Мое проклятие - Алиса Ардова

Мне надоели ее игры. Они затягивали, запутывали, ошеломляли отсутствием логики и четких, ясных мотивов. Я не могла пока ни просчитать, ни даже просто понять Кариффу. Это было неприятно, отталкивало и смущало, как все иррациональное, таинственное.

— Наида сиятельного саэра Игерда Крэаза, отца Саварда.

Ответ даже не поразил — потряс до глубины души.

Смотрела, мягко говоря, на очень и очень немолодую женщину (а откровенно выражаясь — древнюю старуху) и не могла уложить в сознании услышанное. Младший Крэаз выглядит лет на тридцать, тридцать с небольшим от силы. Кариффе — не меньше ста, и это не преувеличение. Нет, я бы поверила, если она оказалась бы наидой дедушки нынешнего сиятельного. Но отца?!

Понимая, что, возможно, нарушаю все допустимые правила приличия, выпалила скороговоркой то, что так и рвалось с языка, буквально обжигая его:

— Сколько лет было старшему Крэазу, когда родился его сын? В каком возрасте вы сами стали наидой?

— Саэр Игерд рано стал главой рода. Пожалуй, слишком рано для дваждырожденного. Поэтому и семьей обзавелся прежде многих своих сверстников. Наследник появился на свет через год после свадьбы. Сиятельному было тогда меньше, чем сейчас Саварду.

Кариффа говорила обтекаемо, не называя точных цифр. Словно догадывалась или знала, что я совершенно не представляю, какова продолжительность жизни людей в этом мире, и конкретные данные ни о чем не скажут. Что же старухе все-таки обо мне известно?

— А вы, наставница?

— Первая и единственная наида сиятельного саэра. Господин подписал договор купли-продажи, как положено, после заключения помолвки в День выбора, — снова эти уклончивые фразы. — Тогда мне было столько же, сколько сейчас вам, сирра Кателлина.

И я опять конкретно зависла. Ну не сходилось ничего, и все тут.

Молодой Игерд. Лет двадцать пять — тридцать, не больше. Юная двадцатилетняя Кариффа. Жена, наверное, такая же, вряд ли намного старше. Через год родился сын. Тут все понятно. А вот дальше… Сейчас Саварду максимум тридцать пять. Судя по тому, что сейчас именно он глава рода Крэаз, папа приказал своим родным долго жить. Мамы тоже что-то не видно. Или сирра живет отдельно? А наида — вот она. Вполне вменяемая, крепкая особа в свои сто лет. Только чрезмерно язвительная.

Вопрос вырвался сам собой. Звучал он, скорее всего, некорректно и, возможно, даже грубо, но был неизбежным.

— А почему вы такая старая?

Реакция женщины удивила. Она рассмеялась, запрокинув голову, легко, от души.

— Понимаю, вы многого… многое забыли, сирра Кателлина, — ответила наконец Кариффа, выпрямляясь и снова надевая маску невозмутимой наставницы. А я уже почти машинально отметила очередную, безусловно, намеренную оговорку. — Но постарайтесь никому, кроме меня, это лишний раз не демонстрировать.

— Простите, — пробормотала просто, чтобы не молчать, — с моей стороны было неучтиво…

— С вашей стороны, — не дослушав, бесцеремонно перебила собеседница, — было странно спросить, почему я настолько стара, а не как мне вообще удалось выжить и так долго существовать после смерти господина. Именно об этом в первую очередь попыталась бы узнать любая из воспитанниц обители.

Отвела глаза, признавая ее правоту, и невольно поежилась, когда раздался мерный, бесцветный голос.

— Саэр Крэаз погиб почти десять лет назад. Не спрашивайте, что случилось, все равно не скажу. Многого сама не знаю. А то, о чем догадываюсь, предпочитаю пока оставить при себе. Для нашей обоюдной пользы. Может, когда-нибудь, когда почувствую, что пора… — Женщина резко оборвала фразу, а когда продолжила, заговорила уже о другом: — Савард был тогда совсем не готов. В течение восьми лет после смерти отца он обучался, наращивал силу для того, чтобы пройти ритуал, стать дваждырожденным и взять под свою руку обезглавленный род. Император принял на себя бремя личного наставничества, заменив Игерда. — Снова короткая пауза, и опять резкий поворот в рассказе. — Сирра Крэаз протянула очень долго. Ее душа покинула мир всего лишь год назад. Это невероятно много для жены главы сильнейшего рода империи. Господин в высшей степени бережно относился к супруге, — в последних словах наставницы плескалась горечь. — Я же должна была уйти почти следом за ним, не позднее чем через год. А вот не угасла до сих пор. И не собираюсь. Согласитесь, молодость и красота — небольшая плата за возможность жить и дышать.

Пронзительные темные глаза с вызовом уставились на меня, требуя ответа.

— Не знаю, — не стала лукавить. — Не думала над этим.

— А зря, — резкие слова наставницы льдинками оседали в окружающей тишине. — Мы существуем, пока живы наши мужчины. Энергия, что несет в себе их сила, необходима нам как воздух.

— «Мы» это кто? Кого вы имеете в виду? — в душе еще теплилась надежда, что ко мне все это никак не относится.

— Всех, сирра Кателлина. Всех, — опять насмешка в голосе. — Наиды обретают зависимость вместе с инициацией.

Кариффа помедлила, словно давая возможность задать вопрос. И я не стала обманывать ее ожиданий.

— А жены?

— После рождения первого ребенка.

Получается, у законной супруги есть возможность прожить во вдовстве долго и счастливо, если на момент смерти мужа она не успела родить от него ребенка. Печально. Но у наиды и такого шанса нет.

— Значит, чтобы гарантированно остаться живой, жене просто не нужно беременеть? — решила сразу же озвучить свои мысли.

— Может быть, и так, — очередной хриплый смешок, похожий на карканье, — да только если сирра способна к деторождению, она при всем желании не может не понести. Причем сразу же, после первой ночи или одной из последующих. А если неспособна — возвращается родителям, а саэр женится снова. Но так случается чрезвычайно редко. Все высокородные девушки, кроме предназначенных в наиды, с детства готовятся стать женами и матерями.

— А наиды?

— Мы не рожаем детей саэрам.

Коротко и ясно. Впрочем, нет, не ясно.

— А почему?

В ответ безразличное:

— Не можем.

Понятней не стало. Но чувствовала, выведывать подробности не имеет смысла. Все равно к сказанному Кариффа ничего не прибавит. Или не знает, или пока не хочет говорить. Ладно. Сама докопаюсь. А вот другие моменты, волнующие не меньше, попробую прояснить сейчас.

— А что, все главы этого рода расстаются с жизнью так рано и скоропостижно?

Я, конечно, ни в коей мере не хотела показаться дерзкой, но вопрос меня действительно интересовал. И сильно. Если все Крэазы мрут как мухи в расцвете лет, а наиды зависят от их силы и без нее погибают, то будущее совсем не радует. Деликатно выражаясь. И в связи с этим актуальным становится тот самый вопрос, который, по мнению Кариффы, давно уже должна была задать каждая настоящая наида.