Синдикат - Дина Рубина

Да, я уже видела на каком-то концерте этот ансамбль Фиры. Танцоры высыпали на сцену из-за обеих кулис, высоко задирая колени в украинских шароварах, гикая и придерживая ермолки на головах. Этот танец, если не ошибаюсь, был объявлен, как «Еврейская плясовая»…

— Ну и мы подпеваем, — грустно добавил Миша. — Но Фира хотя бы платит.

— Сколько же? — полюбопытствовала я.

— Восемьдесят баксов.

— За концерт?

— Что вы! В месяц.

— Но ведь это рабство, Миша, настоящее рабство!

— Да, — согласился он. — А что делать?

— А при чем тут Клещатик? — спросила я. — Он что, и в эстраде заправляет? Может, он и поет?

Миша удивленно на меня уставился.

— Ну да, и поет… — сказал он. — Дуэтом. А вы разве не слышали?..»

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

К двенадцати Яша с Изей явились на Тверскую. До этого они часа два сидели в ресторане «Гараж», тихонько потягивая джин с тоником и готовясь к мероприятию. Яша, честно говоря, беспокоился. Как прикажете рапортовать иерусалимскому начальству? Где проходила работа с молодежью? Как обозначить место?

— Да о чем ты, ей-богу, колготишься! — удивлялся беззаботный Изя. — Ну, обозначим, как Клуб. Молодежный клуб по интересам.

— По каким интересам? — напирал добросовестный и дотошный Яша.

— По профессиональным, — отмахнулся Изя.

Казино «Голубая мантия» издалека заливало празднично-рождественским светом окрестные дома и переулки. Густая сеть электрических гирлянд, широко простертых над подъездом, чуть заметно колыхалась, гнала волны голубых и желтых огней, выкатывала зазывку «Оторвись по полной!» и на мгновение вновь скатывалась в рулон. Это напоминало школьную самоделку «бумажный язык», которую мы все мастерили и выдували на уроках. Нет, все же, что ни говорите, подумал Яша, а весь этот Праздник огней создает в душе что-то такое… веселящее такое, играющее…

И вот с таким веселящим и играющим в душе они прошли мимо двух неприметно дежурящих у входа охранников. Внутри им приветливо улыбнулись две девушки и молодой человек, выставленные, надо полагать, Серегой. Да и сам он мелькнул наверху широкой полукруглой лестницы с золочеными перилами, помахал им рукой и крикнул что-то приглашающее, они не расслышали, — играла музыка, довольно приятная. Они поднялись на второй этаж, в небольшое фойе с игральными автоматами.

— Место приличное, — оглядевшись, отозвался довольный Изя. Яша пока что помалкивал. Хотя, конечно, зеркала, недешевые ковры на полу и приглушенные светильники на стенах создавали доверительный настрой…

— Глянь-ка, — сказал Изя, кивнув куда-то в приятный полумрак.

Яша всмотрелся и увидел за огромным стеклом кого-то копошащегося, двух каких-то смутных толстячков.

— Да это же пингвины, бля!

— Как — пингвины? — поразился Яша.

Они подошли ближе, вгляделись: да, парочка пингвинов уныло перетаптывалась за стеклом в маленьком загоне.

— А чего это они такие… пятнистые, старик? — спросил сердобольный Яша, которому сразу резко не понравилось это мучительство благородных арктических (или антарктических?) животных. — И как это они тут… существуют… без льдины, там, без снега…

— А это вид такой, — пояснил Изя, у которого всегда находился простой человеческий ответ на любой вопрос. — Такие, вот, степные пингвины… Ну, брось их, на хрен, сынок, пошли, жрать хочется…

Надо отдать Сереге должное: наглядные пособия Синдиката не пропали втуне: из каждого угла, за каждым поворотом лестницы выглядывали флажки и заставки, на журнальных столах и тумбочках красивым веером были выложены брошюры «Свет Завета»… В ресторанном зале разносили подносы официанты с прицепленными пейсами. В каждой пепельнице торчал флажок Израиля.

— Послушай… — пробормотал Яша, усаживаясь за стол, куда их провел молодой и какой-то напористонежный человек во фраке, — а не слишком ли все это… опереточно выглядит?

— Ты что, сынок! — удивился Изя, который был настроен сегодня отдохнуть как следует вдали от начальства. — Варьете! Элитный клуб, бля! Ты что ждал — конференции, доклада о Восхождении! Или сам хотел лекцию прочесть? Оглянись — все честно, все по нашей теме… Ну-к, расслабься. Оторвись по полной!..

Началась культурная программа. На сцене ведущий — молодой человек с длинными пейсами, но в каких-то, подозрительно обтягивающих ноги, лосинах, объявил, что сегодняшний вечер тематически связан с маленькой страной на Ближнем Востоке, чей народ веками… ну, и так далее…

— Сынок, — спросил Изя официанта, — а покрепче можно чего попросить?

— А как же, хани! — пейсы болтались на нем, едва не попадая в бокал.

— Тогда, притащи нам для начала виски…

— …и в продолжение нашего ревью, — объявлял жеманный ведущий, — вы получите возможность послушать ведущих мастеров эстрады, а также полюбоваться красочным эротическим шоу профессионалов с непроизвольным участием любителей…

— Как это — непроизвольным? — хмурясь, спросил Яша сам себя… Все-таки это было мероприятием обоих департаментов, и Яша считал себя обязанным держать руку на идеологическом пульсе.

Впрочем, вначале с идеологией все было в порядке. Первым номером вышли «Московские псалмопевцы» и затянули заунывный древний псалом «Из глубины взываю к тебе, Господи!». Бородатый бас вытягивал стоны из такой, действительно, глубины, — может, из мошонки? — что Яша уважительно подумал — не надорвался бы… И тенора так вторили, так заныло, защемило сердце… Да… Из древней глубины, из самой древней глубины, взываем мы к тебе, Господи, уж какую тысячу лет… Словом, с идеологией все было в порядке…

Официант принес виски, они с Изей хряпнули…

Вдруг какой-то седой и патлатый господин во фраке выскочил из-за стола, подошел к сцене и громко попросил «Псалмопевцев» исполнить что-нибудь «сладостное» для его милки. Яша повел головой в указанном рукою господина направлении. Довольно странная «милка» гигантского роста, в канареечном парике улыбалась глазами из-за распушенного веера. Чего не увидишь из глубины Твоей, Господи, удивился Яша, рассматривая этого гренадера в высоких кружевных перчатках, а когда опять перевел взгляд на сцену, увидел там дородную Эсфирь Диамант в бордовом концертном платье с таким рискованным для ее возраста и комплекции декольте, что дух занялся. Она посылала воздушные поцелуи всем в зале, особенный — господину, попросившему что-нибудь «сладостное» для милки. Оранжевой милке тоже был адресован поцелуй. Эсфирь Диамант объявила, что в сопровождении «Псалмопевцев» как раз и исполнит то, что просят из публики…

Скажи мне душевное сло-о-во,о маме еврейской пропо-о-ой

Она закачалась, вытягивая брови кверху и лаская ладонями душу в области диафрагмы. «Псалмопевцы» подтягивали очень, надо отметить, профессионально. И в общем, надо признать, — довольно приятная мелодия, если не вслушиваться в текст.

— Ну! — весело изумился Изя, — Фира повсюду! Не было случая, чтоб не влезла в какую-нибудь тусовку.

— Да ты ж сам дал Сереге ее телефон, — заметил Яша, у которого неизвестно почему стало портиться настроение. Яше не нравилось это приятное заведение. Что-то его настораживало, но вот что — он не мог пока решить…

— Нет, не могу больше я этого слушать! — сказал он. — Пусть допоет без меня, — поднялся и вышел в соседний зал, уставленный игровыми автоматами. Но и сюда транслировали песню Фиры Ватник, причем к ее голосу присоединился чей-то густой баритон:

Когда ты ночами пустымимой трепетный сон стерегла…

Яша повлекся подальше от мамы, стерегущей трепетный сон, — в главный зал, уставленный двухъярусными столами для покера и блэк-джека.

Здесь было уже прилично публики. Большинство столпилось вокруг стола с рулеткой. Странно, подумал Яша, а кто-то мне говорил, что рулетка сейчас непопулярна. Если б он напрягся, то вспомнил бы, что эти достовернейшие сведения услышал от собственных дочерей. Вообще-то он никогда не играл и осуждал эту, распространенную во все века человеческой истории, страсть.

Если тебе некуда деньги девать, — так считал Яша, — жертвуй на сирот, сука. При этом мысль о дочерях всегда вызывала у него спазм в горле. Его собственные дети были сиротами. Настоящими сиротками, вот кем они были. Не надо больше пить, решил Яша.

Игрануть, что ли, — подумал он, между прочим, и лениво пошел в кассу — покупать жетоны.

Сначала он поставил на красное и выиграл пятнадцать долларов. Потом стал играть на линиях один к десяти и выиграл три раза подряд. Потом опять поставил на красное, и проиграл пятьдесят.

Все, надо возвращаться, — подумал он, у меня мероприятие по сам… мин… дефекации… Подозвал официанта и опрокинул еще грамм пятьдесят бренди. И почему-то не ушел, а опять стал играть на цвета на основном поле — игра шла массовая. Вокруг сопели, теснились… Под локтем у Яши оказалась тарелка с креветками и пальцами он машицально взял одну, закинул в рот… Девушка-дилер вращала колесо однообразным механическим движением. Яша пытался понять — насколько зависит попадание шарика в ячейку от скорости вращения колеса, помноженной на скорость движения шарика, он хотел установить связь между точкой запускания шарика и ячейкой, в которую тот попадет. Словом, несколько раз подряд он безнадежно проигрывал. В зале стало очень душно, гудели голоса, дым от сигарет поднимался к потолку. Однообразно вертелась рулетка…