Предания старины глубокой - Миясат Шурпаева

Узнав, что ее собираются выдать замуж за Магомеда, Аймисей очень расстроилась, проплакала всю ночь, Балахалун, жалея сестру, стала успокаивать ее, но видя, что этого сделать невозможно, пошла к Джофару и рассказала обо всем. Джофар написал записку любимой, сообщив, что если она согласна выйти за него замуж, он вызовет своего отца из Темир-Хан-Шуры и пошлет его просить ее руки. Аймисей ответила положительно, и Джофар вызвал отца, который был известным в Дагестане генерал-майором. Приехав, Нажвадин с родственниками пошел просить руки Аймисей. Гарун, не желая выдать дочь за Джофара, ответил Нажвадину так: “Лучше твоего сына я бы себе зятя не желал иметь, но, к великому сожалению, уже на днях дал слово другим сватам. Ее руки просит сын моей сестры Магомед, если я теперь изменю свое решение, могут быть большие непрятности между родственниками, как я людям в лицо посмотрю?”

Джофар знал, что никакого сватовства не было, что Гарун сделал хитрый маневр и ввел в заблуждение его отца. Он решил похитить Аймисей. Но Аймисей не согласилась: с одной стороны, она боялась отца и братьев, с другой – было стыдно перед матерью и родичами, которые еще не сняли траур после смерти Шахрубани.

В те же дни Магомед одел кольцо Аймисей, принес ценные подарки, а ее согласия никто не спрашивал.

Опасаясь, что дочь могут похитить люди Джофара, Гарун ставил на ночь у дома караул, а его сын Бадави следил за каждым шагом сестры. Отец был весьма строгим, даже жестоким мужчиной, все в доме беспрекословно слушались его. Через некоторое время сыграли свадьбу, выдали Аймисей за Магомеда. Родители же Джофара, задетые отказом Гаруна, решив продемонстрировать перед ними свои возможности, пошли сватать за своего сына девушку не хуже, а гораздо выше по положению и богатству. Это была дочь известного кумухскогв тухума Джалаловых – Маазат. Она была красива, очень богата, именита. Джофар просил родители не торопиться со сватовством, он не был расположен к этой девушке. Но родители его не слушали и отправились к Джалаловым, те дали согласие, на том и порешили, Услышав эту весть, Балахалун разгневалась. Она, любя Джофара, посвятила ему стихи, которые послала своему любимому. Говорят, что Балахалун сочиняла прекрасные стихи, старожилы Кумуха сожалеют, что ее стихи не дошли до нас. Получив тетрадь со стихами Балахалун, Джофар был изумлен и обрадован. После того, как Аймисей выдали замуж за Магомеда, он даже не ходил в сторону дома Гаруна, но письмо и стихи любимой как-то разбудили его. Он позабыв обо всем, побежал к дому Гаруна и дал знать Балахалун, что хочет ее видеть. Они встретились, и Джофар спросил ее, вздумала ли она подшутить над ним. Понял, что она не шутит. Джофар полюбил Балахалун, поэтому душа его не лежала к Маазат. Родители Джофара уже готовились играть свадьбу, но он заставил отложить это; а сам написал письмо к Маазат, где честно признался, что не расположен к ней, что родители назло или в отместку Гаруну засватали ее за него и, что он не хочет ломать ей жизнь, сделать ее несчастной, просил самой отказаться от него, чтобы как-то не уронить ее престиж перед людьми. Маазат не ответила Джофару. Так прошел год. По рукам кумухских девушек ходили любовные стихи Балахалун, но о ком они, никто и не догадывался, все думали, что ее отношения с Джофаром были связаны только лишь любовью Аймисей к нему.

Однажды Аймисей прислала за Балахалун и рассказала ей, что их отец советовался со своей сестрой, вернее со свекровью Аймисей, что Ганапи просит за своего сына Сулеймана Балахалун, так как парень серьезно влюблен в нее. И еще свекровь рассказала, будто она слышала от родственников Маазат, что Джофар не женится на Маазат, потому что Балахалун вскружила ему голову своими любовными письмами.

– Зачем тебе, чтобы на тебя люди плели напраслину, Сулейман очень хороший парень, если он будет тебя сватать, выходи за него, да и отец знает, что люди злорадствуют и потому на тебя наговаривают, – сказала Аймисей.

– Нет, сестра, люди не наговаривают, я люблю Джофара, и он любит меня, я не поступлю с ним так, как ты поступила, я выйду за него замуж! – ответила Балахалун. Аймисей была очень удивлена признанием сестры.

– Конечно, если ты любишь Джофара, и это взаимно, то он для тебя идеальный вариант. У нас в городе нет такого парня как Джофар. Но ведь наш отец может тебя засватать за Сулеймана, не спросив твоего согласия, и потому надо вам что-нибудь придумать до твоего сватовства, Сулейман наш родственник и не нужно напрасно его унижать перед людьми. Да и могут быть неприятности между родственниками, – настаивала Аймисей.

Балахалун встретилась с Джофаром и рассказала ему обо всем, тот решил ее похитить.

– В четверг свадьба моего друга, я буду дружком жениха, а в пятницу я тебя буду ждать под вашими окнами, – сказал твердо Джофар. Так они договарились и расстались. Но Балахалун была мудрой девушкой, она знала, что кумухская знать не простит Джофару такой подлости по отно шению к Маазат, и прежде всего, не простят ее родители. Таким образом уронить престиж Джофара перед кумухской общественностью Балахалун не хотела. “А что, если я поставлю себя под удар?”– подумала она и пошла к Аймисей за советом. Объяснив сестре всю ситуацию, Балахалун сказала: “Лучше я в четверг сама пойду в дом Джофара и скажу родителям, что люблю его, потому и пришла, и уходить от него не собираюсь. Джофар же в это время будет на свадьбе друга, и никто не станет его обвинять в предательстве, и честь Маазат и Джофара будет спасена”.

По мнению Аймисей, это был самый идеальный вариант, но ведь так не делают, если молодые любят друг друга, то, обычно, парень похищает девушку. Не будет ли этот поступок большим позором для Балахалун, и во что все это обернется? Сестры долго думали и перебирали разные варианты, но Балахалун стояла на своем решении, так и ушла домой. А завтра был четверг. Целый день Балахалун перебирала свои вещи, делала уборку, а матери сказала, что вечером пойдет к сестре, чтобы положить себе и ей на голову хну. А сама, собрав в узелок свои вещи, положила его под мышку и пошла к дому генерала Нажвадина. Мать Джофара Аматулла искренно обрадовалась нежданной гостье, стала суетиться, куда бы посадить, чем бы ее угостить. Она подумала, что Балахалун пришла за чем-нибудь или мать ее послала к ним по делу.

– Садись, садись, радость моя, чем же таким вкусным тебя угостить? Пусть в золото превратится та вещь, которая понадобилась тебе в нашем доме! – говорила Аматулла, обхаживая гостью.

– Не с просьбой к вам пришла, а насовсем, решив стать вашей дочерью и женой Джофара, я его люблю, – сказала Балахалун. Аматулла, которая собиралась о чем-то спросить, так и осталась с раскрытым ртом.