для нас, если бы Евсевий сохранил нам письма св. Дионисия по вопросу о крещении в целом виде, а не в отрывках. По свидетельству самого Евсевия, Александрийский епископ в этих письмах «довольно долго рассуждал об этом предмете»,[605] «много говорил об еретиках»[606] и «подвергал вопрос о крещении обширному исследованию».[607] Нет сомнения, что во всех этих опущенных Евсевием рассуждениях он защищал то самое мнение по вопросу о крещении, которое он высказал в самом начале споров в письме к Дионисию и Стефану, предстоятелям Римской церкви. Между тем, в настоящее время это письмо является единственным вполне ясным и не допускающим никаких перетолкований доказательством того, что св. Дионисий действительно держался того самого мнения по вопросу о крещении, которое впоследствии сделалось общим законом. К сожалению, письмо к Дионисию и Стефану не было известно до самого последнего времени,[608] и решение вопроса о том, какое мнение защищал св. Дионисий во время споров о действительности еретического крещения, было весьма затруднительно. Краткие заметки Евсевия о письмах св. Дионисия по рассматриваемому вопросу, а равно и сами отрывки этих писем, помещенные в «Истории» Евсевия, не заключают в себе ясных указаний на мнение самого св. Дионисия и допускают различное понимание.[609] Более определенными в этом отношении являются свидетельства блаженного Иеронима и св. Василия Великого, но кажущееся разногласие этих свидетельств между собой не столько облегчало, сколько затрудняло решение вопроса. В то время как у блаженного Иеронима мы находим вполне ясное свидетельство о согласии св. Дионисия с практикой Карфагенской и малоазийских Церквей,[610] св. Василий Великий в своем послании к Амфилохию о церковных канонах выражает удивление, каким образом св. Дионисий, прославившийся знанием церковных канонов, мог опустить из виду недействительность крещения монтанистов или пепузиан, несмотря на то, что древние постановили принимать лишь такое крещение, которое ни в чем не отступает от веры.[611] Эта неопределенность и кажущееся разногласие древних свидетельств о мнении св. Дионисия по рассматриваемому вопросу были причиной того, что до последнего времени высказывались самые разнообразные мнения по вопросу о воззрениях св. Дионисия на еретическое крещение. Одни, указывая на снисходительное отношение св. Дионисия к римской практике и на свидетельство Василия Великого, обвиняли св. Дионисия в том, что он склонялся к признанию действительности всякого еретического крещения, кем бы и как бы оно ни было совершено.[612] В этом смысле толковали они и все отрывки писем св. Дионисия, помещенные в «Церковной истории» Евсевия,[613] и, считая Александрийского епископа сторонником римской практики, видели в свидетельстве блаженного Иеронима указание на то, будто согласие св. Дионисия с мнением Киприана заключалось лишь в том, что и св. Дионисий признавал перекрещивание позволительным, по крайней мере, в тех Церквах, где утвердился обычай перекрещивать еретиков.[614] Другие, следуя блаженному Иерониму, или прямо утверждали, что Александрийский епископ был такого же взгляда, как и Киприан, хотя и допускал отступления от принятого Киприаном правила,[615] или упрекали св. Дионисия в том, что, допуская снисходительное отношение не только к практике Римской, но и к практике Карфагенской церкви и признавая за каждым епископом право поступать в решении вопроса об условиях принятия еретиков по собственному усмотрению, Александрийский епископ допускал перекрещивание там, где его не следовало бы допускать.[616] Наконец, один из новейших биографов Александрийского епископа, указывая на снисходительное отношение его к противоположным мнениям Римского и Карфагенского епископов, обвиняет св. Дионисия в том, будто он «не мог дать себе отчета в том, чей взгляд имеет за себя более догматических оснований, взгляд папы или взгляд Киприана» и потому «не высказывался безусловно ни за Рим, ни за малоазийские Церкви» и «впал в ту двойственность, которая часто характеризует опыты посредничества между двумя партиями». Мало того, тот же биограф обвиняет св. Дионисия даже в том, будто он «не сознавал, что здесь затрагивается весьма важный догмат Церкви, а полагал, что дело идет только о дисциплинарном предмете, в котором каждый епископ может поступить сообразно со своим личным мнением».'

Но достаточно прочитать изданное Питрой письмо св. Дионисия к Дионисию и Стефану, чтобы убедиться в том, насколько несправедливы все подобные обвинения. Это письмо весьма ясно свидетельствует о том, как св. Дионисий не разделял крайних мнений Карфагенского и Римского епископов, так и о том, что он имел собственное вполне определенное мнение по вопросу о крещении еретиков, признавая действительным только то крещение, которое было совершено во имя Отца и Сына и Св. Духа. К сожалению, простой ссылки на это свидетельство еще недостаточно для опровержения всех изложенных выше обвинений против св. Дионисия, так как высказано сомнение в подлинности письма к Дионисию и Стефану, основанное на том, будто содержание его «не вполне согласуется с тем, что мы можем предполагать относительно положения Александрийского епископа в споре о крещении еретиков» ,[617] Действительно, если сопоставить письмо к Дионисию и Стефану с изложенными выше предположениями относительно мнения св. Дионисия о действительности еретического крещения, то нетрудно убедиться в том, что взгляд, изложенный Александрийским епископом в письме к Дионисию и Стефану, отличается от тех разноречивых мнений, какие приписывались св. Дионисию на основании сохранившихся у Евсевия отрывков из других писем св. Дионисия и на основании свидетельств блаженного Иеронима и св. Василия Великого. Но это еще не значит, что письмо к Дионисию и Стефану расходится и с самими свидетельствами Евсевия, блаженного Иеронима и св. Василия Великого. При ближайшем рассмотрении этих свидетельств и при сопоставлении их с письмом к Дионисию и Стефану легко видеть, что содержание этого письма не только весьма легко примиряется со всеми другими сохранившимися до нашего времени сведениями о мнении св. Дионисия по рассматриваемому вопросу, но и открывает путь к наиболее правильному толкованию и примирению этих сведений между собой, предохраняя нас от тех крайних выводов, какие делаются из этих сведений защитниками изложенных выше предположений относительно мнения св. Дионисия по вопросу о действительности еретического крещения.