Рыба красного цвета. История одной тайной войны - Уоррен Хинкл

Всепоглощающей заботой заговорщиков — составителей «Кубинского проекта» было одно: все, что бы они ни делали, должно быть, как любил говорить Говард Хант, «правдоподобно опровергаемым» — фраза, унаследованная от администрации Эйзенхауэра. Обеспечить возможность таких опровержений стало, как ни странно, даже важнее, чем достичь успеха. Поскольку все, что бы ни предпринималось, так или иначе нарушало международное право и различные законы США (авантюры ЦРУ по осуществлению «Кубинского проекта» нарушали — помимо законодательства, регулирующего деятельность самого управления,— закон о нейтралитете, правила Федерального управления авиации и Финансового управления, таможенные и иммиграционные правила, законы полудюжины штатов), задачей первостепенной важности считалось проводить операции внутри страны таким образом, чтобы нельзя было ни проследить, ни отыскать стоящих за ними руководителей в федеральной столице.

Чтобы еще больше замаскировать свою тайную войну, ЦРУ щедро расходовало неподотчетные фонды, создавая на территории США полувоенный оперативный аппарат. Среди «крыш» и специальных агентов, задействованных ЦРУ по «Кубинскому проекту», были фирмы и частные лица, связанные с организованной преступностью и фанатиками из крайне правых полувоенных группировок. А с течением времени стало просто невозможно отделить зерна разведки от плевел уголовщины.

Несмотря на целый ряд грубейших оперативных просчетов, «Кубинский проект» оставался одной из самых строго охраняемых тайн ЦРУ. Он был так тщательно расчленен на составные части, что многие даже высокопоставленные сотрудники ЦРУ знали о нем только понаслышке. Внутри управления подразделения изолированно друг от друга выполняли отдельные части программы, не подозревая о ее существовании в целом, а вне стен ЦРУ проект был столь «правдоподобно опровергаем» в конечном звене намеренно запутанной цепи подчиненности, что отдел специальных операций ЦРУ зачастую утрачивал контроль над происходящим. «Черный кардинал» секретных операций в Лэнгли[12] мог считать, что события развиваются в одном направлении в то время, как его наемные служки, собравшись по сигналу с оружием на Сток-Айленде близ Ки-Уэста, двигались совершенно в другом. И если это абсурдное раздвоение снижало шансы на успех, то по меньшей мере существовала уверенность, что оно повышает вероятность сокрытия провала.

Эмблемой отдела специальных операций ЦРУ вполне мог бы стать череп со скрещенными костями. Интеллектуалы управления относятся к нему с некоторым презрением, считая боевиков, набранных из доживающих свой век сорви-голов заграничных спецслужб, безработных диверсантов из числа «зеленых беретов» и ищущих заработок наемников, прискорбным, но неизбежным довеском к их рыцарской профессии — разведке. Однако именно этот отдел делает для ЦРУ всю грязную работу, а грязная работа в последнее время составляет львиную долю всей деятельности управления. Такую точку зрения высказали Виктор Маркетти и Джон Маркс, авторы нашумевшей книги-разоблачения «ЦРУ и культ разведки», Они утверждают, что на секретные операции ЦРУ расходует две трети выделяемых ему государством средств — чуть менее миллиарда долларов в год (плюс пять миллиардов долларов или около того, которые расходуются на секретные операции по статьям, скрытым в бюджетах других правительственных учреждений). В проведении таких операций задействовано от 11 300 до 16 500 сотрудников ЦРУ, существование которых управление признает — сюда не входит вдвое большее число внештатных агентов, работающих по контракту, и служащих частных компаний, сотрудничающих с ЦРУ.

Диверсионная служба ЦРУ резко возросла в количественном отношении при администрации Кеннеди. Это, вероятно, отражало чисто бюрократическую потребность расширения управления в соответствии с пристрастием Кеннеди к различного рода авантюрам. Короли разведки с их классическими методами шпионажа к концу 50-х годов уступили место самолетам-шпионам и электронным средствам массового подслушивания.

Почему аппарат ЦРУ был так непомерно раздут, объяснил Ричард Биссел[13], ученый и неизлечимый прожектер, Клаузевиц[14] вторжения в Заливе свиней, Биссел охарактеризовал функции «секретных служб» ЦРУ как «усилия влиять на внутренние дела других стран тайными методами, которые иногда называют „вмешательством“». На долю Генри Киссинджера[15] выпало изобрести словесную маскировку таких «усилий». Касаясь как-то подготовленного ЦРУ по указке администрации Никсона свержения правительства Альенде в Чили, Киссинджер с нетипичной для него лаконичностью заявил: «Не понимаю, почему мы должны стоять в стороне и смотреть, как какая-нибудь страна из-за безответственности ее собственного народа становится коммунистической».

Бухгалтеры ЦРУ, конечно, хранят обет молчания. Что же касается тех скудных статистических данных о секретных подразделениях управления, которые становятся достоянием общественности, то они далеки от точности. Ведь большинство специальных агентов ЦРУ — это так называемые внештатные сотрудники, выполняющие по контракту отдельные задания и получающие вознаграждение наличными, с которых не платят налогов. Специальными агентами могут быть и сотрудники подставных учреждений («крыш»), находящихся в полном распоряжении ЦРУ, или лица, числящиеся в штатах вполне легальных корпораций и оказывающие услуги ЦРУ. Подобные меры принимаются для того, чтобы сгустить тьму неподотчетности.

«Кубинский проект» стал первой в истории ЦРУ операцией, когда наемные искатели приключений широко использовались внутри Соединенных Штатов. Это была необычайно пестрая команда, которая сознательно шла на риск сотрудничества с ЦРУ, прекрасно понимая, что управление немедленно отречется от них, если операция провалится. Если не принимать во внимание этот малоприятный факт, во всем остальном с ЦРУ можно было договориться. Многие специальные агенты ЦРУ быстро поняли, что их шпионская «крыша» дает им лицензию на воровство. Если, например, для прикрытия своей шпионской деятельности они порой занимались контрабандной торговлей оружием и наркотиками, то выручку преспокойно клали себе в карман.

В ведении подпольного хозяйства, созданного отделом специальных операций, были: сеть внутренних авиалиний, морские базы, склады оружия, учебные лагеря коммандос. Если на карту США нанести дислокацию полувоенных формирований ЦРУ, то она будет испещрена более чем сорока точками, рассыпанными от Южной Калифорнии до Мэриленда, причем юго-восточная часть страны станет местом их наибольшего сосредоточения.

Для ведения тайной войны отдел специальных операций приобретал суда и самолеты, регистрируя их в подставных фирмах и переоборудуя для боевых действий. Моряки и пилоты набирались из числа наемников. Симбиоз разведки и организованной преступности, пышно расцветавший в благодатной атмосфере «Кубинского проекта», был возможен благодаря существованию жаждущих действовать тысяч антикастровских кубинских коммандос, которых ЦРУ держало на казарменном положении в дешевых гостиницах и ночлежках на всей территории от Нового Орлеана до Майами. Их боссы в ЦРУ в конечном счете утратили контроль над ними, и они занялись прибыльными авантюрами — крупномасштабной контрабандой наркотиками и оружием, убийствами по найму.

Щупальца всепроникающего ЦРУ крепко опутали США. Еще не успела высохнуть краска, которой в 1947 году были нанесены номера на дверях кабинетов нового разведывательного управления, как оно начало заниматься секретными операциями, полностью отстранив от них отдел политической координации. Трудно было придумать более не соответствующее действительности название этому органу, специализировавшемуся на грязных трюках «холодной войны». Отдел политической координации был создан президентом Трумэном в качестве полуавтономного подразделения ЦРУ для ведения подрывной деятельности политического, экономического и идеологического характера. В 1951 году с ним был слит отдел специальных операций ЦРУ, занимавшийся шпионажем. Трумэн сначала упорно настаивал на том, чтобы ЦРУ ограничилось только сбором информации. Однако бюрократы разведки постепенно переубедили его. К началу 50-х годов ЦРУ уже проникало в американские институты и создавало «крыши» внутри Соединенных Штатов, которые должны были маскировать его секретные программы, нацеленные за рубеж. А менее чем через десять лет — с началом осуществления «Кубинского проекта» — принялось проводить тайные операции на своей земле. Чтобы скрыть факт того, что оно преступило запреты, ЦРУ пустило в ход множество уловок и хитростей из своего шпионского арсенала. Так было положено начало, если вообще можно воссоздать картину ухаживания, союзу сердец между ЦРУ и Говардом Хьюзом[16].