Древняя Спарта и ее герои - Лариса Гаврииловна Печатнова

словно члены средневекового рыцарского ордена, которые так себя называли уже официально. В условиях слабости семейных связей сисситии заменяли спартанцу семью, являясь, по сути дела, ее эрзацем.

Ликургу приписывают и установление так называемой ксенеласии, или изгнания чужеземцев. Действительно, в закрытом обществе, каким постепенно становилась Спарта после введения законов Ликурга, внешнее влияние было крайне опасно. Граждане не должны были иметь материал для сравнения, который мог привести их к крамольным мыслям. Причем ксенеласия предполагала не только удаление опасных иностранцев, но и запрет собственным гражданам покидать страну без разрешения властей. Плутарх совершенно верно охарактеризовал цели ксенеласии: «По этой же причине он (Ликург. — Л.П.) не разрешил выезжать за пределы страны и путешествовать, опасаясь, как бы не завезли в Лакедемон чужие нравы, не стали подражать чужой, неупорядоченной жизни и иному образу правления. Мало того, он изгонял тех, что стекались в Спарту без какой-либо нужды или определенной цели — не потому… что боялся, как бы они не переняли учрежденный им строй и не выучились доблести, но, скорее, страшась, как бы эти люди сами не превратились в учителей порока. Ведь вместе с чужестранцами неизменно появляются и чужие речи, а новые речи приводят новые суждения, из которых неизбежно рождаются многие чувства и желания, столь же противные существующему государственному строю, сколь неверные звуки — слаженной песне» (Lyc. 27, 6–9).

Но политическое и социальное равенство всех граждан, за которое так ратовал Ликург, было невозможно без их экономического равенства. Для этого Ликург пошел на весьма революционную меру: он взялся за самое ценное имущество граждан — их землю. Скорее всего наибольшее сопротивление у богатых и знатных спартанцев вызвал именно передел земли. Ликург разделил всю землю вокруг самой Спарты на девять тысяч равных участков (клеров), по числу семей спартиатов (Lyc. 8, 5). Таким образом, он отнял у богатых и отдал бедным и безземельным гражданам землю, чтобы уравнять их не только политически, но и экономически. Спартанцы после Ликурга, образовав высшую касту, господствующую над всем остальным населением Лаконии, начали горделиво называть себя гомеями, то есть «равными». Такими «равными» их сделал Ликург.

Единственным установлением, за которое Ликурга порицали уже древние писатели, была так называемая криптия, молодежная военизированная организация, призванная запугивать илотов и уничтожать самых сильных среди них. Аристотель, правда с известной долей сомнения, считал именно Ликурга изобретателем криптии. Так, в эксцерптах Гераклида (кратком и не очень внятном конспекте «Лакедемонской политии») читаем: «Говорят, что он (Ликург. — Л. П.) ввел и криптию, на основании которой они еще и теперь, выходя днем, прячутся, а по ночам [место явно испорчено] с оружием и убивают столько илотов, сколько оказывается удобным» (fr. 611, 10 Rose3 / Пер. А. И. Доватура). Авторство Ликурга в организации криптии подтверждает и Плутарх (Lyc. 28).

У Плутарха в его биографии Ликурга присутствует очень мало подробностей о жизни самого законодателя. Он больше рассказывает о реформах и их последствиях, чем о тех трудностях и препятствиях, с которыми столкнулся Ликург, внедряя их в жизнь. Вот те немногие детали, которые поведал нам Плутарх. Так, он рассказывает, что Ликург, вернувшись в Спарту после путешествий и получив одобрение Дельф, стал действовать как опытный заговорщик, готовый ради достижения цели даже на военный переворот: «Ликург решил привлечь к исполнению своего замысла лучших граждан и повел тайные переговоры сначала с друзьями, постепенно захватывая все более широкий круг и сплачивая всех для задуманного им дела. Когда же приспел срок, он приказал тридцати знатнейшим мужам выйти ранним утром с оружием на площадь, чтобы навести страх на противников» (Lyc. 5, 5–6). Плутарх с удовлетворением отмечает, что удалось обойтись без кровопролития, поскольку противники реформ во главе с царем Харилаем не оказали серьезного сопротивления (5, 7–8).

Однако компромиссные по духу своему реформы Ликурга столь глубоко затронули интересы части спартанской знати, что это отразилось даже на судьбе самого законодателя. Так, по словам Плутарха, богачи, люто ненавидя Ликурга, «однажды тесно обступили его, принялись злобно кричать, и в конце концов осыпаемый градом камней он бежал с площади. Опередив всех, он уже было скрылся в храме, но один молодой человек по имени Алкандр… гонясь за ним по пятам, в тот миг, когда Ликург обернулся, ударил его палкой и выбил глаз» (Lyc. 11, 1–2). Это скорее анекдот, чем реальное событие, но оно прекрасно показывает силу ненависти обобранной и униженной элиты по отношению к виновнику их страданий. Ликургу, бесспорно, было оказано серьезное сопротивление. В конце концов он стал жертвой реакции и был вынужден отправиться в изгнание. Традиция единодушна в том, что умер Ликург в изгнании. Среди мест его смерти называли остров Крит и городок Кирру, контролируемый Дельфами (Lyc. 31, 7). Существует также романтическая версия, что Ликург сознательно уморил себя голодом, чтобы не дать возможности согражданам нарушить их клятву: ведь те поклялись хранить его законы в неприкосновенности, пока сам законодатель не вернется на родину (29, 9).

Став главной фигурой спартанской истории, Ликург после смерти почитался как герой. По словам древних авторов, в Спарте существовал храм Ликурга, где ему делали ежегодные жертвоприношения и оказывали почти божественные почести (Her. I, 66; Strab. VIII, 5, 5, р. 366; Plut. Lyc. 31. 4–5; Paus. III, 16, 6). Но Аристотелю, питавшему к Ликургу величайшее уважение, даже такой почет кажется недостаточным.

Он сетует на то, что Ликург в Спарте недостаточно почитается (Arist. ар. Plut. Lyc. 31,4).

Аристотель заметил, что лучшие греческие законодатели, к которым он причисляет и Ликурга, принадлежали скорее к среднему сословию, чем к высшей знати или простому народу. «Наилучшие законодатели, — пишет он, — вышли из граждан среднего круга: оттуда происходили Солон (что видно из его стихотворений), Ликург (царем он не был), Харонд и почти большая часть остальных» (Pol. IV, 9, 10, 1296а). По мнению Аристотеля, именно выходцы из среднего класса были способны подняться над партийными интересами и предложить конституцию, учитывающую интересы общества в целом. Судя по деятельности Ликурга и Солона, древние законодатели прекрасно понимали неизбежность социального компромисса как единственно возможного варианта для предотвращения гражданской войны, ведущей к полной анархии и дезинтеграции.

Спартанцы на протяжении всей своей истории воспринимали законы Ликурга как безальтернативный стандарт и его именем и под реставрационными лозунгами проводили подчас самые радикальные реформы. Достаточно в этой связи вспомнить реформаторскую деятельность спартанских царей конца III в. Агиса IV и Клеомена III. Их реформы проводились под лозунгом возврата к прошлым институтам, когда-то учрежденным их великим законодателем.

Глава II

Царь Клеомен I и спартанская община