Дальний поход - Василий Сахаров

— Отец Герман, — обратился я к толстячку.

— Да? — расплылся тот в доброй и обаятельной улыбке.

— Мы с вами вчера не договорили. Как там отец Евстафий поживает, который все же смог от Кубани к вам в Тулу добраться?

Герман перекрестился, прошептал что-то неразборчивое, и ответил:

— Плох отец Евстафий. Многое этот святой человек претерпел в трудном пути, потерял всех своих воспитанников, кто шел с ним, и исстрадался душой, но все же дошел к Цитадели Света, благословенному граду Туле, и имел встречу с самим патриархом. Теперь же он болеет, но мы все ежевечерне молимся за его выздоровление и надеемся на то, что вскоре он поправится, и сможет вернуться в Краснодар.

— Понятно, — ни к кому конкретно не обращаясь, произнес я, и задал следующий вопрос: — И что, отец Герман, вы, в самом деле, надеетесь одолеть Внуков Зари?

— Вне всякого сомнения, капитан. С нами Бог и истинная вера, а значит, победа нам обеспечена. Конечно, поход будет труден, и многие воины падут, но их жертвы будут не напрасны. Да, мы многое потеряем, но церковь одержит очередную победу над Воинством Сатаны и, кроме того, власть святой матери церкви распространится на одичавшие земли. Вместе с крестоносным войском пойдут отцы-наставники, которые будут возвращать заблудших овец на путь Христов. И это будет двойная победа. Кстати, капитан, не желаете ли принять святое крещение? Завтра мы будем переходить Дон, и я могу провести обряд. Заодно и ваших людей окрестим.

— Нет. Желания такого не имею, да и люди мои, от своих верований и взглядов, какие бы они ни были, отрекаться не собираются.

— Очень жаль. А ведь имя у вас христианское, и не один православный святой, с честью носил его.

— Имя, положим, греческое, и образовавшееся задолго до Рождества Христова. А что касается святых, то не Александра ли Невского вы имеете ввиду?

— Да, — Герман согласно кивнул головой. — Именно его, защитника православия и всей земли русской от монголо-татарских захватчиков.

— Все относительно, отец Герман. Для вас Александр Невский святой, а для меня отличный воин и превосходный политик. И если размышлять над его личностью всерьез, то я сильно сомневаюсь, что он был настоящим христианином.

— Вы можете привести примеры?

— Хорошо. Вы в курсе того, что Александр Невский имел золотую пайцзу на управление Русью, полученную им в Каракоруме? Причем, точно такую же, какая была у хана Батыя, то есть, равнозначную ей по силе и власти. — Герман отрицательно помотал головой и я продолжил: — А вы знаете, что этот князь был побратимом старшего Батыева сына Сартака? — снова отрицание и следующий вопрос: — Тогда, может быть, вы знаете о том, что когда его родной брат Андрей Боголюбский поднялся против монголов, Александр не пришел ему на помощь? А даже наоборот, отозвал всех своих воинов из его дружин, хотя мог бы просто выехать перед ордой, показать пайцзу и остановить разгром восставших? Или, как пример, участие русской пехоты в походах золотоордынцев на Грузию. И там и здесь, по идее, православные люди, вот только наши воины церкви сметали и сжигали в самую первую очередь, и грузины, просили у монголов мир на любых условиях, только бы те отозвали злых северян. А что вы знаете про тумен «Урусов Славный Верностью», укомплектованный из славян, который постоянно находился в Каракоруме и составлял гвардию хана Хубилая?

— Нет, я всего этого не знал.

— А я знаю, потому что ищу знаний, а не веры. И сложив только лишь эти хорошо известные факты из жизни Александра Ярославича Невского воедино, можно задаться вопросом, а правдива ли официальная история, которую писала православная церковь и династия Романовых, и такими уж христианами были те, кого за подвиги, ум и силу, помнит, уважает и любит русский народ? Вы ставите над собой веру, а я полагаю, что превыше всего разум. Для меня слепая вера, хуже яда, и я считаю, что каждый разумный человек, должен критически воспринимать любую информацию и из всего делать свои выводы.

— То есть, — монах прищурился, — вы отрицаете любую веру и религию?

— Неправильно. Я отрицаю слепую веру, которая от незнания истоков религии и своих корней, превращается в мракобесие, и делает из Гомо Сапиенса даже не обезьяну, а натурального барана, которого всегда можно отбить от стада и кинуть на жертвенный алтарь.

Герман не ответил, продолжать дискуссию не захотел, и после недолгого молчания, разговор сам собой перетек на иные темы, которые мне были совершенно не интересны. Священники что-то рассказывали подошедшим к ним возницам. Купцы, они же дружинники пограничной стражи Воронежского анклава, спорили с моими бойцами о достоинствах и недостатках того или иного оружия, а я, покинув место у костра, отправился прогуляться по лагерю.

Рядом пристроился Лихой и пес был спокоен. Значит, в окрестностях, по которым он уже пробежался, врагов не наблюдается.

Обход много времени не занял, боевые дозоры службу несут справно, воины сыты, кони почищены и стреножены, и только чуть в стороне, возле рации колдовали связисты и Кум. До меня донеслись их тихие смешки, и я подошел ближе.

Кум заметил меня почти сразу, шикнул на своих подчиненных и, встав с плащ-палатки, раскинутой на траве, предупреждая мой вопрос, причину суеты объяснил сам:

— Хотели наших дипломатов в Воронеже вызвать, но пока тихо. Зато поймали Тамбов. Сигнал четкий, слышимость хорошая и помех почти нет.

— И что там, в Тамбове?

Начальник связистов криво ухмыльнулся, протянул мне наушники и ответил коротко:

— Непонятно. Сам послушай.

Одев наушники на голову, я вслушался в молодой и развязный женский голос:

— Итак, с вами снова я, Девушка-Луна, ваш ди-джей, и самый информированный человек в радиусе ста километров. Вы желаете знать новости, и я вам их предоставлю. Если коротко, то все хреново, дорогие вы мои радиослушатели. Сегодня утром убили лидера «Северных» Якута, и что будет дальше, понятно всем. Уже вечером в центре города шли бои, и трупов было очень много. Если кому-то из горожан нужен мой совет, то скажу просто: срочно валите в область или в другой анклав, где есть хотя бы тень законности и порядка.

Голос прервался, прокашлялся, и продолжил:

— Теперь информация для тех, кто не воюет, и бежать не собирается. В город вернулся Худой Гусман, у него потери, но и добычи он приволок немало. Этот лихой командир зовет к себе в отряд всех смелых парней, кто готов повоевать с дикарями. В остальном же, без особых изменений, мир находится в полной жопе, и все люди редкостные твари, готовые прикончить своего соседа за пачку курева или мешок муки. Следующие новости, после музыкальной паузы.

Ди-джей поставила что-то из тяжелого металла, одновременно забористое и громкое, и в то же самое время, очень печальное. Я снял наушники и вернул их Куму.

— И как тебе передача?

— Нормально. Люди выжили, что-то делают, суету наводят, воюют, дерутся, торгуют и путешествуют. В общем, все не так уж и плохо, как могло бы быть.

— Приказания будут?

— Только одно. Вырубай свою шарманку и береги аккумуляторы. До Воронежа путь не близкий, да и удастся ли там подзарядиться, неизвестно. Пограничники говорят, что у них ветряки имеются, да и на реке гидроэлектростанцию самодельную ставят. Но это все слова, так что экономь энергоресурс…

— Ясно.

Следующим утром, снова в путь. Обоз выстроился на грунтовке, и пошло движение. В центре, как и положено, повозки с ценным грузом, с боеприпасами и оружием для Воронежского анклава. Впереди дозорная группа и Лихой, по флангам прикрытие, и позади, отставая на два километра, тыловой отряд. Так продолжается до берегов реки Дон. Слева виднеется разрушенный мост, а дорога упирается в добротные деревянные причалы, у которых находится паром.

В этом месте, под охраной небольшого отряда елецких ополченцев, ведут бизнес две большие семьи. Одна постоянно находится на левом берегу, другая живет на правом. Никто их не трогает, и за проезд, люди платят исправно. Так уж здесь повелось, что паромщиков никто не обижает, данью не обкладывает, и не пытается на них давить. Неплохо пристроились люди, тут тебе и охрана, и спокойствие, и постоянный прибыток.

Переправа всего обоза заняла несколько часов. Мы отставали от графика, составленного главным воронежским погранцом Володей Липатовым, и он постоянно поторапливал возниц:

— Живее! Погоняй! До вечера надо в Березовке оказаться!

— Что за Березовка, Володя? — я подъехал к телеге, на которой он сидел.

— Отличная большая деревня, — улыбнулся он. — Ты такой еще не видел. Мы там, в прошлый раз останавливались, и лучше места, я до сих пор не встречал. Доброжелательные люди, хорошие и справные хозяева, податливые симпатичные девушки, и никаких конфликтов. Выйду в отставку, перееду в эту деревушку на постоянное место жительство и женюсь на местной девушке.