Предания старины глубокой - Миясат Шурпаева

Так прошло несколько лет, и родные Джофара стали ему напоминать, что в доме нужны женские руки, если Балахалун не собирается возвращаться, ему необходимо жениться на другой. Стали выбирать ему невесту. По соседству с ними жила женщина Патимат, с которой муж разошелся от того, что у нее не было детей. Она была молода, красива, очень умной и хозяйственной женщиной, и родственники Джофара предложили ему сделать ей предложение. Джофар же подумал, что если Балахалун убедится в том, что он серьезно собирается жениться на другой, она одумается, не захочет, чтобы у ее детей была мачеха и вернется к нему.

Он послал сватов к Патимат, но та удивилась, почему же Джофар, которого она встречает в день пять раз на улице, ни словом не заикнулся об этом с ней, а прислал сватов, от него ли исходит это предложение? Сваты передали сомнения Патимат, а затем он и сам подошел к ней. Она обещала подумать.

Патимат видела, что Джофар, хоть и сватается к ней, разговаривает с ней вежливо, но не любит ее и потому решила посоветоваться с людьми, хорошо знающими и Балахалун, и Джофара.

Умной и рассудительной была Чаргиева Патимат, к тому же близко знающая эту семью. Когда Патимат пришла к ней за советом, Чаргиева сказала: “Это мудро с твоей стороны, что решила посоветоваться со знающими людьми. Балахалун – это огонь, спрятанный в навозной куче. Он внутри горит и, лишь набравшись сил, вырывается наружу. Джофар ее любит, и она любит его. Прежде чем решиться на этот брак, ты должна очень хорошо все взвесить, главное, узнать, что таится в душе Балахалун, ибо все в этой ситуации зависит только от нее”.

Когда родственники Джофара стали уговаривать Патимат, настаивать на своем, она решила пойти к Балахалун и поговорить с ней. А Балахалун, знавшая о том, что Джофар сватает Патимат, приняла ее очень вежливо, как будто ничего и не знает. Когда же Патимат рассказала о цели своего визита, Балахалун сказала:

– У умного человека все поступки умны. И с твоей стороны очень разумно то, что ты ко мне пришла за советом. Я не маленькая девочка, чтобы играть в кошки-мышки. Если бы я когда-нибудь хотела помириться с Джофаром, не стала бы лукавить. Раз я один раз сказала, что не помирюсь с ним, значит так оно и будет. Джофар хороший мужчина и жила я с ним, лучше, чем в отцовском доме. Если твоя душа лежит к нему, выходи за него замуж. Он тебя не обидит. А наш развод тебя мало касается, это наше дело.

Патимат вышла замуж за Джофара.

А дети Балахалун по-прежнему стали жить, то у отца, то у матери.

Потом Патимат так полюбила этих детей, что скучала за ними, когда они ходили к матери и несколько дней не возвращались.

В конце концов Патимат предложила Балахалун жить со своими детьми в их доме, зачем мучить детей?

Балахалун тоже решила, что теперь уже ребята повзрослели, и им стыдно бегать от отца к матери, от матери к отцу. Она перешла жить в дом Джофара, где две комнаты были выделены ей и сыновьям.

Рассказывают, что Балахалун и Патимат жили как две сестры, люди любовались их дружбой, но Балахалун никогда не смотрела в сторону Джофара и не разговаривала с ним.

Агалар-хан и Али-хаджи Гуйминский

Известный в XIX веке в Кази-Кумухском округе ученый-арабист, совершивший хадж и владевший восточными языками муалим Али-хаджи никогда не ходил на ханские пиры, сколько бы его не приглашали и немедленно исчезал из села, когда Агалар-хан со свитой нукеров явился в их село. Жена Али-хаджи, Итта, была сестрой Шахмардана – сельского юзбаши и самого состоятельного человека в селе, у которого гостил хан будучи в этом ауле.

Шахмардан щедро угощал высоких гостей, приглашал на пир талантливых певцов и танцоров, чтобы угодить хану.

Али-хаджи хоть и не служил мюридом у имама Шамиля, был его сторонником, собирал продукты, сушеное мясо и курдюки в своем магале и доставлял их Шамилю. Агалар-хан, бывший тогда в оппозиции к имаму Шамилю, карал и наказывал каждого, кто помогал ему и до него дошли слухи о том, что Али-хаджи тоже помогает Шамилю. Когда хан бывал в гостях у Шахмардана, непременно спрашивал, почему здесь не присутствует Али-хаджи и посылал за ним нукеров, которые приносили ответ, что Али-хаджи в горах пасет своих овец. Зная, что Али-хаджи нарочно избегает встречи с ним, хан однажды в сердцах отчитал Шахмардана:

– Если ты в состоянии держать в кулаке не только свое село, но и весь Вицхинский магал, неужели не в состоянии справиться с одним односельчанином?!

– Он мой зять, а зятья мне не подвластны, – ответил Шахмардан.

После этого хан решил явиться в село Гуйми незамеченным и застать Али-хаджи у себя дома.

Однажды, ранним летним утром хан объявил нукерам, что он намерен посетить село Кунди, велел оседлать лошадей. И отправились они действительно по дороге, ведущей в Кунди, а в одном из ущельев повернули в сторону села Гуйми, чему удивились и сами нукеры.

– Мы должны войти в село незамеченными, значит надо будет подниматься с противоположной стороны, по тропинкам, – сказал хан.

Гуйминские пастухи, пасущие скот на высоких горах, заметили как хан в узких ущельях по труднодоступным тропинкам пробирается к их селу и немедленно послали гонца к Шахмардану, сообщить об этом. Шахмардан тут же велел домашним зарезать барана и готовить хинкал, а сам поспешил к Али-хаджи. Вернувшись домой, Шахмардан, как ни в чем не бывало, стал громко читать Коран, сев на самое видное место веранды. Поднявшись в село, хан с нукерами слезли с коней и без шума направились к дому Али-хаджи. Хан встал возле ворот и крикнул:

– Али-хаджи, на этот раз я твой гость, не всегда же мне гостить у Шахмардана!

Из окна выглянула красивая девочка лет 14–15-ти и тут же скрылась. Затем вышла жена Али-хаджи, Итта:

– Заходите, заходите, дорогие гости, но как жаль, что Али-хаджи нет дома, – сказала она с радушным выражением лица.

Хан кивком головы велел нукерам обыскать дом. Нукеры гурьбой влетели во двор, обошли весь дом, каждый уголок, но Али-хаджи не обнаружили. Это сильно разозлило хана и, ругаясь, он направился в сторону дома Шахмардана.

– Что за красавица выглянула в окно в доме у Али-хаджи? – спросил хан нукеров.

– Это дочь Али-хаджи, Зайнаб, – ответили ему.

– Почему я ее никогда не видел? – спросил он.

– Можно сегодня же и увидеть, говорят, она хорошо поет, – ответили нукеры.

При подходе к дому Шахмардана, почуяв запах варящегося свежего мяса, хан заулыбался.

– Что, Шахмардан, дочку ли выдаешь замуж, сына ли женишь, к какому пиру готовишься? – крикнул хан еще с улицы.

– Почтенный хан, мы едим и в будние дни, и гостям рады, что приехали составить нам компанию! – сказал Шахмардан, закрывая Коран, что только что читал.