Варнак. "Мертвая вода" (СИ) - Зимин Николай

— Понятно, — прервал я, — а зачем весь этот бред про избранного и воина из преданий?

— По привычке, — честно признался Альвур. — На континенте везде Избранные, да Те Самые. Еще Великих Путепрокладывателей не счесть, ну и само собой Предсказанные Пророчествами. Я и здесь такую песню завел, а ну как кто клюнет?

Непись оказался весьма занятным. Едкий, как щелочь, и за словом в карман не лез.

— Допустим, я клюнул, хоть и не Тот Самый. В чем проблема?

— Тут с наскока не решить, — задумался Альвур. — Есть проблема социального характера. Ты видел у нас женщин?

Я припомнил. В деревне были только мужики и ни единой людоедской красотки.

— Неа, — честно признался я. — Не видел.

— Вот она, проблема. Женщины живут на соседнем острове — рукой подать. С полгода как туда перебрались, наслушавшись бессмертных девиц, и теперь лишь раз в месяц устраивают праздник продления рода, чтоб их разорвало!

Я понимающе покивал. Знакомо, ага.

— Я, как человек заинтересованный, устал месяцами писать стихи и медитировать, — сказал он возмущенно и зачем-то показал ладони. — И дети опять же. Представляешь, эти дикие самки даже сыновей оставляют у себя.

— Стоит ли лезть в такие расклады? — осторожно спросил я. — Да и я, большей частью, привык решать вопросы кулаками. Социальщина не мое.

— Туманны слова героя, — вздохнул Альвур, — непонятны. Возможно это поможет достигнуть консенсуса?

С этими словами он повелительно крикнул. Полог распахнулся, впуская серого бойца с длинным свертком в руках. Он почтительно склонился перед шаманом, коснувшись лбом песка и вроде как даже поцеловав его, аккуратно сложил сверток к ногам Альвура и быстро покинул хижину.

— Извини, самому неловко, — смутился Альвур. — Никак не могу их отучить пятки целовать. Одно дело — бабы, а другое, когда к стопам мчатся припадать здоровые мужики. Нервирует, но ничего не поделать. Шаманы на островах — первые после богов и вождя.

— Что там? — Я кивнул на сверток. — Ближе к делу, Альвур.

— Ах да…

Тряпицы раскрылись. Внутри лежали эскизы татуировок. Я обрадованно потер ладони, а Альвур доставал широкие ленты и раскладывал на пол.

— Так, — пробормотал шаман, расправляя первую. — Смотри, выбирай. Все самое лучшее!

Я заинтересованно вгляделся и посмурнел.

— Бонус к поеданию врагов? — Первая лента легла в сторону. — Спасибо, не увлекаюсь. Эта тоже не пойдет. Зачем мне мастерство готовки из человечины?

Альвур с тоской глядел, как забракованные эскизы кочуют в сторонку.

— Вызов Энги Кровавой раз в неделю, — безжалостно откидывал я в сторону очередную татуировку, — и умение упрощенного ритуала призыва? Хм… А, понятно, для вызова нужно три метра кишок вокруг жертвенного столба, вместо стандартных десяти. Так себе уменьице. Блин, Альвур, тут все людоедское, понимаешь?

— А вдруг? — Шаман кивнул на мою физиономию. — Герои всякие бывают.

— Не борзей, говорящий с ветрами. Я хоть не особо снаружи, но внутри героический, спасу нет. Зачем мне, к примеру, вот это?

Очередной эскиз давал неслабый бонус к самогоноварению, с дополнительным шансом сотворить суперядреную брагу из бананов. Я скрутил его в трубочку и отложил.

— Может что-то конкретное? — спросил Альвур с надеждой. — Предложи?

— У вас каменных топоров не завалялось? Магических, героических, как хочешь называй. Мне очень нужно оружие из органики.

— На кой? — удивился Альвур.

— Нужно.

— Остроги есть у рыбаков, — припомнил шаман, — дубинки. Остальное из железа вымениваем.

— Может камни драгоценные? — с отчаянием спросил я. — Кольца редкие?

— Украшения? — вдруг оживился Альвур. — Есть кое-что!

Снова примчался серый, на этот раз с большой шкатулкой. Когда он исчез за пологом, Альвур откинул крышу и запустил внутрь обе руки. Покопавшись, он извлек несколько украшений, простых, без камней, из серого, с черными разводами, материала.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался я. — Вот это интересно.

— Есть нюанс…

Нюанс я увидел. Проклятый металл. Одно из колечек вдевалось в ухо, как серьга. Второе — в нос. Ну и три стандартных на пальцы.

— Это я в нос продевать не буду, не корова.

Альвур обидчиво покосился на массивный металлический круг в собственном носу, но возражать не стал. Серьга при ближайшем рассмотрении оказалась интересной цацкой, с встроенным переводчиком любых текстов. Кольца повышали мастерство и шанс разжиться редкими трофеями. Каждая побрякушка слеплена из проклятого материала и сулила предупреждающими надписями об интересных и неприятных проклятиях. Цепи в потрохах блокировали кое-что, конечно, но брать колечко, что притягивает, к примеру, монстров за километр, не хотелось. К тому же, половина проклятий была скрыта, что подсказывало мне о их высоком уровне, а как показывала практика, волшебные цепи моего великолепного класса блокировали только низкоуровневое ведьмино дерьмо. А тут явно экстра-класс.

— Гадство! — Я раздраженно захлопнул шкатулку и оттолкнул. — Вот честно говорю, как есть — ничего не подходит.

— Может бойцов в команду выделить? — с надеждой предложил Альвур.

— Бухают? — мрачно спросил я. — У меня трюм ромом забит.

Альвур промолчал, пряча глаза.

— Спасибо, не надо, — буркнул я. — Мне одного утырка хватает, а если несколько алкашей на шхуне будет, то хоть топись. Я своего людоедину могу поменять на что-нибудь. Берешь?

Альвур затряс головой и выставил руки.

— Ну вот.

— Твой корабль! — внезапно оживился Альвур. — У нас есть сердца воды! Четыре штуки!

— Что же ты раньше молчал, ирод? — взревел я. — Показывай, где остров! Немедля!

Когда «Мертвая вода» пролетела между островами и ткнулась в соседний берег, что был рядышком, я оставил Чука на страже и ступил на песок. Навстречу мчались островные валькирии, потрясая копьями. Эти оказались стройнее, чем на родине боцмана, но ростом были, как он. Загорелые, с грубыми лицами и неприятными взглядами.

— Здравствуйте, дамы, — вежливо произнес я. — Я простой странник, выполняю поручения, покупаю-продаю.

— Чего надо? — ответила одна из встречающих. — И что продаешь?

Я впервые пожалел о сугубо холостяцкой яхте. Кроме горы ржавого железа и набитого ромом трюма предложить-то и нечего. Ни шелков, ни пряностей, ни драгоценностей. Уж тем более косметики или платьев. Хотя им платья ни к чему, все в набедренных повязках щеголяют, а грудь прикрывают широкой полосой ткани.

— Оружие, ром, э-э-э…

— Лекарства есть? Ты не знахарь?

— В принципе да, — кивнул я. — Костоправ и зубодрал, травматолог и патологоанатом. Вскрытие по живому и мертвому, гадание на кишках. Заряжаю воду положительными энергиями, правлю чакры и настраиваю выходы в астрал.

Женщины переглянулись с сомнением, замялись.

— Кто болеет? — Я с ходу взял быка за рога. — Лечу недорого, а таким красоткам и вовсе с большой скидкой.

— Шагай за мной, знахарь.

Ступив в деревню, как две капли похожую на все пигмейские, я гордо шагал в кольце островитянок, напустив задумчивый вид. Когда впереди появилась хижина, стоявшая особняком и огороженная частоколом, женщины указали на вход.

— Больной там. Осматривай.

Я покосился на дикарок, но они заняли пост у входа. Так что я бестрепетно шагнул ко входу по усыпанной цветами дорожке, сунулся внутрь и мгновенно напоролся на худющего, трясущегося упыря, что полз от широченного ложа, занимавшего большую часть хижины.

— Кто тут мне? — рявкнул я, замахиваясь. — А ну осади, дохлятина!

Осунувшийся, бледный, с ужасающими мешками под глазами, он трясущейся рукой тянулся ко мне. Чего греха таить, моим первым желанием было раскроить тощему упырю черепушку, что я едва и не сделал. В последний момент рука замерла, остановив клинок в сантиметре от головы бедолаги, что обессиленно упал вниз лицом.

— Да ты тоже с материка, — изумился я, убрав лезвие в сторону. — Живой человек!

Подхватил истощенное тело и забросил на кровать. Осмотрел еще раз. Верняк, обычный непись, только загорелый до черноты. Он с континента, к гадалке не ходи, обычная физиономия, русые волосы, нос картохой и ни одной татуировки. Я внимательнее осмотрел хижину. Знакомая картина, сталкивался у лесных амазонок. Паренек-то тут сну-сну исполняет для островных валькирий, сто процентов. Кровать, как аэродром, столик с едой, бутыли вина, маленькие пузырьки с настойками.