Нелепая привычка жить - Олег Рой

Он обернулся и поглядел в ту сторону. Действительно, где-то вдали уже начали скапливаться облака.

Когда же Виталий вновь повернулся, в кресле перед ним никого не было. Дама исчезла.

Часа через два с половиной он уже был у себя в офисе. Шел по огромному залу, разделенному на секции пластиковыми перегородками, и поражался тому, насколько чужим он вдруг стал чувствовать себя здесь. Конечно, за несколько дней в конторе ничего не изменилось. Так же кипела работа, звонили телефоны и суетились сотрудники. Но теперь он, Малахов, был уже совершенно другим. За какие-то несколько недель такие вечные мужские ценности, как «дело», «бизнес», «успех», совершенно потеряли для него свою значимость, более того, стали просто неинтересны. Увидев его, секретарша Полинка встрепенулась, дернулась было из-за стола, хотела что-то сказать, но он остановил ее движением руки.

– Я уже сказал: пусть все вопросы решает Аркадий. Или Николай. Меня сейчас не трогать. Вообще. Нет меня, я вроде как в отпуске. Поняла?

Секретарша испуганно закивала хорошенькой головкой.

– Ну и умница. Тогда вызови ко мне Васильича.

Малахов вошел в свой кабинет и уселся в любимое кресло под портретом Рокфеллера. Тело рефлекторно приняло обычную, столь знакомую ему позу, но привычного ощущения комфорта за этим не последовало.

– Виталь, я с тобой поговорить хотел, – заглянул в кабинет Коля Тихомиров. Но Малахов только головой покачал:

– Извини, не сейчас. Я занят.

– Звали, Виталий Палыч? – Одного взгляда на директора по персоналу было достаточно, чтобы понять – это бывший офицер. И выправка, и походка, и интонации, и стрижка, и даже почему-то усы с проседью – все в нем было военным.

Малахов кивком указал ему на стул.

– Ты помнишь Сергея Псарева? – спросил он без всяких предисловий.

Мужественное лицо Васильича отразило напряженную умственную работу.

– Псарев… Сергей… Менеджер?

– Водитель.

– Водитель… Ваш? Да, конечно, помню. Месяца четыре он проработал… Мы его в ноябре уволили за прогулы.

Виталий посмотрел на своего заместителя в упор:

– Скажи, ты знал о том, что у него смертельно больна дочь?

Директор по персоналу ответил удивленным взглядом:

– Да, конечно. Девочки говорили, они у меня все про всех знают.

– А почему ты мне об этом ничего не сказал?

Взгляд Васильича из удивленного сделался недоуменным.

– Дык зачем это вам было надо? На то мы, ваши заместители, и существуем, чтобы руководства не касались проблемы подчиненных.

Малахов мог бы многое сказать в ответ, но не стал этого делать. Последние дни он все сильнее чувствовал, насколько остро стал ценить каждый оставшийся миг жизни. Ему было просто жаль тратить драгоценные минуты на такую чепуху, как бестолковые споры, бессмысленные объяснения и прочий бисер перед свиньями. Он лишь спросил:

– У тебя остались его координаты? Телефон, адрес?

Васильич весь подобрался:

– Найдем!

– Только поскорее, ладно? У меня совсем времени нет.

Директор по персоналу понимающе кивнул, но на самом деле, ему, конечно, и в голову не могло прийти, что имеет в виду его начальник…

– Да, кстати, Виталий Павлович, новые водители, – Васильич раскрыл принесенную с собой папку. – У меня вот тут резюме…

– Не нужно, – отмахнулся его шеф. – Можешь идти, только про координаты Псарева не забудь.

Координаты действительно быстро нашлись в компьютерной базе данных, но в телефонный номер вкралась ошибка – девочки пропустили одну цифру. И Виталий опять вспомнил свою мудрую бабушку Веру Кузьминичну – все, что Господь ни делает, к лучшему. Теперь ему не оставалось ничего другого, как отправиться на поиски 10-й улицы Текстильщиков. До этого Малахов и знать не знал, что в его любимом городе есть улица с таким дурацким названием…

Центр, как обычно в будни, был забит, и у Виталия нашлось немало времени на то, чтобы обдумать происходящее. Итак, Сергей Псарев, водитель и снайпер, нанят для убийства своего бывшего шефа. Подтверждает этот факт догадку, что заказчиком является Джозеф Коллуэй, или опровергает? Пожалуй, подтверждает. Время работы Сергея на Малахова как раз совпало со временем предыдущего визита американца. Сергей неоднократно их возил, Виталий это отлично помнит. А Джо постоянно бывал у них в конторе и запросто мог услышать какой-нибудь разговор…

Он долго кружил на своем «Лексусе» по безликой рабочей окраине среди одинаковых хрущовских пятиэтажек, пока не отыскал наконец нужный дом. Свободно вошел в подъезд – в центре незапирающихся парадных уже давным-давно не осталось, все они много лет как обзавелись кодовыми замками, домофонами и прочими охранными системами, а здесь дверь просто была распахнута, и только из стены торчали обрывки проводов. Внутри было грязно, пахло кошками, мочой и кислой капустой, прямо на ступеньках валялись окурки, пустые бутылки и даже использованный шприц – не иначе, вечером тут «отрывались» подростки. Брезгливо переступая через следы тусовки, Виталий поднялся на пятый этаж и не без труда вычислил нужную квартиру – номеров на дверях почти не было, у многих звонки были вырваны «с мясом». Звонок около квартиры Псаревых был цел, но, видимо, не работал, – во всяком случае, при нажатии на пуговку он не издал ни звука. Малахов осторожно постучал костяшками пальцев в обитую облезлым дерматином дверь.

– Кто там? – спросил тихий и какой-то тусклый женский голос.

– Я к Сергею, – отвечал он.

Дверь приоткрылась, и на пороге показалась еще молодая худощавая женщина в вылинявшем халате. При взгляде на нее Виталий подумал, что она могла бы быть привлекательной, если бы привела себя в порядок, наложила макияж, приоделась, сделала бы прическу… Волосы у нее, по всей видимости, были очень красивые, густые и длинные. Но сейчас они были небрежно сколоты дешевой заколкой, на лице не было никакой косметики, и выглядело оно усталым и замученным.

Женщина окинула его удивленным взглядом, стыдливо прикрыла воротом халата открывшуюся стройную шею и переспросила:

– Простите, вы к кому?

– К Сергею Михайловичу. Он дома?

– Нет, вышел в аптеку, но должен вот-вот вернуться. Заходите.

Она посторонилась, пропуская его в полумрак квартиры. В нос ударил стойкий запах лекарств. У Псаревых была такая же однокомнатная квартирка, как у Галки Антиповой, даже планировка и расположение точь-в-точь – крошечная прихожая, совмещенный санузел, прямо комната, налево кухонька, площадью от силы метров в шесть. Сколько он, Малахов, не бывал уже в таких квартирах – лет десять, как минимум…

Он снял ботинки – идти в дом, где тяжело болен ребенок, в уличной обуви показалось кощунственным. Хозяйка придвинула ему старые тапочки и пригласила:

– Проходите в кухню.

– Мама! – позвал из комнаты детский голос.

– Я сейчас, – женщина кивнула Виталию и скрылась за дверью. Чистенькая кухня была обставлена пластиковой мебелью со стертым цветочным рисунком. Виталий еще помнил то время, когда такие гарнитуры казались советским людям пределом мечтаний, их покупали по записи, ждали месяцами, ходили в очереди отмечаться…

На подоконнике стоял цветок, точно такой же, как в любимом кафе Виталия – с резными листьями на толстых черенках, покрытых красноватым «пушком», и с неизвестным названием. Малахов улыбнулся растению, точно старому другу.

В прихожей послышался какой-то шум, потом дверь отворилась, и в кухню вошел Сергей. Виталий даже не сразу узнал своего бывшего водителя. Сейчас он уже не казался таким здоровым, как раньше. Парень еще больше ссутулился, как-то обмяк, плечи опустились, проседь, раньше бывшая только на висках, теперь тронула всю голову, а глаза как-то потухли, точно за это время Сергей стал хуже видеть.

– Вы?! – он даже не сказал это, а словно бы выдохнул.

– Ну да, я.

Сергей протиснулся в кухню, не глядя, бросил на холодильник небольшой зеленый пакет с фирменной символикой аптеки.

– Вы все знаете, – проговорил он. Это было утверждение, а не вопрос. Во всем его поведении, в словах, в интонации читалась какая-то обреченность.

Виталий не стал распространяться на эту тему.

– Сергей, я приехал извиниться перед тобой. С тобой обошлись крайне несправедливо, и это моя вина. Меня оправдывает то, что я ничего не знал о болезни Нади. Мне сообщили об этом только сегодня, и то совершенно случайно.

Бывший водитель молчал, уставившись на покрывавший пол старый линолеум. Его лицо ничего не выражало.

– Как здоровье девочки? – поинтересовался Малахов.

– Сейчас чуть лучше, – хмуро отвечал Сергей. – Мне удалось немного подработать, мы покупаем лекарства, – он кивнул на холодильник, где лежал аптечный пакет.

– Нужна операция, да?

– Необходима. Врачи говорят, что сейчас, пока Надюшка еще маленькая, ее можно спасти, потом может быть поздно…

– Это трудно организовать? Наверное, придется везти девочку куда-то за границу? Или ждать очереди здесь?