Союз горцев Северного Кавказа и Горская республика. История несостоявшегося государства, 1917–1920 - Майрбек Момуевич Вачагаев

Глава 3

Дезорганизация Республики Союза горцев в 1918–1919 годах

Казачество (движение братьев Бичераховых в 1918 году)

На фоне дипломатических побед представителей Горской республики в Стамбуле, Трапезунде и Батуме в апреле — мае 1918 года события на самом Северном Кавказе стремительно ухудшались.

Большевики решили сделать ставку на горцев, стремясь к переделу земли за счет казаков. Логичным было бы сделать ставку на вооруженное казачество, но именно эта часть российского общества оказалась в оппозиции к советской власти[473]. Казаки в большей своей части оказались верны присяге императорской России. Поэтому они поддерживали тех, кто выступал за восстановление монархии — конституционной или абсолютной.

Горцам не совсем были понятны разногласия в политических течениях, они готовы были поддержать любого, кто пообещает им возврат земель, утерянных ими в ходе колонизации Северного Кавказа Российской империей в XVIII–XIX веках, а именно большевиков, которые безоглядно обещали все, что хотели от них услышать горцы: землю, шариат, адаты, автономию. То есть все то, чего они в итоге были лишены в 20-х годах, после упрочения советской власти в регионе.

Ситуация в регионе, осложнившаяся после взятия большевиками в марте 1918 года Владикавказа, стала усугубляться после того, как новые власти приступили к решению казачьего вопроса. Для большевиков это означало передачу земли безземельным горцам.

Как уже отмечалось, казаки владели в десятки раз большей площадью земель, чем горцы, земельный казачий пай на Тереке составлял в среднем 18,8 десятины, а на душу горского населения приходилось лишь по 0,57 десятины пашни[474]. Стоит иметь в виду, что речь шла не о переделе наделов, а о выселении целых казачьих станиц. Для начала, чтобы удовлетворить интересы ингушей и закрепить за ними статус союзников большевиков, советская власть решила передать им в собственность земли четырех казачьих станиц — Воронцово-Дашковской, Сунженской, Тарской и Фельдмаршальской. Речь шла о решении Третьего областного Терского съезда 1918 года[475], которое предусматривало переселение казаков из Сунженского отдела в Пятигорский. Общая численность переселяемых определялась в 10 тысяч казаков[476]. Но озвученной цифры было достаточно, чтобы все остальные терские казаки поняли, что это может произойти и с ними. Поэтому неудивительно, что антибольшевистские настроения в их кругах усилились и первые мощные выступления казаков пришлись именно на лето 1918 года.

Сам факт принятия решения стал своего рода сигналом к действиям казаков против власти большевиков, которую они опрометчиво признали в начале 1918 года. Что касается масштабов выселения, то сегодня некоторые исследователи идут на поводу у политических пристрастий, отказываясь от самих фактов[477]. По мнению российской исследовательницы Елены Жупиковой, количество переселенных в начале 20-х годов советской властью казаков не превышало 25 тысяч человек, что составляло на тот период десятую часть всех терских казаков. Но весной и летом 1918 года речь шла не столько о количестве, сколько о самом прецеденте переселения казаков с обжитых ими мест в предгорьях Северного Кавказа.

Именно это и стало главным, но не единственным побудительным мотивом для организованного выступления казаков против советской власти, которая уже сделала свою ставку на горцев. Например, 24 апреля 1918 года был издан декрет народного комиссара по военному ведомству Терской области о ликвидации до 15 мая всех терских казачьих частей[478]. Это ослабляло казаков в борьбе с горцами[479]. Именно это подвигло казаков, несмотря на формальное существование войсковых полков и частей, создать добровольческие сотни по уже существующим казачьим линиям (Пятигорский, Кизлярский, Владикавказский, Моздокский и Сунженский). Они формировались в основном из числа бывших офицеров.

Отсутствие лидера такого уровня, как убитый в декабре М. Караулов, не позволяло терским казакам оперативно согласовывать свои действия по всей линии. Иначе трудно объяснить, почему постоянно находящиеся под ударами со стороны ингушей сунженские станицы в течение всего 1917 и до лета 1918 года не получали помощи от казачьих войск того же Терского войска.

Здесь также стоит учесть, что выступление терских казаков летом 1918 года происходит почти одновременно с выступлением атамана А. Шкуро на Кубани и в Пятигорске[480]. Даже при отсутствии координации сам факт активности казаков на Кубани мог стать дополнительным аргументом в пользу выступления против советской власти. Поводом для начала казачьего восстания летом 1918 года среди терцев стало очередное нападение ингушей 5 июня 1918 года на станицу Тарскую Сунженского отдела[481]. Этот случай не позволил закончить подготовку организованного выступления казаков, сделав таким образом их выступление спонтанным.

Говоря об этом времени, российский представитель в Тегеране В. Минорский утверждал, что на Северном Кавказе казаки начали преследование горцев, те в свою очередь заняли все российские крепости. А железная дорога Петровск — Баку не функционирует вообще[482].

Лидером своего движения терские казаки выбрали Георгия Бичерахова[483], старшего брата войскового старшины Лазаря Бичерахова. Второй раз за год терские казаки сделали выбор в пользу казака из среды интеллигенции, из числа тех, кто не имел за спиной военного опыта. Первым выдвиженцем из среды терцев в 1917 году стал М. Караулов, и вот летом 1918 года им становится Г. Бичерахов, инженер по образованию[484], хотя для выбора у терцев имелось два десятка боевых генералов и несколько десятков полковников. Конечно, выбирая Георгия, казаки делали ставку и на помощь более влиятельного на тот период Лазаря Бичерахова.

Также стоит, наверное, иметь в виду, что, выбирая интеллигента своим лидером, они давали сигнал, что хотят не военного решения проблемы, что невоенному легче будет договориться с горцами. То есть это не было объявлением горцам войны, иначе они выбрали бы одного из генералов. Это было продуманное решение, ориентированное на мирное соглашение с горцами.

События, определяемые с 30-х годов XX века в советской историографии как «бичераховщина», охватывают короткий исторический период в рамках истории Союза горцев Северного Кавказа. Но при этом они были масштабным явлением, оказавшим напрямую влияние на события в Горской республике и вокруг нее[485]. Братья Георгий и Лазарь Бичераховы, не имея четких политических пристрастий, занимали однозначную