Ее собственные правила - Барбара Брэдфорд

– Вы поехали с ними?

– Нет, я не хотела уезжать в Йоханнесбург. Я осталась в Коннектикуте.

– Одна? Вам ведь было всего восемнадцать.

– Миссис Паулсон согласилась меня оставить, потому что я нашла работу. В гостинице «Серебряное озеро». Она познакомилась с Сильверами, и они ей понравились. Кроме жалованья, они предоставляли комнату и питание, и ей это пришлось по душе. Сильверы – старинное и очень уважаемое в округе семейство.

– Значит, в возрасте восемнадцати лет вы начали жить сама по себе и работать в гостинице. Как вы себя ощущали? Вам нравилась ваша независимость?

– Нравилась. Но я не жила сама по себе, доктор Бенсон. Сильверы с самого начала относились ко мне, как к члену семьи, они меня очень хорошо приняли. Я чувствовала себя как дома, это было совершенно новое для меня ощущение.

– Если я правильно вас поняла, они относились к вам, как к дочери. Так, Мередит?

– Нет, не как к дочери, они для это были слишком молоды. Скорее как к сестре, младшей сестре.

– Сколько им было лет?

– Амелии – тридцать шесть, Джеку – тридцать два.

Хиллари кивнула.

– Чем вы занимались в гостинице?

– Я работала регистратором, но с самого начала мы договорились, что я буду помогать Амелии с деловыми бумагами, счетами и так далее. Она была очень загружена, а поскольку она сидела в инвалидном кресле, ей приходилось нелегко. Я считалась регистратором и ее помощником одновременно. И еще я помогала Джеку по хозяйству.

– А что произошло с Амелией Сильвер? Почему она оказалась в инвалидном кресле?

– Она упала с лошади вскоре после того, как они поженились, ей было двадцать пять. Она повредила позвоночник и потеряла ребенка, которого вынашивала; всю нижнюю часть тела парализовало. Это была страшная трагедия. Но Амелия старалась держаться.

– Расскажите мне о ней поподробнее. Очевидно, она много для вас значила.

– О да, очень много. Амелия была замечательной, она столькому меня научила. И еще: она была настоящей красавицей, самой красивой из всех, кого я знала. Помните Вивьен Ли из «Унесенных ветром»? Так вот, когда я в первый раз увидела Амелию, я сразу подумала: как же она похожа на Вивьен Ли!

– Значит, она и в самом деле была красива. Вы говорите, она вас многому научила. Чему, расскажите мне.

– Она прекрасно разбиралась в искусстве, в антиквариате, в дизайне, всем этим она делилась со мной. Но еще я научилась у нее мужеству – она была очень мужественной женщиной. А главное, я училась у Амелии Сильвер благородству и достоинству.

– Выходит, Амелия Сильвер являлась для вас нравственным идеалом.

– Да. И Джек тоже. Он был таким добрым, помогал мне всему научиться. Он помогал вникнуть во все тонкости; если я разбираюсь в гостиничном деле, так это только благодаря Джеку. Он был очень умным.

– В «Серебряном озере» останавливалось много постояльцев?

– Только в выходные. А так всю неделю было тихо. Отель «Серебряное озеро» и тогда и теперь предназначен главным образом для отдыха в выходные дни. Весной и летом посетителей гораздо больше, чем зимой. А осенью у нас почти не бывает свободных мест: все приезжают полюбоваться листвой.

– Вы говорите об отеле очень тепло, Мередит.

– Я люблю «Серебряное озеро». Влюбилась в те места с первого взгляда. И потом, это был мой первый настоящий родной дом. Мое первое убежище… – Мередит запнулась. Что-то она слишком разболталась. Она заерзала в кресле и уставилась на картину, висевшую за спиной доктора Бенсон.

– «Первое убежище», – повторила Хиллари. – Значит, до этого вы не чувствовали себя в безопасности, Мередит?

– Может быть, я не совсем удачно выразилась, – промямлила Мередит.

– Вы с такой нежностью рассказываете о Сильверах; очевидно, вы до сих пор их любите. А что они сейчас…

– Они умерли! – резко перебила Мередит.

– Какая жалость. Вы очень переживали?

– Да. Я была совершенно раздавлена.

– Когда они умерли?

– Джек – в 1973-м, в тридцать шесть лет. Амелия – год спустя, в 1974-м. Ей исполнился сорок один год.

– Какая страшная потеря для вас. Они вас любили.

– Да, они меня любили, – с нежностью проговорила Мередит, на миг окунувшись в воспоминания. – Вот почему я так страшно переживала, когда они умерли. Джек был первым человеком, отнесшимся ко мне с приязнью, обнявшим, утешившим…

Чуть помолчав, Хиллари Бенсон мягко спросила:

– Так вы говорите, что вы с Джеком Сильвером состояли в интимной связи?

– Я ничего подобного не говорила! – взорвалась Мередит. – Амелия точно так же любила меня и выказывала мне свою приязнь, но на словах: бедная женщина сидела в инвалидном кресле и ей было трудно обнимать меня!

– Я понимаю, – коротко ответила психотерапевт, отметив про себя гнев пациентки и слишком бурную реакцию на вопрос. Хиллари не сомневалась, что Мередит и Джек были близки. Но сейчас еще слишком рано касаться этой темы. Мередит Стреттон не готова.

Мередит бросила взгляд на часы: уже четыре. Она провела здесь почти час.

– В четыре тридцать у меня назначена встреча, доктор Бенсон. И в любом случае для первого раза, наверное, хватит.

– Да, вы правы, – ответила Хиллари, посмотрев на часы. – Давайте встретимся в следующий раз в четверг в это же время.

– Хорошо.

Мередит встала. Она пожала доктору Бенсон руку и вышла, сказав себе, что вряд ли придет сюда снова.

19

Но, несмотря на свои сомнения, она все же пришла. И приходила еще три раза в течение следующей недели.

Однако психоаналитик так до сих пор и не пришла к определенному выводу, какова же причина этих приступов внезапной усталости.

На пятом свидании, в конце второй недели, Мередит окончательно решила прекратить визиты.

– Вряд ли у нас что-то получится, доктор Бенсон, – медленно начала она. – Я все время говорю, вы слушаете, а толку никакого. Мы даже не знаем, есть ли у меня эта самая психогенная усталость.

– Я полагаю, что есть, – твердо заявила Хиллари.

– Но у меня больше не было приступов.

– Знаю. Но это ничего не значит.

– Наверное, пора прекратить наши встречи.

– Я считаю, что это будет довольно глупо с вашей стороны, – спокойно ответила доктор Бенсон, глядя ей прямо в глаза. – Вас что-то тревожит. Я в этом убеждена. Просто пока мы не определили, что именно.

– Я не смогу приходить. Я на месяц уезжаю в Лондон и Париж.

– Когда вы едете?

– В среду или четверг на следующей неделе.

– Ну что, разберемся, к чему мы пришли?

– Давайте, – согласилась Мередит.

Теперь доктор Бенсон даже нравилась Мередит, внушала доверие. Мередит ее уже совсем не стеснялась. В том, что они так и не нашли причину приступов, Мередит видела и часть своей вины. Она столько лет жила, никому не рассказывая всей правды, разве могла она взять и вот так неожиданно открыться малознакомому человеку?