Большая книга манипуляций - Вадим Макишвили

Читать или смотреть

В 1971 году американский психолог Герберт Кругман решил с помощью электроэнцефалографии узнать, что происходит в мозгу человека, который читает или смотрит телевизор. Во время чтения в мозгу подопытной преобладали быстрые бета-волны, связанные с концентрацией внимания. Однако уже через 30 секунд после включения телевизора быстрые волны сменились на медленные альфа-волны, которые служат признаком рассеянности. Однако когда девушка снова начала читать журнал, бета-волны вновь стали доминировать, показывая, что сконцентрированное внимание пришло на смену расслабленной мечтательности. Кругман сделал вывод: «Телевидение — это средство коммуникации, пассивно передающее большие объемы информации, которую не обдумывают в момент ее получения».

6 лет мечтательности

В 2014 году британская исследовательская компания Milward Brown провела социальный опрос в 30 странах мира. Людям от 16 до 44 лет задавали один и тот же вопрос: «Примерно сколько времени вы провели вчера а) за просмотром телевизора, б) в Интернете, сидя перед компьютером, в) в телефоне или планшете?» Оказалось, больше всего времени перед телевизором люди проводят в Великобритании, США и Франции — от 2 до 2,5 часа в день, то есть больше 6 лет непрерывного просмотра за всю жизнь. На первый взгляд это число не кажется драматически огромным, но оно становится таковым, если вспомнить, что средняя продолжительность жизни человека равняется 60 годам. Одну десятую часть своей жизни человек проводит перед экраном телевизора. Ничего удивительного в том, что телевизионные программы и реклама играют все более важную роль в жизни многих детей и оказывают на их социализацию гораздо больше влияния, чем школа, религия и даже родители.

Программирование желаний

Мозг человека не успевает осознать все увиденные образы, поэтому все, что не успел, откладывает в подсознание. В случае с рекламой мы убеждаемся в этом сами чуть ли не каждый день. Когда интересный художественный фильм несколько раз прерывается на пятнадцатиминутные рекламные паузы, нам кажется, мы эту «бесючую» рекламу даже не смотрим — занимаемся своими делами, звоним родственникам, моем посуду. Но проходит время, и в голове сами собой всплывают целые фразы, которые мы специально не запоминали: «Вы еще замачиваете? Тогда мы идем к вам!», «Тетя Ася приехала!», «А ты налей и отойди»… Эти слова сами просочились в наш мозг, минуя наше сознательное решение, и в какой-то момент сами собой всплывают из глубин подсознания.

Именно из-за выраженного гипнотического эффекта телевизионная реклама считается самым действенным способом программирования покупателей и потребителей услуг.

Ни один другой вид рекламы — ни бигборды на улицах, ни объявления на страницах глянцевых журналов, ни банеры на сайтах — не могут воздействовать на потребителя так же сильно, как воздействует телевизионная реклама на сознание телезрителя, погруженного в поверхностный гипноз.

Три купальника для шопоголика

Неудивительно, что в последние годы у людей появилась новая болезненная страсть — покупать вещи, — страсть навязчивая, почти неподвластная воле. Психологи и психиатры уже говорят о мании покупок. «У ребенка сапоги протекать стали, ездила за ними в торговый центр, а бутик, как назло, закрыт. Так я купила три новых купальника на лето». Услышать такое сейчас можно не только в иностранных фильмах. Мы совершаем необдуманные покупки, а потом удивляемся — зачем я это сделал? Шопоголизм — непреодолимое желание что-либо покупать без необходимости, ради удовольствия самого процесса покупки. Специалисты утверждают, причина тому — телевизионная реклама, стимулирующая людей, подверженных гипнотическому влиянию, совершать необдуманные покупки. Если это так, тогда становится понятно, почему в нашей стране шопоголизм не достиг такого же размаха, как в западных странах, — у нас реклама появилась на экранах позже, чем за рубежом, — мы подвергаемся гипнотическому влиянию рекламы меньше. Но это, к сожалению, временно.

Телереклама стала гениальной формой психологического влияния, которой трудно сопротивляться рядовому гражданину. Массовые манипуляции окружают нас в семьи и в школе, на улицах и в магазинах, в Интернете и на телевидении, и если во всех названных плоскостях жизни она реализуется в простых формах, то в таких инструментах управления, как СМИ и политика, игра ведется по-крупному.

Сила печатного слова

Главный инструмент журналиста — слово. Сотрудники печатных изданий описывают событие словами — читатель пробегает глазами по строчкам, складывает буквы в слова, слова в предложения, абзацы в контекст и воспринимает его в том ключе, в котором замыслил журналист… либо понимает написанное иначе, если автор недостаточно четко выразил свою мысль. Есть ли в этой схеме место, куда «нечестный на руку» журналист может вставить свое личное отношение к происходящему и тем самым повлиять на отношение читателя к прочитанному?

«Трагедия в зоопарке. Младенец упал в вольер и был затоптан гиппопотамом».

«Трагедия в зоопарке. Из-за материнской небрежности младенец упал в вольер и был затоптан гиппопотамом».

В первом заголовке читатель получает безоценочную информацию о трагическом событии и сам выбирает, сопереживать или «пройти мимо». Но после прочтения второго заголовка у читателя остается неприятное послевкусие, которое даже способно затмить сам новостной факт: «Как мать могла такое допустить, куда она смотрела?!» Журналист использовал так называемый «ядовитый сендвич», когда в середину сообщения вставляется собственная оценка. Прием основан на том, что читатель осознанно запоминает начало и конец сообщения, а середина остается в подсознании. Вот почему второй заголовок оставляет после себя неприятное впечатление. И это только один из многих приемов, которым журналист может подсказывать читателю, как относиться к новости и что чувствовать во время чтения.

А. А. Венедиктов, российский журналист, главный редактор и совладелец радиостанции «Эхо Москвы», делится воспоминаниями:

«Я помню, как я получил свой первый выговор, как журналист, когда в 1991 году во время путча мне удалось сделать интервью с людьми с одной стороны — с руководителями ельциновского штаба, и не удалось взять интервью у ГКЧП. Мне тогда главный редактор сказал: «Почему у нас была одна сторона?» Я говорю: «А они не давали». А он: «Почему у нас была одна сторона?» Мой материал тогда так и не вышел. И уже в следующий раз, в октябре 1993 года, я вывел [в эфир] самозваного президента Руцкого, и одновременно мы вывели тогда [в эфир] Гайдара и Чубайса с другой стороны. Это уважение к собственным слушателям! Не мы решаем, что слушатели должны знать, они сами должны разбираться в этом. Они должны получить все позиции, всю мотивацию, и наше дело — дело повара — принести все это на блюде».

Правило Ротшильдов

19 июня 1815 года произошла массовая манипуляция общественным мнением, из-за которой случился передел британской экономики и произошли массовые самоубийства.

В то время, пока 18 июня 1815 года близ бельгийского селения Ватерлоо сражаются войска Наполеона и войска маршала Веллингтона, на фондовых биржах Англии царит паника — все с тревогой ждут, чем закончится последняя решающая битва. Сражение началось за полчаса до полудня и преимущество оказалось на стороне Наполеона. Однако вечером того же дня на помощь армии Веллингтона приходит прусский корпус генерала Блюхера, который и решает исход того сражения, разгромив войска Наполеона. Сразу после разгрома с прилегающих к Ватерлоо территорий в небо взметнулись чьи-то почтовые голуби, которые направляются в сторону Лондона. Сейчас известно, что к лапе каждого голубя было прикреплено зашифрованное сообщение о разгроме французов. Голуби принадлежали крупнейшему английскому банкиру Натану Ротшильду, который благодаря своей голубиной почте уже через несколько часов после окончания сражения знал, что в войне победила Англия.

На следующий день, едва только начались торги на бирже, когда в Лондоне еще никто не знал о том, как разрешилась битва с Наполеоном, Натан Ротшильд демонстративно распродает все свои акции. Глядя на него и не зная, что Ротшильд блефует, все держатели ценных бумаг заражаются паникой и следуют его примеру, предполагая, что сражение англичанами проиграно и надо спасать хотя бы часть своих денег. За несколько часов Лондонская биржа переполняется обесцененными акциями, стоимость которых к концу дня падает практически до нуля. Аналогичную операцию, только на Парижской бирже, осуществляет в тот же день другой Ротшильд — Якоб, брат Натана. А пока все распродают свои обесцененные акции, подставные агенты Ротшильда скупают их за бесценок…