Властелины ринга. Бокс на въезде и выезде - Александр Беленький

После взвешивания мы уходим с Жировым в бар, где за минеральной водой долго говорим о том, как сложилась его жизнь в Америке. Но это уже совершенно отдельная история. Вот вернусь в Москву, тогда и напишу.

Только не спрашивайте меня, что и в каком раунде произошло: быть в этом водовороте страстей и одновременно считать удары невозможно.

Все, что было до боя Цзю с Чавесом, слилось в какой-то единый калейдоскоп. Отчетливо помню только бой Жирова с неким Батлером. Расслабленный и подвижный американец сразу попался на коронный удар Жирова левой по корпусу, но через некоторое время к таким ударам вроде бы приспособился. Его явно не смущало, что Василий левша, и действовал он против казахстанца абсолютно правильно: начинал атаки справа. Правда, продолжить их ему было особенно нечем.

Первый раунд – за Василием, хотя один раз и ему весьма ощутимо досталось. Но во втором все встало на свои места. Батлер очень опасался удара по корпусу и, как положено в таких случаях, получил по голове. Великолепной комбинацией левой-правой-левой Жиров закончил этот бой. Чистый нокаут.

Страсти в зале накалялись с каждой минутой. Временами это напоминало приступы массовой истерии. Вдруг кто-то ни к селу ни к городу начинал орать или визжать, и через минуту орал и визжал уже весь зал. Очень популярный здесь боксер Эктор Камачо-младший (один из, наверное, сотни детей многократного чемпиона мира Эктора Камачо) выехал на ринг на чучеле лошади, которую катили на колесиках, а потом лошадь увезли обратно крупом вперед, а Камачо остался на ринге, где победил техническим нокаутом в шестом раунде экс-чемпиона мира Филиппа Холидея. В другой раз все выходки Камачо привлекли бы больше внимания, но сейчас ни он, ни его лошадь были здесь не особенно нужны.

Вокруг ринга все время носилась какая-то телевизионщица с колоссальным бюстом. Как-то раз она всей его мощью задела за стойку ринга. Все замерли, ожидая, какой же из двух этих прочных предметов сломается. Уцелело и то и другое. Умеют делать вещи в Америке – что стойки, что силиконовые бюсты.

Тем временем зал заводился все больше и больше. В одном из первых рядов бесновался, болея за мексиканцев, Фернандо Варгас. Где-то недалеко сидел Рэй Леонард. Присутствовал и Дон Кинг. Но всем было не до них. Не обращали внимания даже на девушек, которые выносили таблички с номерами раундов. Начинали в длинных вечерних платьях, потом продолжили в мини-юбках, а затем скинули и их, оставив абсолютный минимум одежды. Все впустую.

И вот, наконец, по поведению охранников кто-то смекнул, что сейчас на ринг выйдет Чавес. Что тут началось! Я-то думал, что зал выжимал из себя максимум децибелов. Нет, раньше он молчал! Мне показалось, что вот-вот порвутся барабанные перепонки. Пожалуй, нечто подобное испытал в армии, когда нас впервые привезли на стрельбище. Но и там все-таки было тише.

…Я стою совсем рядом с проходом, по которому ведут Чавеса. В десяти сантиметрах от меня Варгас забрался на стул, на котором только что сидел популярный тяжеловес шестидесятых годов Эрни Террелл. Тот укоризненно смотрит на молодого чемпиона, но Варгасу это до лампочки: он орет вместе со всем залом.

Вскоре наступает черед и Кости Цзю. Его выводит наша группа поддержки, состоящая из членов его команды и бывших российских боксеров, которые приехали на матч. Костя поднимается на ринг. Зал неодобрительно гудит. Скорее, даже с ненавистью. Что же будет, если Чавес проиграет? Уму непостижимо!

Ну вот, наконец, бой начался. Костя опережает, наносит больше ударов, но нет того огромного превосходства, которого накануне ожидали многие обозреватели. Да его, пожалуй, и не может быть. Ведь Цзю дерется с великим бойцом, который долго и напряженно готовился к бою.

Любой удар Чавеса, даже если он не достигает цели (а так оно обычно и бывает), вызывает бешеный восторг. Костя атакует чаще и успешнее, но его действия никаких восторгов не вызывают. На Чавеса увесистые удары Цзю пока что действуют как красная тряпка на быка. Он приходит в бешенство, бросается в еще более яростную атаку. Как же много он все-таки умеет! Какой же это великий боец! Другой бы на его месте уже десять раз лежал. На лице у Чавеса все чаще появляется выражение боли и муки, которые он больше не может скрыть. Удары Цзю доходят, доходят, доходят, что бы там ни думали болельщики. А силы Чавеса тают, тают, тают.

Накануне в команде Цзю только и было разговоров о том, что, когда Чавес почувствует, что Костя его одолевает, он начнет работать очень грязно. Так все и выходит. Мексиканец явно старается боднуть Костю головой. Все время бьет ниже пояса. Рефери делает ему одно замечание, затем другое. Ноль внимания. Когда же, черт возьми, дело дойдет до предупреждения, и тем самым будет снято одно очко, ведь Чавес давно это заслужил?! В конце концов рефери делает и это.

Как томительны паузы между раундами. Так хочется, чтобы все это поскорее закончилось. Девушки с табличками тщетно пытаются вызвать к себе хоть какой-то интерес – верный признак того, что бой удался. Сейчас начнется еще один раунд, может быть, последний. Как хочется, чтобы последний, чтобы Чавес что-то пропустил, и рефери остановил встречу…

Только тут замечаю, что ору во всю глотку. Всего несколько минут назад я свысока смотрел на мексиканцев, не контролирующих свои эмоции, а оказывается, сам ничем не лучше. Я ору так, что уже сорвал голос. Какой раунд закончился? Кажется, четвертый. Рядом со мной сидит какой-то пожилой американец. Не знаю, кто это, но, судя по тому, как к нему обращаются, какой-то видный деятель профессионального бокса. С ним рядом молодая девушка, которой он объясняет, что происходит на ринге. Надо сказать, блестяще объясняет. Вот он говорит: «Все. Чавес кончился. Его хватит на один или два раунда». Мне тоже так кажется, но я боюсь сам себе поверить.

Преимущество Кости нарастает. Хоть Чавес держит все удары, конец неотвратим. И очень близок. В пятом раунде рефери, наконец, дает мексиканцу предупреждение, но ни один судья, как потом выяснится, не снимет у него за это очко. Перерыв перед шестым раундом. Господи, когда же эта девица с табличкой перестанет мелькать перед глазами?

Гонг. Дальше все помню только отрывками. Костя наконец посылает Чавеса в нокдаун. Я каким-то образом перелетаю из второго ряда через стулья и ору что-то, зависнув в воздухе. Чавес встает и продолжает бой. Ну и мужик! Костя атакует, мексиканец больше не сопротивляется, и рефери останавливает бой!!! Все!!!

Дальше – несколько мгновений провала в памяти. А потом – как будто пошел дождь. Откуда дождь в этой пустыне? Я даже забыл, что нахожусь в помещении. Оказывается, верхние ряды поливали нас из бутылок, а потом эти бутылки в нас же и полетели. Опять провал в памяти. Следующее, что помню, – это я уже на ринге вместе со всей Костиной группой поддержки. Мы берем Цзю в кольцо. В нас летит всякая гадость, но нам все равно. Мы стоим на ринге, как на острове. Не знаем, что делать. Идти? А что нас там ждет? Кругом перекошенные мексиканские лица. Поколебавшись, мы все же решаем слезть с ринга. Один за другим пролезаем между канатами и идем по проходу. В нас летят пластиковые бутылки и… плевки. Со всех сторон. Но служба безопасности, на наше счастье, свое дело знает хорошо. Только одному пластиковая бутылка попала в плечо и рикошетом в голову.