Тщательная работа - Пьер Леметр

В квартале на улице Ливи, в двух шагах от свалки, стоит множество домов, где никто давным-давно не живет, потому что они предназначены под снос. У многих окна и двери заколочены досками или заложены пеноблоками, выглядит это зловеще. Остальные две улицы просто безлюдны. Я выбрал дом номер 57. Повез туда Мануэлу ночью. Я чувствовал, что, оказавшись в таком квартале, она занервничала. Старался казаться милым, неловким, даже неуклюжим — такой внушит доверие самой вздорной шлюхе.

Все было готово. Едва мы зашли, я нанес ей мощный удар по затылку. Она упала, не успев и пикнуть. После чего я оттащил ее тело в подвал.

Она пришла в себя два часа спустя, привязанная к стулу, под лампой, голая. Она задрожала, взгляд стал безумным. Я объяснил ей, что должно произойти, и в первые часы она извивалась изо всех сил, пытаясь высвободиться, пробовала кричать, хотя скотч, который пересекал ее лицо, не оставлял на это ни малейших надежд. Ее возбужденность раздражала меня. Я решил перебить ей ноги с самого начала. Бейсбольной битой. Дальше дело пошло легче. Неспособная подняться, она могла только ползать по полу, да и то недолго. И недалеко. Моя задача сильно упростилась как в том, что касалось хлестания ее кнутом, так и в прижигании грудей сигаретами. Самым сложным оказалось с первой попытки успешно воссоздать улыбку Черной Далии. Я не имел права на ошибку. Действительно великий момент, Камиль.

В моей работе, как вы понимаете, все имеет значение.

Вроде пазла, который достигает формального совершенства только тогда, когда все его элементы собраны и каждый находится на своем, именно ему предназначенном месте. Достаточно отсутствовать одному элементу, и все произведение становится другим — ни более красивым, ни менее красивым, просто другим. А моя миссия заключается в том, чтобы в точности воспроизвести воображаемую реальность наших великих людей. Именно эта «точность» делает мою задачу великой, именно здесь мельчайшая деталь должна быть внимательно изучена, взвешена во всех своих последствиях. Поэтому было так важно преуспеть с улыбкой, причем добиться полного успеха. Мое искусство — имитация, я создатель репродукций, копиист, иными словами, монах. Мое самоотречение всеобъемлюще, моя преданность не знает границ. Я посвятил свою жизнь другим.

Когда я, держа голову за волосы как можно ближе к черепу, на добрый сантиметр вонзил лезвие ей под ухо и сделал глубокий разрез до уголка рта, по истинно животному воплю, который поднялся из глубин ее тела и расцвел в новом полурту, из которого тяжело струилась кровь, стекая большими долгими слезами, я ощутил всю полноту моего жеста. И я почувствовал, как воплощается мое произведение. Я приложил все старания, когда занялся второй половиной нашей улыбки: разрез был, возможно, чуть слишком глубок, не знаю… Как бы то ни было, эта улыбка Далии была для меня, как вы можете себе представить, чудесной наградой. Изумительная улыбка, которая в моей жизни вдруг предстала средоточием всей красоты мира в одном произведении. Я еще раз удостоверился в том, до какой степени моя миссия находила свой смысл в скрупулезном прилежании.

Когда Мануэла умерла, я разрезал ее, как он и сказал, мясницким ножом. Я не специалист в анатомии и должен был множество раз сверяться с книгой, хотя заблаговременно тщательно ее изучил, чтобы найти внутренние органы, недостающие у Черной Далии. Кишки — это просто, печень и желудок тоже, но вот вы сами, например, знаете, где находится желчный пузырь?

Чтобы промыть части тела, мне пришлось подняться наверх, а поскольку в этих строениях давно уже не было ни воды, ни электричества, я использовал дождевую воду из бочки, которую бывшие владельцы оставили в саду позади дома. С особым тщанием я вымыл волосы.

Ранним утром было уже слишком светло, чтобы я мог закончить свое произведение на свалке. Я опасался случайных свидетелей и предпочел остаться дома. Я был совершенно измучен — вы себе не представляете! — и счастлив. Назавтра, в самом начале ночи, я вернулся туда, чтобы закончить мой труд, расположив две половинки тела на свалке, как и описано в книге.

Моей единственной ошибкой, если можно так выразиться, было то, что затем я прокатился на машине мимо домика. И только уже подъезжая, я осознал, что за мной следует мотоцикл. Я открывал дверь своего подъезда, когда он промчался мимо. Мотоциклист, лицо которого было скрыто каской, на мгновение повернул ко мне голову. Я понял в ту же секунду, что попал в ловушку. Мануэла не вернулась днем, и ее сутенер не встревожился, потому что она работала только ночью. Но когда он не увидел ее на следующую ночь… Из этого я заключил, что за мной следили накануне, просто я ничего не заметил. Мотоциклист вернулся на то же место, чтобы посмотреть, в чем дело, увидел меня, когда я проезжал мимо домика, и пристроился за мной… Толстяк Ламбер теперь знал, где я живу, я был в его власти, и моя обычная безмятежность испытала настоящий шок. Я тут же покинул Париж. Это длилось всего один день, но какой день!.. Какой страх, Камиль! Нужно пережить подобную ситуацию, чтобы понять. Назавтра ко мне вернулось прежнее спокойствие. Из газет я узнал, что Ламбера арестовали за участие в налете. В отличие от полицейских, которые его задержали, и судьи, который его посадил, я-то знал, что у Ламбера была куда более сложная стратегия и что он не имел никакого отношения к делу, которое привело его в тюрьму. Восемь месяцев за решеткой. Обоснованная надежда провести там не более трети срока — это стоило того, что он надеялся вытянуть из меня, оказавшись на свободе. Я спокойно ждал его. В первые недели я ничего не делал, чтобы уйти от наблюдения, которое Ламбер из своей камеры вел за мной. Самым благоразумным было жить нормальной жизнью, ничем не выдавая возможную тревогу. Моя стратегия окупилась. Он успокоился. Что его и погубило. Как только я узнал, что его точно скоро выпустят, оставив под судебным надзором, я взял несколько дней отпуска и уехал в свой родовой дом в провинции. Я там редко бываю, потому что мне там никогда не нравилось. Я люблю парк, но сам дом слишком большой и стал слишком уединенным теперь, когда окрестные деревни обезлюдели. Я спокойно ждал его. Он наверняка был очень уверен в себе и очень нетерпелив. Приехал почти сразу вместе с одним из своих подручных. Они вошли ночью через заднюю дверь, чтобы застать меня врасплох, и были убиты двумя выстрелами в голову из охотничьего ружья. Я похоронил их в парке. Надеюсь, вы не слишком спешите их найти… Вот так. Я уверен: теперь, когда вы видите, насколько внимательно я отношусь к своей задаче, вы лучше поймете меня и оцените — по крайней мере, вы — мои произведения так высоко, как они того заслуживают.

Понедельник, 21 апреля 2003 г.

1

Полиция связывается с Романистом посредством небольших объявлений.

Решительно, дело Романиста оказалось исключительным со всех точек зрения. Исключительным прежде всего по природе самих преступлений: полиция уже обнаружила тела четырех женщин (одно из них в Шотландии), убитых чудовищным образом. Исключительным также по тому, как действует убийца (установлено, что он воспроизводит в реальности преступления из детективных романов). И наконец, по тому, как полиция ведет расследование.

Майор Верховен (см. его «портрет» в номере от 14 апреля), которому поручено вести дело под руководством судьи Дешам, попытался войти в контакт с серийным убийцей посредством… небольших объявлений: «Расскажите мне о БИЭ». Речь, разумеется, идет о Брете Истоне Эллисе, американском писателе, авторе «Американского психопата», который вдохновил Романиста на двойное убийство в Курбевуа. Объявление вышло в номере за этот понедельник. Неизвестно, прочел ли его убийца и ответил ли, но сама идея как минимум оригинальна. Не боясь никаких новшеств, майор Верховен дал второе объявление, на этот раз на интернет-сайте издания. Составленное столь же лаконично, что и первое: «Ваша Черная Далия?..» — это объявление, которое и сейчас висит на сайте, ясно намекает на другое преступление Романиста: убийство молодой проститутки в ноябре 2001 г., тело которой, разрезанное по талии на две части, было найдено на общественной свалке в Трамбле-ан-Франс, — убийство, непосредственно вдохновленное шедевром Джеймса Эллроя «Черная Далия».

Чтобы узнать, одобряют ли государственные органы столь неортодоксальные методы, мы попытались связаться с Министерством юстиции, а также с министром внутренних дел. Наши собеседники не пожелали высказаться, и мы их понимаем.

На данный момент…

Камиль швырнул газету через всю комнату под притворно отсутствующими взглядами всей команды.

— Луи! — заорал он, оборачиваясь. — Найди мне его!