Новатерра - Георгий Булавин

      Он искренне недоумевал: по всем признакам началась война, а госпожа урядный секретарь, видите ли, повстречала классную даму! Надо же, счастье вдруг..! И это, несомненно, веский повод, чтобы устроить здесь истерику, отрывая верховного главнокомандующего от важных оборонных дел. О, женщины! И даже лучшие из вас - все одним миром мазаны...

      - Ну-ну, и что твоя Куракина? - гетман подзадорил подругу лишь из вежливости, потому что давно утратил всякий интерес к станичным сплетням.

      - Экскурсия у неё с гимназистами из начальных классов...

      - Так ведь каникулы!

      - Ты что, Саня, не знаешь Ирку?

      - Лучше, чем ты думаешь, - вздохнул гетман.

      Он и впрямь хорошо знал Куракину, ведущего педагога гимназии, завуча по учебно-методической работе, жену старого приятеля Василия, ныне старшины механического производства, женщину, которую лично он без преувеличения вырвал из лап обезумевших Чумных и благодаря чьей машине-развалюхе спасся сам. Но ещё ближе гетман знал руководителя Куракину, высосавшую из него половину жизненных соков, но 'пробившую' для гимназии всё, что в их положении возможно, от hi-tech оборудования и трёхразового питания для учеников до таких социальных льгот и ставок преподавателям, что им завидовали даже химики на вредном производстве. Откуда-то из глубины мрачного подсознательного Эго всплыла здравая в общем и целом мысль: лично он, великий гетман, предпочёл бы не встречаться с Промокашкой ни сегодня утром, ни вчера перед обедом, ни после дождичка в прошлый четверг, ни даже, честно говоря, двенадцать лет назад...

      - Ты, это... - отрешённо проговорил он, по случаю вспомнив то самое утро, Утро Вселенской Казни, - ...ну, типа, позвонила бы Ирке, пусть отведёт малышню в гимназию и свяжется с родителями, чтобы их разобрали по домам.

      - Я пробовала, её мобильный вне зоны действия сети. Саныч..!

      - Ну, отправь вестового, чёрт возьми, - гетмана стал раздражать пустопорожний разговор, которому подруга Бог весть почему придала столь плотную эмоциональную насыщенность. - Позвони в музей, ну, или где они там могут ещё шляться.

      - Саныч, Ирка собиралась отвести их к Черному ручью... - одними побелевшими губами прошептала Наталья.

      - Чудное место для прогулок с детьми! Туда через чащобу пока дотащишься... - по инерции проговорил гетман, но когда до него дошёл смысл сказанного помощницей, вдруг осёкся, внутренне похолодев до абсолютного нуля. - Что?! Что ты сказала?.. Что ж ты, твою мать, мне сразу-то не сказала?!

      - Я?! - выпучив на него и без того огромные глаза, возмущённо воскликнула Хуторская.

      - Ах, да, конечно, извини, ты-то всё делала верно, это я, блин, старый осел, развёл тут... Бог же мой!

      Боже, тридцать-сорок сопливых отроков - целое поколение, надежда и опора возрождавшйся земли! - резвились сейчас на опушке у проклятого ручья, далеко за охраняемым периметром границы, без всякой охраны. Боже святый!!!

      - Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас! - в тон гетману читала 'Трисвятое' Наталья.

      А сам гетман уже действовал.

      Не найдя времени обежать рабочий стол, прыгнул в кресло прямо через столешницу. В другой раз с гордостью подумал бы: могём ещё! Но не сейчас. Сейчас, пока летел, предположил, что половину малышни, если не всех кучно, родители не отпустили бы в лес без мобильных телефонов. Можно ведь позвонить любому из салажат и попросить, чтобы передали трубку Промокашке...

      И телефоны, да, имелись. Однако ни сам гетман, ни его помощница, ни пресловутые родители, митинговавшие в этот момент под стенами гимназии, на чём свет стоит покрывая матом госпожу Куракину и собственных чад, якобы выключивших аппараты, предположить не могли, что из-за нехватки ретрансляторов даже в ближней к станице округе до сих пор существовали зоны, куда радиосигнал цифрового формата не проходил. Волею судеб в одной из таких зон сейчас и пребывали незадачливые экскурсанты...

      Наверное, будь гетман в прошлой жизни офис-менеджером или участковым, взялся бы в данной ситуации уточнять фамилии детей, связываться с их родными, и тем потерял время, а мамаш и бабушек довёл бы до инфаркта минимум через одну. Однако, на их счастье, он был боевым офицером-десантником и принял наверняка самое оптимальное из возможных решений.

      - Служба! - заорал в микрофон внутренней громкой связи.

      - Слушаю, господин полковник казачьих войск, - тут же отозвался оперативный дежурный.

      - Включить аудиозапись под боевой приказ! Атаманским сердюкам - в ружьё и на́ конь! Задача: галопом выдвинуться к старой турбине у истока Чёрного ручья, там наши гимназисты. Если углубились в чащу - разыскать! Всех немедленно в станицу! Обеспечить охранение основной группы со всех возможных направлений вражеской атаки. Огонь по всему, что шевельнётся в зарослях! Я, гетман Твердохлеб, всё сказал. Вопросы?

      - Прошу уточнить, господин полковник: что значит 'огонь по всему...'?

      - Там дети, понимаешь, ты, перестраховщик хренов?! - незаслуженно обругал он старого соратника. - Надо дальше объяснять? Командира сердюков предупреди: если хоть с одним из шкетов что случится, лично его запорю как паршивую собаку! Стрелять во всё, что рискнёт шевельнуться! Из всех стволов. Боевыми. Без предупреждения. На поражение. Я не шучу!..

      ... - Я не шучу, Сережа, это очень ядовитый гриб. Не знаю, что вы с мамой собирали, но это не опёнок, а бледная поганка. Дай-ка мне её! Смотрите, дети, поганка отличается тем, что...

      За пояснениями сгрудившимся у костра ребятам Ирина горестно вздыхала, сглатывая подступивший к горлу ком. Была бы одна, так разѓревелась неминуемо. Над ней посмеивались втихомолку и открыто, колѓлеги недоумевали - каникулы!?! - ворчал супруг: бросай работу и вер-нись в семью! Но Ирина не могла до времени ни бросить, ни вернуться. Ни позабыть. И ни простить себе... Тогда, двенадцать лет назад, она ждала каѓникул с нетерпением, ругалась, правда, в шутку, на детей - когда же отдохну от вас?! А первоклашки улыбались, знали - 'мама' шутит. Шуѓтили все они. Смеялись и мечтали: к бабушке! ура! на дачу! к морю! на рыбалку! 'Хоть высплюсь...' - прошептала Оля, юная гимнастка и художница. Потом они гурьбою разбежались по домам. Потом она глядеѓла вслед, роняя слёзы. Потом мотала километры на кардан, выдумывая повод лишний раз проехать мимо школы. Потом... потом была Чума!

      - Вы плачете, Ирина Владимировна?!

      - Что ты, Настенька?! - встрепенулась учительница. Держать себя в руках! - Видимо, дым в глаза попал. Давайте пересядем чуть подальѓше от костра.

      - Ирина Владимировна, расскажите нам про День Страшного Суда! - рассаживаясь, хором загалдели экскурсанты.

      Оно понятно, каждая слеза ассоциировалась у детей либо со смертью, либо с Чумой. Что, собственно, одно и то же... Их, восьмилеток, счастье, что на свет явились много позже! Да разве это свет?! Вот раньше...! Ох-ох-ох, кому сейчас легко?!

      - Я ведь вам уже сотню раз рассказывала...

      - Пожа-а-алуйста!

      - Что ж, ладно, слушайте в сто первый. Страшный Суд... Мы до сих пор не знаем, то ли Господь разгневался на людей за грехи их, то ли возвратившийся с планеты Марс космический корабль занёс на Землю Бледную Чуму, то ли произошла авария в какой-нибудь лаборатории, то ли возбудители болезни, кем бы они ни были, столетиями жили рядом с нами, готовясь к ужасающей расправе над людьми. Пандемия вспыхнула внезапно и повсюду...

      - Ирина Владимировна, а что такое 'пандемия'?

      - Пандемия, Толя, это болезнь, которая поражает всё население Земли или бо́льшую его часть. Такие случались и много раньше, наприѓмер, пандемии гриппа, чёрной оспы, СПИДа. Пандемии чумы, правда, не такой страшной, как Бледная, сотни лет назад регулярно обрушивались на Европу и Азию, унося жизни миллионов человек. Но такого кошмара не было ещё никогда. Тем самым Утром...

      Ребята попритихли, Ирина уже не сдерживала слёз. Рассказывала. То ли им. То ли себе самой. В который раз. Который уже год...

      - ...Пришла в себя я вечером, в лесу, лежа на куче прелых прошлогодних листьев под армейской плащ-накидкой. Рядом, у костра, кружком сидели несколько человек, израненные, грязные, оборванные. Полный муѓжчина напоил меня водой из фляги, дал лекарство, обработал царапины на теле...

      Экскурсанты заулыбались.

      - Дядя Док!

      - Да, дети, это был Игорь Николаевич Шаталин, наш генеральный врач. Другой мужчина, в стареньком армейском камуфляже, провёл меня к огню, угостил хлебом, напоил горячим чаем, рассказал, что произошло...

      - Дядя гетман Саныч!

      - Правильно, это был Александр Александрович Твердохлеб, наш гетѓман... Через несколько дней нам удалось проникнуть в мой родной Нилгород. Он сгорел почти дотла, однако в одной из воинских частей мы обнаружили не тронутый пожаром склад, запаслись там оружием, одеждой, продуктаѓми, лекарствами, сели в уцелевший автобус и поехали куда глаза гляѓдят. Много разного пришлось повидать в дороге, - Ирина помолчала, - когда-нибудь расскажу, не сейчас. Бензина не было, потому автобус мы очень скоро бросили, зато в одном из чудом сохранившихся сёл обнаруѓжили конезавод с целым табуном прекрасных лошадей. Правда, управляться с ними поначалу умели плохо...