Ревматология по косточкам. Симптомы, диагнозы, лечение - Елена Выставкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К семи вечера к столу собралась вся семья. Достали десяток запасных гостевых табуретов. Лучший сервиз.
Внуки бегали, сносили друг друга в совсем не узких коридорах трехкомнатной квартиры.
Встретили Новый год под куранты, играли в фанты… Дед Мороз в профессорских тапках и с большим мешком принимал у малышни стихи и песни.
Дети уснули в гостиной на большом диване первыми…
Серафима Андреевна с Сергеем Трофимовичем пошли спать в начале второго. Молодежь – сыновья с невестками отправились к друзьям в гости.
А наутро был сюрприз.
Стопа Сергея Трофимовича отекла, покраснела и ужасно болела. Обычно терпеливый, профессор поскуливал в своем кабинете, водрузив пылающую стопу на скамеечку. Встать на ногу он не смог.
– Сереженька, потерпи маненечко. Я сейчас тебе ванночку солевую сделаю. Мне всегда помогает, – суетилась Серафима вокруг мужа.
Сережа покорно опустил стопу в теплую ванночку. Кажется, боль немного отпустила.
Через два часа похромал к столу. Внуки уже проснулись и собирали конструкторы из железных деталек. Настоящими инструментами.
– Деда, помоги! – кинулся младший к Сергею Трофимовичу.
– Сегодня деда не помощник, ему самому помощь нужна, – перехватила бабушка шестилетнего мальчишку.
– Да брось, бабушка. Когда это больная нога мешала деду гайки крутить? Егорка, тащи сюда отвертку!
– Сережа, да подожди, начни с завтрака. Холодец ждет!
– Серафима, не мешай мужчинам! – Дед сверкнул глазами. Серафима бесшумно скрылась в дверях кухни.
Мальчишки – всё бы им с гайками…
Дед с внуком возились два часа. Машина получилась что надо!
– Я все могу-у-у-у! – Егорка рассекал коридоры, разгоняя машину и врезаясь в стены и в бабушкины ноги.
Сергей Трофимович умял две порции холодца.
– С горчичкой, э-э-э-эх, самое оно, – покрякивая от удовольствия, он оглянулся на жену. – Серафима-Серафима, как же мне с тобой повезло! Разглядел, разгляде-е-е-ел я свое счастье!
Серафима зарделась, подошла, поцеловала профессора в макушку.
После полуденного завтрака Сергей Трофимович прилег. Сустав стал ныть с новой силой.
– Серафима, а Серафима! А повтори мне ванночку, – крикнул Сергей Трофимович, чувствуя, что боль начинает грызть ногу изнутри. Отек стал выше и доходил уже до лодыжки.
Серафима уже тащила тазик.
Профессор окунул ногу… Но через две минуты вытащил ее обратно.
– Ой, слушай, забери его, пожалуйста. Дай какую-нибудь обезболивающую таблетку.
– Да что ты, Сереженька, разве ж можно тебе, сердечнику, обезболивающее? Давай я компресс на ногу сделаю. У меня там… – И она умчала в сторону кухни.
Вернулась уже с марлей, смоченной в чем-то резко пахнущем. Сергей Трофимович послушно подставил ногу и молча морщился от боли. Даже легкие аккуратные прикосновения супруги причиняли ужасную боль.
От компресса шло легкое подпекание.
«Видимо, работает», – подумалось профессору.
Однако ж пекло все сильнее. Профессор был очень терпеливым, но через двадцать минут размотал компресс сам. Нога из багровой превратилась в синюю, отек увеличился, кожа была натянута так, что вот-вот, кажется, лопнет.
Профессор поохал, поохал и позвонил… сыну.
– Трош, а помнишь, у тебя на майские нога опухала? Вы тогда еще в Турцию махнули, Егорку нам оставили…
– Да как такое забыть, две ночи не спал. А ты чего, пап, вспомнил?
– Родня мы, Трош. У меня такая же беда. Ты как лечил ее? Ногу. Прискакал из Турции – была как новенькая.
– Па, да мы какие-то таблетки в аптеке купили – мне аптекарь посоветовал. После двух таблеток как новенький стал. Я сейчас поищу – позвоню тебе.
– Сереженька, а чего ты компресс снял, еще не время… – Серафима неслышно вошла во время телефонного разговора. Взглянула на ногу – всплеснула руками. – Божечки, неужели ожог? Вот я дурища, наделала чего…
Тренькнул телефон.
– Да, Трош, слушаю. Колхицин? Ага, пишу. Что, по две таблетки два раза в день. А сколько? Ага, ага. Спасибо, сын, будь здоров. Егорку когда заберете?
Сын извиняющимся тоном что-то затараторил в ответ, мол, задерживаемся.
– Да не спешите. Просто думал в парк с ним пойти – а теперь-то не ходок я… Ну, мы найдем чем заняться.
Профессор повесил трубку.
– Гуляем, мать. Егорка у нас до завтра. Купи мне колхицина. Трохе очень помог он в Турции.
– Хорошо, Сереженька, пойду. У меня как раз таблетки от давления закончились.
Серафимы Андреевны не было два с половиной часа. Профессор прочитал внуку три сказки. Последнюю – покряхтывая. Нога болела ужасно.
Жена вбежала, запыхавшись.
– Сережа, вот я глупая. Сегодня же первое января. Пять ближайших аптек оказались закрыты. Дошла до Туполева, там дежурная. Купила тебе колхицин. Только, Сереж… Тут такое дело… – Серафима замялась. – Это ж яд, Сережа.
– Серафима, да у тебя все яд, любое лекарство – яд. Хорошо, давай таблетку.
– Сережа – это настоящий яд, вот, почитай.
Семейная пара водрузила на нос очки для чтения и стала читать инструкцию. Выяснилось, что в колхицине действительно яд.
– А что ж делать мне, Серафимушка? Ну болит же, мочи нет! – Профессор почти плакал.
– А мне вот аптекарь сказала, что это подагра у тебя. А от подагры пить надо вот это лекарство – смотри, алло-пури-нол.
– Ну давай сюда свое чудо-лекарство, – с облегчением протянул руку к таблеткам профессор.
Сергей Трофимович выпил сразу две таблетки. Чтобы наверняка полегчало.
К ночи нога надулась до неимоверных размеров. Серафима носилась по квартире – то капусту приложит, то пакет «холодок». Холодца еще две порции уговорила съесть – должно же помочь. Верное средство.
В перерывах обзванивала соседок, подруг по работе, племянниц… Что делать, что же делать…
Ночью профессор не сомкнул глаз. Казалось, все силы преисподней накинулись на его бедную ногу.
С утра боевая подруга Серафимы посоветовала мощную дозу мочегонного. Такой отек – как без этого?
Сдуру выпил – а вот как добежать до туалета с такой ногой…
– Где ж я так согрешил-то, а… – ворчал он, пока Серафима растирала его ногу перцовым гелем – соседка дала, сказала, первое средство при артрите.
– А-а-а-а-а-а-а! – Профессор вдруг взвыл и выдернул ногу из заботливых рук жены. – Серафима, стой, хватит. Ой, да что ж это…
Профессор подстреленным хромым зайцем поковылял в сторону ванной. Подставил под ледяную воду. Боль не унималась.
Серафима практически плакала. Тренькнул телефон.
– Мам, я говорила с доктором, она разрешила, чтобы ты ее набрала. – Это Катя, старшая дочка. – Да, это Лена, с которой мы в декрете были. Скажи, что ты мама Кати.
Второе января, одиннадцать утра.
Мама Кати, Серафима Андреевна плачет мне в трубку.
– Я его загубила-а-а-а-а, наверное, у него гангрена уже-е-е… – Всхлипывания не дают мне вставить реплику. Жду, пока бедная женщина успокоится. – Я ему
