Та самая (СИ) - Гречушная Вера

Я не думала в этот момент ни о чем и ни о ком, кроме НЕГО. Для меня сейчас существовал только Богдан: его запах, его голос, шептавший мне какие-то милые глупости, его руки, его губы, скользящие по моей коже, его глаза, его тело, покрытое татуировками. Я плавилась как шоколад от жара, что исходил от него. Я не могла насытиться им: целовала, кусала, словно изголодавшийся зверь, впивалась ногтями в его спину и плечи. Я кричала, плакала, счастливо смеялась. Мой тигр, моя любовь, мой Бог — он снова со мной! Я просто сходила с ума… И Богдан сходил с ума вместе со мной. Боже, как он на меня смотрел! От одного этого взгляда меня уже уносило в космос.

— Скучала по мне?

— Очень скучала, — отвечала я, и обхватывала его ногами, заставляя быть ближе к себе. Глубже.

— А ты, соскучился по мне?

— Очень, — отвечал он и на деле доказывал, как сильно соскучился по мне за год, проведённый в разлуке…

И лишь когда мы, обессиленные, лежали в обнимку, ко мне пришло осознание произошедшего. ЧТО Я НАТВОРИЛА! Буквально пять минут назад я занималась сексом с чужим мужем. Да не просто с чужим, а с мужем своей сестры, которая беременная сидит дома и не подозревает о том, что творилось сейчас в маленькой квартирке на Костромской улице прекрасного города Петербурга. Холодная волна прокатилась вдоль по моей спине, заставляя съежиться в комочек, а какой-то чужой, металлический голос в голове произнёс жестокое: «Предательница! Дешёвая шлюха! Как ты могла?».

Мне снова хотелось плакать, но уже не от счастья, а от ненависти к самой себе. Я до боли прикусила губу, распухшую от страстных поцелуев, мысленно досчитала до десяти, а потом, приподнявшись на локте, посмотрела на обнаженного Богдана, лежавшего рядом с умиротворённым выражением лица, и твёрдо произнесла:

— Уходи.

Даня удивлённо взглянул на меня, улыбнулся уголками губ — видимо решил что я неудачно пошутила.

— Малыш, ты чего?

— Ничего. Тебя жена в Пскове ждёт. Переживает, наверное, куда ты пропал.

— Никто меня там не ждёт.

— Поругались? Ничего, молодые бранятся — только тешатся, — едко ответила я и принялась натягивать на себя кофту, найденную в прямом смысле слова под боком. Богдан тут же сел и крепко схватил меня за руки, не позволяя сдвинуться с места.

— Мы с Кристиной больше не вместе. Я свободный человек, — произнёс он, четко проговаривая каждое слово, — Поэтому приехал сюда, чтобы начать всё сначала с тобой. Потому что я люблю тебя. И всё это время любил только тебя. Слышишь?

— Это очень красиво звучит, конечно, но напоминаю: Крис беременна. Ты бросишь её ради меня? — я смотрела на Даню и не верила в то, что он мог отказаться от собственных принципов, — А как мне смотреть в глаза Кристине и остальным родственникам? Ты представляешь, что будут говорить о нас люди? Особенно обо мне!

Я с силой выдернула свои запястья из цепких пальцев парня и, закрыв ладонями лицо, стала тихонько раскачиваться из стороны в стороны.

— Какой позор! Какая же я дрянь! Самая настоящая дрянь!

— Никто не будет осуждать нас. И в глаза Тине ты можешь смотреть абсолютно спокойно, — Даня придвинулся ближе и прижал меня к своей груди, — Сейчас я тебе всё объясню. Извини, малыш, что сразу с этого не начал. Мне просто снесло голову, когда ты сказала, что до сих пор любишь меня.

— Объясняй скорее! Не томи! — взмолилась я, шестым чувством ощущая, что судьба подкинула очередной невероятный поворот сюжета в сценарий под названием «Моя жизнь».

* * *

Днём ранее.

Богдан медленно поднимался по лестнице на свой этаж, с тоской понимая, что ему совершенно не хочется идти домой. А ведь всего-то год назад он так спешил сюда после репетиций и работы! Как назло, в театре сейчас начался период затишья, да и из-за занятости в своём антикафе Богдану было просто некогда пробоваться на роли, поэтому почти все спектакли проходили без него.

«А вот если бы ты уделял поменьше внимания театру год назад, то вы с Инной до сих пор могли быть вместе», — надавил на больную мозоль внутренний голос. Парень лишь тяжело вздохнул. Он уже и сам не понимал, почему тогда так рьяно отстаивал своё желание участвовать в постановках? Почему не мог урезать время, проводимое с театральной труппой для того, чтобы чаще бывать с Инной? Нет же, упёрся как баран из принципа! Доволен? Ан нет! Сейчас всё бы отдал за то, чтобы навстречу из комнаты выбежала его малышка и повисла на шее, радостно расцеловывая лицо. Чем больше проходило дней, тем острее Богдан ощущал как ему не хватало Инны… И поэтому всё сложнее было смириться с реальностью происходящего, натягивать фальшивую улыбку при виде Кристины и играть роль хорошего мужа. Но время назад не вернёшь. What goes around, comes around!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Открыв входную дверь, Богдан зашел в квартиру и сразу услышал из гостиной громкие всхлипывания. Тревога сжала сердце и он, не снимая куртку с ботинками, бросился на звук. Сгорбившись, на диване сидела Кристина, её плечи вздрагивали от рыданий, а слёзы ручьём текли по лицу. Присутствия Богдана девушка даже не заметила. Он приблизился к Тине и осторожно, чтобы не испугать, коснулся её плеча. Но та всё равно вздрогнула и, резко перестав плакать, повернулась к Данчику, глядя на него покрасневшими глазами.

— Что случилось? — встревоженно спросил он, — Что-то с ребёнком?

— Нет, — покачала головой Тина и принялась быстро вытирать ладошками слёзы.

— Тогда почему ты плачешь?

Взгляд Богдана скользнул по комнате: вдруг она фильм смотрела грустный или книжку какую-то читала. Беременные же такие ранимые! Но книг рядом не было, телевизор выключен, зато на столе оказался работающим его ноутбук. Мелкая дрожь пробежала по телу, когда Богдан присмотрелся и понял, что за «папка» там открыта: фотографии и видео с Инной. Он так и не смог удалить их воспоминания, но постарался как можно дальше запрятать эти файлы в недрах «винды». Неудивительно, что просмотрев сей архив, Кристина разрыдалась, ведь там было очень много личных моментов: поцелуи, признания в любви, даже парочка видео сексуального характера… Но как Тине удалось их найти? Случайно этого сделать ну никак не получилось бы!

— Ты расстроилась, узнав про нас с Инной? — Богдан почувствовал, что краснеет как школьник, которого застукали за чем-то неприличным, — Извини, что не сказал сразу. Мне не хотелось тебя травмировать.

— О том, что ты встречался с моей сестрой, я узнала еще в прошлом месяце, — махнула рукой Тина, — Что вы были вместе целый год и татуировка бесконечности сделана не просто на удачу, а как символ ваших чувств…

— Откуда?

— Инна рассказала. Но я сама вынудила её на откровения, потому что уже давно начала догадываться о какой-то связи между вами.

— Прости, — пробормотал Богдан и попытался обнять жену, чтобы утешить, но та оттолкнула его руку и встала с дивана.

— За что ты извиняешься? — криво усмехнулась Тина, отходя в сторону. Богдан неловко пожал плечами. А правда, за что? За то, что он не был монахом до встречи с ней? Это и так ясно. Но надо же было что-то говорить!

— Извиняешься за то, что встречался с девушкой, которую ты искренне любил — в отличие от меня — и был с ней счастлив? Или за то, что ты до сих пор её любишь?

Кристина скрестила руки на груди и, не дожидаясь ответа от Богдана, продолжила:

— Я специально искала что-нибудь о твоих отношениях с Инной, чтобы понять, действительно ли вы любили друг друга, — девушка кивнула головой в сторону ноутбука, — Как видишь, нашла.

— И зачем тебе это нужно?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Богдан был в недоумении. Что за приколы? Делать самой себе больно, отыскивая фотографии мужа с бывшей девушкой, чтобы потом реветь, глядя на них, и размышлять о том, насколько сильно он её любил? Бред какой-то! Или все беременные вот так сходят с ума? Не гвозди облизывать потянуло, а прошлое ворошить!

— Говорю же: хотела понять, действительно ли вы друг друга любили, — повторила Тина.