Ревматология по косточкам. Симптомы, диагнозы, лечение - Елена Выставкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Митральный стеноз – сужение отверстия между створками митрального клапана. Просвет открытого клапана в норме составляет от четырех до шести квадратных сантиметров. У Катерины Ивановны митральный клапан открывался на полтора.
Конечно, во время прохождения крови через узенькое отверстие над верхушкой сердца (именно там расположен митральный клапан) выслушивается явный шум.
А еще организм явно недополучает нужное количество крови – много ли продавит сердце Катерины Ивановны через узенький просвет.
Однако, если не вся кровь прошла через клапан, куда она денется?
Она наполняет собой и расширяет полость левого предсердия – именно из него кровь через митральный клапан должна попасть в левый желудочек, в аорту и далее пойти по всему организму.
У Катерины Ивановны левое предсердие перерастянуто уже давно. И вместе с ним – и вход, и выход из него, и его стенки. В стенках левого предсердия – синусовый узел. Это дирижер сердечного ритма. Только теперь, в перерастянутой стенке, не работает он как надо. Сбоит. У Катерины Ивановны фибрилляция предсердий – иначе говоря, мерцалка.
Три раза восстанавливали ритм сердца. Все равно срывается.
Когда резервы левого предсердия закончились, кровь стала скапливаться в легких. Именно оттуда кровь идет в левое предсердие. Застой в малом круге кровообращения. Одышка при малейшей нагрузке. И даже в покое временами.
От операции Катерина Ивановна наотрез отказалась. И от пластики клапана. И от электрической кардиоверсии – удара током – для восстановления ритма.
«Сколько проживу – столько проживу», – была ее неизменная фразочка.
Мы уже и рукой махнули. Уговаривали первые лет пять. Потом кардиохирурги намекнули, что уже поздновато уговаривать.
Исправно лили мочегонные, разжижали кровь, сердечные гликозиды давали – они помогали мышце сердца работать эффективнее… Держались как-то… уж семьдесят восьмой годочек.
Катерина Ивановна была негласной старостой палаты во все свои госпитализации. Опекала новеньких. Развлекала испуганных. Юморила, когда у других не было сил шутить.
Вот и сегодня… В углу палаты плакала новенькая. Размазывала слезы и тушь по щекам.
– Деванька, подь сюды, – подозвала ее Катерина Ивановна. – Иди, иди, не бойся. Что у тебя стряслось, милая?
Новенькая прекратила плакать и растерянно оглянулась на соседку.
– З-з-здрасьте. – Девочка икнула. И стала разглядывать старушку.
– Садись, садись, давай знакомиться, как тебя зовут? – Катерина Ивановна показала на свою койку.
– К-катя. – Девушка вытерла слезы.
– О-о-о, тезка, значится. Будем, значит, бабушка Катя и девочка Катя.
Младшая Катя вздохнула.
– Ну что, Катя, чаю будешь? Я вот только заварила… С ромашкой… Нервы успокаивает. Рассказывай, кто обидел тебя.
– У меня суставы… И сы-ы-ы-ы-ы-ыпь… – Тут Катя снова залилась слезами. – Только вы не бойтесь, мне сказали, что я не заразная…
– Ой, деванька-а-а, да меня ж разве можно чем испугать, – мелким смехом засмеялась бабушка Катя. – Покажешь, что за сыпь?
Катя заголила ноги, показала яркую-яркую сыпь – в виде бубликов по голеням и бедрам.
– Болит, что плачешь-то горько? – участливо спросила бабушка Катя.
– Не болит, – выдохнула Катя.
– А чего ж тогда?
– Стра-а-а-ашно. – Снова всхлипывания. – Мне антибиотики назначили. И обезболивающие. Кучу всего.
– Ну так это ж хорошо, – погладила ее по спине Катерина Ивановна. – Значит, знают, что с тобой происходит и как это лечить.
– Не зна-а-а-аю, а как же кишечник, будет же дисбактериоз!
– А суставы у тебя, молодки, какие болят?
– Да все-е-е… Вчера припухшие были колени, локти и пальцы… Сделали укол в поликлинике – и вроде как утихло. Но все равно страшно – вот я и попросилась в стационар. Под наблюдением спокойнее.
– Ну тогда ты ж слушайся наблюдения. Тебе сказали – антибиотик, значит, надо антибиотик. Я вон со своей болячкой давно помереть должна была. А вон, живу. Все прогнозы пережила. Осенью правнучку жду.
И Катерина Ивановна переключилась на рассказ о дочках, внучках и ожидаемой правнучке.
Когда мы с заведующим пришли на обход, Катины слезы высохли. Она пила уже вторую кружку чая от нервов. И, кажется, чай отлично помог. Хотя скорее помогла соседка по койке.
– Благая Катерина Ивановна, семьдесят семь лет, хроническая ревматическая болезнь сердца, осложненная пороком сердца… Нарушение ритма по типу мерцательной аритмии… – застрочила я диагноз, схему лечения…
– Ну что, мать, стало тебе легче дышать? – спрашивает шеф Катерину Ивановну.
– Ой, благодарствую, уважаемый мой профессор, низкий мой поклон. Уже и сплю ночами. Не сидя – почти лежа, на одной всего подушечке. И до туалета дохожу без остановки. Спасибо твоим врачам, вон сколько их на моих глазах выросло.
– Мать, а что ж ты ангину-то антибиотиком не лечила?
– Батюшка, да я не помню… Давно это было… Я ж в военные годы родилась… Мать от тифа умерла, отец на фронте… А я по детдомам. Сестра старшая рассказывала – было, что ноги отказывали. Испугала я всех. Провалялась недели две в лазарете. А потом ничего… Встала, пошла.
Переходим к новенькой.
– Дубченко Екатерина, двадцать пять лет, острая ревматическая лихорадка.
– Да ладно, – перебивает меня начальник с легкой улыбкой. – Так-таки и ревматическая? Чем докажете, Елена Александровна?
– Перенесенная ангина, стрептококковая. Антистрептолизиновые антитела в крови – четыре нормы. Антибактериальная терапия при лечении ангины не применялась.
– А что ж так, Екатерина? – перебивает меня шеф. – Ну ладно, война, тиф и детдом. А тебе что помешало?
– Это химия, – чуть слышно шепчет девочка Катя.
– Химия спасает жизни, девочка, – укоризненно качает головой заведующий.
– Продолжайте, Елена Александровна, – это шеф уже мне.
– Боли и припухание суставов – крупные и средние, кольцевидная эритема. Хорошая динамика при приеме нестероидных противовоспалительных. Вчера ввели в поликлинике внутримышечно однократно – за сутки значимая положительная динамика.
Заведующий кивает:
– Убедила. Чем лечим?
– Пенициллин, нестероидные противовоспалительные.
Обход идет дальше.
После обхода мня в коридоре караулит девочка Катя.
– Елена Александровна, так у меня… ревматизм?
– Ну, можно так сказать. Да. Самое начало.
– А у… Катерины Ивановны… у нее тоже ревматизм?
– Да, у нее уже хроническая ревматическая болезнь.
– Так а… почему нас по-разному лечат?
– У Катерины Ивановны хроническая форма. Осложнения после нелеченой острой ревматической лихорадки. А у вас дебют – самое начало. Если будем правильно лечиться, то таких последствий у вас не будет.
Больше всего удивило пациенток, что виноват в их бедах стрептококк. Обсуждений было на неделю. Надо же было так случиться, что судьба свела пациенток с одним, по сути, диагнозом.
Катюша успокоилась, исправно принимала антибиотик, суставы не беспокоили, сыпь прошла к выписке. На УЗИ сердца было небольшое уплотнение клапанов. Договорились: полгода бициллина – и УЗИ-контроль.
Бабушка Катя выписалась первой. Уезжала – напутствовала молодую
