Новатерра - Георгий Булавин

      ... - Караул и внутренний наряд, строиться на развод!..

      ... - Дэн, брысь из кухни! Гулять!..

      ... - И чтоб вы все сегодня же подохли!..

      Господу помолимся,

      Коли не неволится,

      На коленках в горнице,

      Только больно колется...

      Господи, помилуй нас,

      Награди-ка силою...

      Дай Паране милого.

      Милого постылого...

      (А.Я. Розенбаум)

      Дробь-тревога

      Двое психотерапевтов по дороге на симпозиум:

      - Чёрт, да где же этот проводник?!

      - Хотите поговорить об этом?..

      По небу над станицей мчалось сизое облако, чем-то напомнившее задумчивому генеральному дозорному взбешённого коня. Серого в яблоках коня... А может быть, того как раз, из Апокалипсиса, бледного? Под всадником, коему власть дана над четвертью земли - умерщвлять мечом и голодом, зверьём и мором. И ад тропой, пробитою копытом, следовал за ним...

      Ерунда, конечно. Бред измученного одиночеством милитаѓриста. И вовсе не про ад сказано у Иоанна Богослова. Но похоже! Двенадцать лет - будто двенадцать дантовских кругов. Неправильно? Сколько там насчитал их Данте Алигьери в своей 'Божественной комедии'? Попал бы в этот мир после Чумы, так знал бы точно, без фантазий. Без комедий!..

      Милитарист по жизни, что первой, дочумной еще, что нынешѓней, второй по счёту, Костя Елизаров взглядом проводил 'коня' до горизонта, опустил глаза на строившийся караул и внутренний наряд, потёр когда-то тёмно-русые, уже немало поседевшие виски, оправил кепи и погладил матовую рукоять любимого 'Грача', довольно редкого - в России, разумеется - изделия 'Ижмаша', конкурента тульских оружейников. В каких замшелых кладеѓзях сокровищ генеральный дозорный изыскивал стреляющие раритеты, для самых близких его друзей было тайной за семью печатями. К примеру, у него имелся тяжёлый горно-вьючный крупнокалиберный страшила-пулемёт не менее крупнокалиберного веса и отдачи, причем стрелял из него исполин-разведчик не со станка и не с опорной сошки, а от бедра. Без промаха. С любовью к ближнему в глазах... Несообразностей в могучем Костике хватало. Хотя бы межѓду лицом, добрейшим, ласковым, участливым, и телом - хорошо за центнер - бога-олимпийца при силище античного титана и дьявольской реакции. Наверное, именно тело ваххабиты из Аргунского ущелья прозвали Бешеным Быком. Имели счастье убедиться на себе, с каким дьявольским гуманизмом бравый офицер внутренних войск МВД России обеспечивает законность и правопорядок в этом инфернальном регионе...

      Елизаров вообще почасту и подолгу наблюдал за небом, хотя на постчумном пространстве ожидать атаки с воздуха не приходилось, во всяком случае, со стороны себе подобных. Он и не ждал. Просто бродил по звездным выбоинам Млечного Пути. Куда шагал? Зачем? За чем? Да так... 'А вдруг', как говорят романтики и оптимисты. Вдруг где-то там, за поворотом к неведомой звезде Мяу Кота, свершится чудо и откроется давно забытое Вчера. Канун. Тот самый день. Перед Тем Самым Днём. Последним. Днём Вселенской Казни...

      Константин почасту наблюдал кое за чем ещё, опять же - не из чувства долга, не из рвения по службе. За гетманскими окнами. Но друга своего и главковерха в них увидеть, разумеется, не ожидал. Даже его любиѓмого пса, ньюфаундленда Дэна... О, кстати, вот и он! Притопал, черномазый, на развод. Мастифф центуриона с правами гражданина Рима! Сейчас вынюхает всё досконально и пойдёт, виляя задницей, к хозяйке, чтобы доложиться - так и так, дескать, наш батька в резиденции, а на плацу лишь Костик Елизаров, классный парень, верный страж, и к вам, Алина Анатольевна, не так чтоб очень равнодушен. Может быть... это... позовём его?.. Чувство к Алине Костя тщательно скрывал. Успешно. Как ему, наверное, казалось... С другим бы гетман, не исключено, давно поговорил, что называется, по-взрослому. Опять же не исключено, набил бы морду. Если б справился... Но, глядя на страдания дозорѓного, этого рыцаря без страха и упрека, так и оставшегося бобыѓлём после Чумы, лишь сочувственно посмеивался про себя да изредѓка подначивал супругу. Про неё. И Константина. Сдуру...

      А той 'доклада' бдительного пса не требовалось. Укѓрывшись тюлем занавески и гардиной, она печально наблюдала за дозорным. Печально, ибо знала - снова началась война. Печально, ибо знала, что дозорный поведёт передовой отряд. Печально, ведь она его - эх, знать бы Костику! - любила. Тем более печально, ведь она любила маленького Костика, незнамо как и для чего напялившего богатырские доспехи Константина. Примерно так, по-своему, на удив-ление самой себе из той ещё, из прошлой жизни, любила и Серёгу Рогачёва - как друга, если не сказать, как брата. Любила Дока. За человечность, доброту и простоту.

      Любила Сашку. Просто Сашку. Любила Александра с каменным непроницаемым лицом и автоматом на груди. Дурашливого Шурика. Нежного, душевного Санечку. Поддатого бродягу, сумасброда и отчаянного мота Алика. Решительѓного Аля со зловещей ртутью авантюрных глаз... Куда там Константиѓну-Костику?! Она Любила. Удивлялась собственному постоянству. И боялась все эти двенадцать лет. Боялась и сегодня, ибо точно знала, что получаса не пройдёт, как балагура Саньку сменит мудрый гетман Саныч. Что отзаседает генеральная старшина на Уряде, и тогда... Тогда ударят пушки 'Гром' на стенах Замка - маленькой станичной цитадели. Прокашляются, накрывая площадны́е цели, крупнокалиберные миѓномёты в крепостных редутах. Загромыхают пулемёты боевых машин. Загромыхают мины по периметру границы. Загромыхают конские копыта, сапоги бойцов, затворы и команды. Загромыхает этот Мир, и в мирные пеѓриоды не самый мирный из Миров. Но прежде лязгнет голос Карапета Даниляна, и понесётся из приёмников: 'Внимание..!'.

      - Внимание, караул и внутренний наряд, становись! Равняйсь! Смирѓно! Равнение на середину! Господин войсковой старшина, караул и внутѓренний наряд для развода и инструктажа построены. Оперативный дежурный войсковой старшина Куракин, - сугубо штатский по обеим жизням Василий молодцевато, как ему казалось, отдал воинскую честь.

      - Здоров, Васёк! Сто лет тебя не видел, - шепнул гигант, пожал протянутую руку и зычно проревел. - Здр-р-равствуйте, станичники!

      - Здравия желаем, господин войсковой старшина! - дружно ответили бойцы.

      - Вольно!

      - Вольно! - продублировал Куракин.

      - Разойдись, - несмело, но лукаво улыбаясь, добавил среднего возраста казак с лицом механизатора-пропойцы.

      - Да, расходиться ты, Кириллыч, мастер хоть куда, - прищурился, глядя на него, генеральный дозорный. - В апреле, если я не ошибаюсь, разошёлся так, что неделю по частям собирали.

      - А я чё? - смутился тот. - Я ж ничё, пошутковал просто. А в апѓреле... это... день рождение было, вот.

      - Да-да, день рождения советской космонавтики. Но ты, по-моему, и Гитлера, и Ленина тогда отметил, и день международной солидарности трудящихся прихватил.

      - Так а чё? Даже гетман ничё не сказал...

      - Ну да, конечно, гетман лично должен всяких обормотов из запоя выводить... Внимание! - Константин подобрался. - Госпоѓда станичники, есть такие, кто не в состоянии нести службу? Больѓные? Немощные? Жизнью огорчённые? Поддатые? Желающие поддать?

      Весь монолитный строй, от несмышленышей, вчерашних гимназисѓтов, до ветеранов и участников всего и вся на постчумном простѓранстве, понятливо посмеиваясь, в унисон качнул несколькими десятками голов. Прекрасно знали - служба с водкой мало совместимы. Чревато выговором. С проникающим в грудную клетку занесением. Без дураѓков. И кроме шуток. Потому, что две тысячи общинников и без того невероятным чудом сохранили жизни до сегодняшнего дня, чтобы подѓвергать их риску по вине больного, пьяницы или лентяя-сони.

      - И славно, - Костя вновь ощупал рукоять ствола (наверное, не просто так, а для наглядности). - Васёк... э-э, Василий Владимирович, оружие и снаряжение после проверишь сам, я уже не успеваю, через полчаса Генеральный Уряд... Господа станичники, братцы, сеѓгодня, двадцать второго июня двенадцатого года Новатерры, гетманом Новоросской казачьей республи-ки и войсковым атаманом принято решение об усилении караула, моѓбильного патруля и передовой заставы в связи...

      - ...с началом войны, - брякнул давешний болтливый казаѓчок. - Ох, простите, господин войсковой старшина!

      - Бог простит... Не каркай, Кириллыч! - покачал головой дозорный. - Боюсь, однако, что на этот раз ты прав. Обстановка, други мои, такова...

      Обстановка, если описать её двумя словами, была такова: она складывалась.

      По состоянию на вечер вчерашнего дня она именно складывалась. Пока ещё только складывалась, и подспудный процесс этот, на первый взгляд, не сулил никаких осложнений. Впрочем, о каком взгляде речь, когда процесс до времени незрим, латентен, происходит под непроницаемым покровом тайны?!