Дорога на высоту - Инна Кинзбурская

-- Зачем?

-- Может, дадут квартиру.

-- Конечно. Там для нас специально одну придержали.

-- Но говорят, что дают квартиры.

-- Где?

-- Не знаю, может быть, на Севере.

-- А может, на Юге?

-- Может, на Юге.

-- Но на Юг мы не поедем, там жарко.

-- Не поедем.

-- Тогда зачем идти в Сохнут?

-- Под лежачий камень вода не течет. Не будем напоминать о себе, никогда ничего не получим.

-- И так не получим.

-- Ты хочешь, чтобы я до конца дней выгребала пыль из чужих углов?

-- Не хочу.

-- Тогда иди в Сохнут.

-- Зачем?

Он поднимался и шел куда-то работать, а я опять оставалась и пыталась как-нибудь справиться с пылью и с собой. Может, самой пойти в Сохнут?

У нас в городе было маленькое отделение этой всемирной организации -Еврейского агентства, когда говорили "Сохнут", то все понимали, что речь идет о маленькой конторке в двухэтажном здании на главной улице. Потом ее ликвидировали. Вернее, конторка осталась, но относилась она уже к другому ведомству, к министерству, которое должно было нас абсорбировать, растворять в общеизраильском человеческом материале. Или хотя бы немного о нас заботиться. Дамы остались там сидеть те же, за теми же столами, только одна, начальница, ушла куда-то на повышение.

Мы не ходили в это учреждение ни когда оно было под прежней вывеской, ни потом. Мы ждали, когда о нас вспомнят. А о нас не вспоминали.

Но время шло, по городу поползли всякие слухи, говорили разное.

-- Вы слышали, Лева получил квартиру.

-- Что вы говорите? Где?

-- У нас в городе.

-- Умеют люди.

-- Не иначе, как дал взятку.

-- Надо иметь, что дать.

-- Вот именно.

Этот разговор я слышу, стоя в очереди к служащему банка, документы оформляются долго, успеешь наслушаться всякого.

В беседу вплетается новый голос:

-- Что за ерунда! -- Я знаю Леву, ему предложили квартиру на Юге, за БеэрШевой, он еще не согласился, он только поехал посмотреть.

-- Мне почему-то не предлагают.

-- Лева был первым в очереди, он инвалид, очень больной человек.

-- Все мы инвалиды.

Потом пришла знакомая.

-- Вы получили анкету?

-- Нет.

-- Если вы не получили анкету по почте, надо срочно пойти в Сохнут и взять. Я уже взяла и отправила.

Об анкетах мы знали, об этом вещало русскоязычное радио, писали газеты. Супружеские пары солидного возраста, прожившие в стране четыре года, могут рассчитывать на государственное жилье. На Севере или на Юге, только не в центре. Мы ждали, что анкету пришлют по почте, а оказалось, что о нас забыли. Надо напомнить.

Мы не верили, что нам повезет, но все-таки пошли, взяли анкету, заполнили и отправили. Надо было сообщить, кто мы такие и где хотим жить. Предлагалось выбрать три из двух десятков предложенных городков. Мы назвали город, где живет Ирина, и, если не этот, то те, в которых поселились друзья. Ни в одном из них нам квартиру не дали. Но неожиданно мы узнали, что далеко-далеко, в том месте, где мы теперь живем, есть домики, они уже долго стоят пустые, никто туда ехать не хочет. Край земли, да и горы, по горам ходить тяжеловато -- люди все немолодые.

Мы решились, поехали. А когда уже поселились в этом райском уголке, позвонила нам та самая знакомая, что сказала про анкету:

-- Ну, как вы устроились?

-- Отлично. А вы не хотите? Здесь, кажется, еще есть пустые домики.

-- Нам почему-то не предлагают.

Знакомые слова.

-- Нам тоже не предлагали. Мы узнали, пошли, спросили.

-- Ну да! У вас там, наверное, блат.

-- Какой, к черту блат! -- даже шутить не хочется.

-- Рассказывай!

-- Ну пойди, узнай, может, еще не поздно. Или вы не поедете -- далеко от дочки?

-- Конечно, не поедем. В такую даль!

Но это уже потом. А пока готовились в дорогу.

-- Вот ключи. Куда их положить?

-- Дай подержать. Какие красивые ключики!

-- Ничего красивого, ключи, как ключи. Обыкновенные, стальные.

-- Ты просто слепой. Не видишь, они... -- сказать "из золота"? Но что такое золото в стране, где на каждой женщине его навешано по пять килограммов?

Два обычных плоских ключика от английских замков, продетых в стандартное колечко, могут означать перемену в жизни, переход от безнадежности и уныния к всплеску энергии.

Надо складывать вещи. Оказывается у нас много вещей, мы обросли барахлом. Есть шкафы, кресла, кровать, стол, все неновое, но приличное, приведенное в порядок мужем. Нормальное убранство для новой квартиры.

Возле магазинов подбираем большие картонные коробки, укладываем в них книги. Разбираем шкафы и стеллажи, все укладываем аккуратно, связываем. Покупаем мешки для одежды. В ящики пакуем кухонную утварь. Наконец -- все, надо заказывать машину, мы уже знаем, когда едем.

На всех столбах читаем объявления о перевозке вещей, многие тогда переезжали, предложение, подогретое спросом, росло. Но и цены -- тоже.

У меня в руке сорванные со столбов номера телефонов контор, где говорят по-русски. Я поудобнее устраиваюсь возле телефона.

-- Не забудь сказать, что нам нужна большая машина, -- говорит муж.

-- Зачем большая?

-- Для досок.

-- Для досок?

-- Да.

-- Мы повезем с собой доски?

-- Конечно.

-- Зачем?

-- Не знаю. Пригодятся.

Во дворе у нас, собранные в разным местах горы досок разного цвета и калибра -- части шкафов, скамеек, кроватей.

-- Ты собираешься в новой квартире что-то сооружать из этих дров?

-- Да.

-- Что, например?

-- Например, шкаф на кухне.

-- Может, мы все-таки купим что-то новое, то, чего недостает?

-- Зачем, если можно сделать самому?

Я пытаюсь робко протестовать:

-- Но большая машина будет стоить намного дороже...

-- Ну и что?

Знакомые понимающе усмехались:

-- Конечно, вы едете на Север. Будет, чем топить.

Потом все оказалось кстати, все пошло в дело, и шкаф для посуды получился отличный. Но это потом. А пока я возмущалась, что надо везти с собой дрова, и обзванивала конторы. Ответы были одинаковые: больших грузовиков нет. Или: можно съездить два раза.

Ну конечно, один рейс -- везем вещи, второй -- дрова.

-- Не подходит.

Звоню, звоню. Наконец, слышу:

-- Большую машину? Пожалуйста. Ура!

-- Куда ехать? Говорю.

-- Это будет стоить...

-- Ого!

-- Как хотите. Дешевле вы не найдете нигде, особенно у израильтян.

-- Я думаю с вами договориться -- дешевле.

-- Это невозможно.

В конце концов, добираемся до вопроса:

-- Когда прийти посмотреть, что везти?

-- Да, самое главное: грузчики будут?

-- А вам нужны и грузчики?

-Конечно.

-- Тогда вообще другая цена.

-- Какая? Сказали.

-- Ого!

-- Опять "Ого!" Ну, как хотите.

-- Хочу ехать.

Назавтра пришли двое. Один в очках, похож на стодвадцатирублевого конструктора из Союза, мускулы не просматриваются. Как сможет таскать тюки, коробки, холодильник? Ладно, взялся, будет таскать, это дело его, мое -платить. Второй, правда, покрепче.

Оценивающе осмотрели вещи:

-- Это должно влезть в маленький грузовик.

-- Во дворе еще доски.

-- Какие доски?

-- Во дворе.

Вышли во двор.

-- Это что -- полмашины дров?

-- Вам-то какая разница, что везти?

-- Ладно, большая, так большая. Послезавтра в восемь утра.

Накануне мы не спали всю ночь. Я допоздна ходила по комнатам, осматривала углы, не забыли ли что-нибудь. Забывать -- плохая примета.

Наконец, мы легли, но не могли уснуть, ждали утра. Встали затемно, свернули постель, разобрали кровать -- последнее.

В восемь утра никого не было. В половине девятого подъехала легковая машина, из нее вышли трое, совсем другие, не те, что приходили накануне.

-- Ну, показывайте.

-- А где те?

-- Те? Они -- начальники.

-- А где машина?

-- Сейчас будет.

Машина в самом деле в ту же минуту подъехала, но... совсем маленькая, даже не обычный грузовик, а так, грузовичок, только что крытый, с тентом.

-- Вы что, ребята? Мы же договаривались на большую машину.

-- Большая у нас одна. Она сейчас занята. В работе.

-- Что же делать? Ведь был договор.

-- Попробуем влезть в маленькую.

-- И пробовать нечего. И так ясно.

Нас не послушали. Ребята приехали молодые, быстрые, они стали хватать вещи, выносить и заталкивать в машину. Укладывали компактно, аккуратно, но минут через двадцать и им стало ясно, что дело бесперспективное, в машину не войдут не только доски, но и наши пожитки.

-- Можно позвонить? -- спросил старший -- по возрасту и, наверное, по чину, шатен с лицом небольшого советского начальника.

-- Звони.

Он доложил в контору о ситуации, выслушал, что велели делать, сказал:

-- Хорошо, -- повесил трубку и заявил: -- Значит, так. Сделаем две ходки, до вечера успеем. А вам придется доплатить всего... -- он сказал, сколько.