Поэты 1840–1850-х годов - Борис Бухштаб

96. УЧАСТЬ

В семье своей лиственной, шумной, ветвистойШирокое дерево в чаще росло,Долине бросало свой сумрак тенистый,И высилось гордо, и в листьях цвело.

Но вот оно вдруг, не отживши, увяло…По чаще стал прыгать ужасный топор,И то благородное дерево палоИ тени прохладной не кинет с тех пор.

Обрублены ветви, и сохнет в пустыне,От корня родного далече, оно…Наружность цела, но в его сердцевинеУж порча и гниль зародилась давно.

Дышал человек благодатной свободой,На родине милой он счастливо жил;Но мстительный рок прошумел непогодойИ радость того человека убил.

И грустным изгнанником ныне он бродит,Под сводом далеким, у чуждой реки…Наружно еще на собратий походит,Но сердце истлело в горниле тоски.

И. П. КРЕШЕВ

Иван Петрович Крешев родился в 1824 году в Петербурге, в дворянской семье. Учился он во 2-й гимназии, а затем — на юридическом факультете Петербургского университета, который закончил в 1845 году.

Крешев рано ощутил литературное призвание. В 1840 году несколько стихотворений шестнадцатилетнего поэта было напечатано в журнале «Памятник искусств». Затем оригинальные, главным образом антологические, стихотворения и переводы — с латинского, французского, английского и немецкого языков — стали появляться в других петербургских журналах, большей частью в «Библиотеке для чтения» Сенковского и «Сыне отечества» Краевского.

Окончив университет, Крешев не поступил на службу, намереваясь посвятить себя литературе. Однако материальная необеспеченность и необходимость содержать больную мать и сестру вынуждали его соглашаться на любую журнальную работу. Крешев сделался литературным поденщиком в журналах Сенковского и Краевского, которые безжалостно эксплуатировали его талант и знания; он писал фельетоны, переводил различные статьи и составлял компиляции из материалов иностранной печати, — словом, делал все, вплоть до подписей к картинкам мод (под псевдонимом «Марья Петровна» в «Библиотеке для чтения»). Сотрудничал он и в других петербургских журналах и газетах («Пантеон», «Русский инвалид» и др.), писал статьи по русской словесности для «Энциклопедического словаря».

Недолгая жизнь Крешева прошла в повседневной борьбе с нуждой. В 1858 году Крешев сошел с ума. Из больницы он вышел уже совершенно нетрудоспособным человеком и вскоре, 21 марта 1859 года, умер.

Сборника оригинальных стихотворений Крешева издано не было[65]. При жизни поэта отдельной книгой был напечатан лишь его перевод комедии в стихах Э. Ожье «Габриэль» (СПб., 1853). В 1862 году Н. В. Гербель, хорошо знавший Крешева, выпустил в Петербурге сборник «Переводы и подражания», где собрал рассеянные по различным журналам крешевские переводы стихотворений Горация, Проперция, Шиллера, Т. Мура, А. Шенье, Гюго и других поэтов. Наиболее значительны его переводы из Горация, постоянно привлекавшего к себе интерес Крешева. «Более удачных переводов Горация не было в нашей литературе», — писал Гербель во вступительной заметке к сборнику.

97. ФАВН

Sylvain, qu’avez-vous vu quand vous étiez heureux?

У грота мрачного, забытый, одинокоСтоял пустынный фавн… Плющ пыльный и осокаВкруг бедной статуи печально разрослись;Каштаны дикие узорчато сплелись Ветвями черными над головою фавна,А в воздухе шумел и падал лист дубравный…Мне жаль тебя, сатир! С лидийских берегов,Одетых лаврами и лозой виноградной,Из хора светлого мифических боговТы унесен рукою жадной,И осень хладная поблекшие листыБросает на тебя с туманной высоты.Но ты смеешься, фавн!.. Хранитель козлоногийСребристо-белых стад, потоков и дубров,Ты украшал собой Лукулловы чертоги,Внимал там звону чаш и музыке пиров.Под сенью портика, сквозь ветви померанцев,Обвитых лентами зеленого плюща,Ты весело смотрел на вольность резвых танцев,Кропимый зернами холодного ключа.Ты улыбаешься?.. В дыму благоуханий,При блеске радужном сидонских хрусталей,Вакханки, скинув с плеч волну кисейных тканейИ опустив на грудь душистый ток кудрей,Кружились пред тобой. Безумные восторгиСливались с песнями венчанных гроздьем оргий,А свежий водомет, блестя между огней,Снопами звонкими и жемчуг и алмазыВзвивал из мраморной, цветами полной вазы…Скажи, что́, жаль тебе невозвратимых дней,Дней славы квиритов, отваги и свободы,Когда в шумящий Рим, корону царств земли,                   Стекались дальние народыИ на алтарь богов, покорные, неслиАмфоры древних вин, плодов и роз кошницыИ напоенные алоэм багряницы?..Ты помнишь ли те дни, когда бесславный Рим,Забыв отцов своих, на сладострастном ложеПокояся, впивал душистой мирры дым,А дикие толпы́, в косматой волчьей коже,От севера текли на семихолмый град,И падал великан пред булавой окреплой,И в груды мрачные, одеты ризой пепла,Ложилась роскошь римских колоннад?Так взором вопрошал я хладную статую.Безмолвно голову пред мрамором склоня…Кумир не отвечал… Сквозь ткань дерев густуюНа фавна упадал румяный отблеск дня,И сумрак голубой прозрачными клубамиСпускался медленно над темными дубами…

98. ДРИАДА

Ты видишь у ручья обломок ивы дикой?..Засохший этот ствол, повитый повиликой,Был листьями одет; в нем слышались сперваДриады молодой приветные слова.Но дерево сломил зимы набег нещадный,И нимфа умерла!.. Приют ее прохладныйЛюбил пастух Бион. Полуденной поройЗдесь звонкий свой тростник он оживлял устамиИ нимфу вызывал искусною игрой.Дриада, скрытая душистыми кустамиЗлатой акации, внимала ей не раз.Волшебно-стройная мелодия лиласьКак флейты звук, когда под шум живых фонтановЛетит он, сладостный, в тени густых каштанов.

99. ПОСЛЕДНЯЯ РОЗА

(Из Томаса Мура)

Последняя роза цветет одиноко;Завяли подруги ее невозвратно;Закинул их ветер на берег далекой —И нет ей ответа на вздох безотрадный…

Не дам я сиротке на стебле томиться,Ронять безнадежно жемчужные слезы:Сорву я бедняжку… пусть ветер стремится,Уносит листочки рассыпанной розы!..

О, если померкнет звезда упованьяИ милые души исчезнут, как тени,Кто станет беречь дни тоски и страданья,Гость лишний, как роза под бурей осенней?

100. НАЯДА

Эскиз Андрея Шение

Когда в полдневный жар так сладостна прохладаДушистых яворов и листьев винограда,Усталый селянин, вхожу я в темный грот,А там, под зеленью аканта, нимфа вод,Нагая, белая, склонясь на полог дерна,Роняет из кудрей холодной влаги зернаИ дремлет, опершись на руку головой,Венчанной тростником и влажною травой.

101. ОСЕННИЕ ЦВЕТЫ

Бор желтеет над поляной,Вьются по́ ветру листы…Для чего ж венок румяныйНа головке носишь ты?

Видишь: ива да березыГрустно дремлют у пруда;Лепестками вялой розыВся усыпана гряда.

С жаром лета помертвелаЯрких венчиков семья;Лишь нарцисс остался белыйНа могиле бытия.

102. ЭЛЕГИЯ («Еще блестит лазурь твоих прекрасных глаз…»)

Еще блестит лазурь твоих прекрасных глаз,Но взор их — моря холоднее;Цвет розы на щеках мгновенно не погас,Но с каждым днем они бледнее.Так вянет лилия на сломанном стебле;Ее не греет луч рассвета,И венчик, полный слез, наклонится к земле,Лишенный запаху и цвета.

Мне жаль тебя, дитя! Напрасно хочешь тыПрикрыть улыбкою страданья:Тоска мрачит и взор и бледные черты.Так над развалинами зданьяВисит на башне плющ и цепью вековойКаймит расселины снаружи —Кудрявый, молодой, и свежий, и живой,Внутри — поблекнувший от стужи.

103. <ИЗ ГОРАЦИЯ> («Друг! не всегда цветут холмы…»)