Лесная тень (СИ) - Фабер Майя

Проснулась я от стука и приглушенных ругательств, не сразу сообразила, где я и как вообще умудрилась заснуть. Голова неудобно свесилась вперёд, от чего теперь ныла уставшая шея. Нет, в такой позе я точно не планировала спать. Дверь рядом со мной была открыта, из ярко освещённых сеней доносилось очень злобное шипение. По-хорошему не стоило бы проверять, хотя бы из принципа, но собственное нездоровое любопытство я побороть не могла, в конце концов именно оно и привело меня сюда. Я с кряхтением поднялась на ноги, подобрала с пола кружку с холодными остатками чая и отнесла её на подоконник. На ходу мельком заглянула в сени, случайно, словно и не намеревалась туда заходить, но ничего разобрать не успела. Пришлось вернуться специально.

Посреди сеней на полу стояла кривенькая лавка, судя по грязи на ножках, пришла она сюда с улицы и не по своей воле. Она, как и всё в этом доме, была старше меня, но сохранилась неплохо, только вместо одной прогнившей доски красовалась новенькая, только что прибитая. Её ещё предстояло покрыть лаком, но вместо него на краю уже виднелись красные разводы. В углу нашёлся Финн. С обиженным видом он прижимал к груди руку, которую только что вынул из ведра с ледяной водой. От его вида мне хотелось плакать и смеяться одновременно.

— Показывай, горе.

Я протянула к нему руку и мгновенно пожалела о вырвавшемся обращении, лицо его посерело ещё больше. Впрочем, отказываться он не стал и долго, стойко терпел, пока я промывала рваную рану заваренной ромашкой, которая тоже была как минимум моей ровесницей, странно, что вообще сохранилась, а не распалась в пыль.

— Да, руками ты точно не работал, — вынесла вердикт я, пока перевязывала рану платком.

— Не было необходимости.

Её не было и сейчас, мне казалось, что эта фраза повисла между нами в воздухе, и я точно знала, что Финн тоже подумал об этом, но никто из нас так и не произнёс её вслух.

— Спасибо, — сказала я лишь одними губами. Ещё не успела ни осознать, ни прочувствовать, насколько приятно и тепло мне стало на душе от его нелепой заботы.

— Не стоит, — так же тихо ответил он.

Я держала его руку в своих и пыталась согреть. Отчего-то это казалось мне очень важным, словно такая мелочь могла доказать всему миру, что я всё умею, всё могу и со всем справлюсь. Смотрела на руки, не отрывая взгляда, не поднимая головы, но точно знала, что Финн тоже не смотрел на меня, не проявлял любопытства, но и не осуждал. Там, в этом месте и в эту секунду у меня было ровно столько свободы, сколько требовалось моей уставшей душе.

— Удобно, — буркнул он, оценивая результат, когда я наконец выпустила его руку.

— Было время натренироваться, — отозвалась я и потёрла пальцем ладонь, там, где ещё недавно проходила черная полоса. Смешно, но я действительно наловчилась перевязывать её так, чтобы платок держался весь день и не съезжал, понадобилась не одна сотня неудачных попыток, слишком неудобное место, особенно когда в распоряжении есть только собственная вторая рука. Я не удержалась от смущённой улыбки, вот уж и правда странное умение. Жаль, что в Хюрбене нет лекаря, пошла бы к нему в ученицы. Или хотя бы… в знахарки.

Я с беспокойством подняла глаза на Финна, так увлеклась его рукой, что совсем забыла о другом. К вечеру у него всегда кончались силы, как он вообще умудрился справиться с этой доской. И нужна она ему была? Видимо, нужна… Я помогла ему зайти в комнату и сесть, бросилась снова подогревать чай.

— Сегодня не так плохо, — тихо произнёс он. Посматривал с лёгкой полуулыбкой, как посуда валилась у меня из рук, пока я в спешке пыталась сделать все сразу. — Больше нельзя тратить силы.

Я глубоко вздохнула и наконец поставила перед ним чай и тарелку с едой, Финн скептически оценил смесь, но комментировать не стал.

— Нашёл то, что искал? За чем приезжал?

Финн помедлил, поковырялся ложкой в тарелке, и я решила, что он не хотел отвечать.

— Надеюсь, — что-то в его голосе пугало, как будто вместе со звуком передавалась мне нечеловеческая обречённость. — Здесь есть следы, но никто не скажет мне наверняка. Впрочем, если я ошибся, то это уже не важно. Времени на поиски больше нет. Будет только одна попытка, чтобы попробовать. Проверить.

— Всё или ничего, м?

— Всё или ничего, — с улыбкой согласился он.

— Завтра начнётся полнолуние, — я невольно глянула в окно, словно не была уверена в своих словах. Яркое и круглое подтверждение им всё ещё висело над нами. — За последние дни я успела услышать столько историй об этом… празднике, что мне хотелось бы оказаться подальше отсюда.

Финн поднял на меня взгляд, удивлённый и настороженный. Теперь хотелось спрятаться и от него.

— Могу я чем-нибудь помочь? Без… обязательств.

Мне действительно хотелось сделать для него что-нибудь, хоть я и не понимала ни его поисков, ни колдовских штучек, да и чувствовала себя абсолютно бесполезной. Финн смотрел на меня долгим, изучающим взглядом, а я боролась с безумным желанием найти зеркало и проверить, что же со мной не так.

— Можешь, — ответил он, и едва я успела обрадоваться, как тут же поняла по его лицу, что продолжение мне совсем не понравится. — Я хочу, чтобы утром ты ушла отсюда, из этого дома. Ещё лучше, из этого города, но так много я не стану тебя просить. Спрячься как можно дальше и не выходи, пока на следующий день время не приблизится к полудню.

— Странная просьба, — отозвалась я. Его слова звучали как начало плохой сказки, и от этого становилось жутко. Финн покачал головой, горестно, как отец, заставший ребёнка за очередной шалостью, за которую влетало не раз.

— Что бы ты не услышала и не увидела, держись отсюда подальше. Что бы ты нипочувствовала. Это важно.

Я удивлённо подняла на него взгляд, он коротко кивнул собственным мыслям и продолжил есть, словно разговора и не было. За прошедшие недели я изучила его достаточно, чтобы знать — намного больше он мне не скажет.

— Хорошо, могу я попросить кое-что в ответ?

Он хмыкнул, но ждал продолжения. Я достала из юбки прихваченный из моего старого пристроя кинжал и положила на стол.

— Спаси моего брата, я ведь знаю, что ты можешь. Не хочешь, понимаю, но можешь, я часто слышала это в твоих словах. Между слов. В тот первый раз на дороге ты сделал лекарство с этим. С помощью него, — поправилась я. — Он что-то меняет? Он поможет? Ты ведь и тогда говорил, что не подействует, так что же изменило результат? Знаешь… можешь даже убить меня, если нужно. Просто спаси его.

Финн снова хмыкнул, но на этот раз вышло иначе. Его излюбленный звук, я слышала его так часто, что уже научилась различать, что именно он выражал, к чему относился и сколько точно презрения содержал.

— Я не смогу его вылечить, — ответил Финн, но прежде, чем я успела что-либо добавить, приподнял руку, пытаясь не дать мне заговорить, и продолжил: — Послушай. Ты не поверишь, но я бы хотел. Я не смогу. Возможно, стоило бы попытаться, если бы у меня были внешние силы. Но всё, что есть, я вынужден брать из себя, тебе ли не знать. Попытка сделать так много убьёт меня. Хочешь добавить на алтарь этого города ещё одну жертву? Если бы ты могла меня уговорить или заставить, тогда тебе пришлось бы выбирать из нас двоих.

Выбирать было нечего, я знала, что мой ответ ничего не значил, но казалось, что впервые Финн был честен со мной. Что впервые, ему было действительно жаль, что он не мог сделать больше, а я не посмела бы требовать что-то ещё. Этот момент стоил того, чтобы спросить.

Я отошла в угол и присела в кресло рядом с маленькой лоскутной куклой в выцветшем платьице. Мне не хотелось двигать её, место принадлежало ей по праву, казалось, что она хранит какой-то секрет, неведомый никому из живущих. Почувствовала на себе настороженный взгляд Финна, словно он тоже боялся, что я потревожу нечто, охранявшее дом все эти годы. Потом поняла, что он смотрел сквозь меня.

— Тебя звали сегодня в город, — вспомнила я и осеклась, а Финн устало улыбнулся, вернувшись из воспоминаний. — Объяснений хотят.