И время остановилось - Кларисса Сабар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ближайшие часы станут решающими, Октав, – сказал он, задержавшись в дверях. – Надеюсь, ты сумеешь принять верные решения для общего блага.
Словно придавленный гнетом слишком тяжелого для него бремени, Рабье медленно наклонил голову.
– Конечно, Леандр, конечно. Я не переживу, если город окажется в руках бошей, только не это, – добавил он, снова вздохнув, и склонил лицо над бумагами, устилавшими письменный стол.
Выйдя на улицу, Леандр предупредил дочь, что отвезет ее домой, а потом отправится за семейством Кабреро.
– У нас они будут в большей безопасности, чем в школе, – заметил он, открывая дверцу «Бугатти».
– А Марселина и Аннетт на их отдаленной ферме? – забеспокоилась Аурелия. – Может, забрать к себе и их тоже?
Положив обе руки на руль, отец на мгновение задумался.
– Что ж… Бои, наверное, не дойдут до тех мест, но ты права. Было бы неосмотрительно оставить их одних без всякой защиты. Значит, я сделаю две ходки.
Машина медленно двигалась по улочкам города, на которых не видно было жителей. А ведь обычно июньскими вечерами здесь царило оживление. Старики, пользуясь свежестью приближающейся ночи, выходили подышать воздухом, а женщины вязали или болтали, глядя, как дети гоняются друг за другом в тот час, когда округа окутывается розовым и золотым. Но в этот вечер все дышало грустью, особенно слишком тихие улицы Шатийона, в то время как лучи заходящего солнца еще воспламеняли воды Эндра.
«Затишье перед бурей», – подумала Аурелия.
На выезде из деревни, немного не доезжая до поворота к их дому, девушка бросила неуверенный взгляд на отца.
– Скажи, ты серьезно сейчас говорил насчет продвижения нацистов? Ты правда думаешь, что у нас нет ни единого шанса?
Леандр отрицательно покачал головой.
– Следует реально оценивать положение вещей, моя дорогая. Наши силы неравны, и разница огромна.
– Я была уверена, что ты поддерживаешь де Голля, – разочарованно возразила она. – А ты, оказывается, такой же пессимист, как этот старый маразматик Петен.
– Поддерживать генерала не значит закрывать глаза на очевидное. Армии и правительству не удалось остановить немцев, и теперь нет смысла ввязываться в неравные бои. Наоборот, следует проявить терпение и прибегнуть к саботажу, исподволь подтачивая их силы. Сопротивление будет организовано, Аурелия, но то, что они собираются сделать, преждевременно.
Аурелия была слишком встревожена, чтобы улыбнуться, но убежденность отца ее немного успокоила.
– И ты собираешься в нем участвовать, в этом сопротивлении? – спросила она.
Леандр остановил автомобиль у ворот дома и с нежностью посмотрел на дочь.
– Да. Это мой долг патриота, Аурелия. Так или иначе, я найду способ исполнить то, что следует.
В глазах Аурелии блеснула решимость, и она заверила:
– И я тебе в этом помогу, папа.
* * *
На следующее утро телефонная связь восстановилась, и Леандр узнал, что накануне бомбардировкам подверглись три коммуны департамента: Валансе, Исудён и Левру. Были разрушены многие дома, погибло около сотни человек. Осознав, что беда прошла всего в нескольких километрах от них, Аурелия почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Но задумываться об этом было некогда – ее отцу позвонил мэр и сообщил, что в одиннадцать часов на въезде в Шатийон со стороны Блуа появился немецкий офицер с белым флагом. Ночью пехотная дивизия генерала Зиберта разместила свою артиллерию и танки на окрестных фермах, а французы развернули орудия на улице де Пон, на переходе у железной дороги и около Ярмарочного поля. Повсюду были расставлены пулеметы. Все было готово к бою с врагом.
Хосефа, Марселина и Соледад суетились на кухне, пытаясь не сойти с ума, а Мари и Жюльен занимались с детьми, превратив гостиную в подобие классной комнаты. Аурелия, в ужасе от происходящего, не покидала кабинета отца, обосновавшись на диване, обитом кремовым бархатом, вместе с Пабло и Томасом, которые были взволнованы не меньше нее. Нацисты были верными союзниками Франко, от режима которого бежала их семья, и они опасались худшего, если немцам удастся установить полный контроль над Францией.
– Что он сказал, этот офицер? – нервно спросила Аурелия.
– Что они хотят избежать кровопролития и занять город на максимально благоприятных условиях.
– Брехня! – пробормотал Пабло. – Это скоты, убивающие невинных.
– В любом случае наши войска отказываются их пропускать, – ответил Леандр. – Ситуация рискует и затянуться, и обостриться.
Впервые за этот день Аурелия внимательно посмотрела на отца. Каким же усталым он выглядел! После бессонной ночи под его голубыми глазами набрякли тяжелые мешки, отчего он казался старше своих лет.
– Тебе нужно пойти отдохнуть, папа. Я позову тебя, если кто-то позвонит.
Слабо улыбнувшись, Леандр махнул рукой, давая понять, что в этом нет необходимости.
– Давайте лучше пообедаем, пока все тихо. А там видно будет.
За едой все смогли немного расслабиться благодаря детям, не осознававшим происходящее в полной мере, после чего началось долгое мучительное ожидание. Чтобы скоротать время, Аурелия попыталась сыграть в домино с сестрой, Жюльеном и малышами, но настроение было не то.
Леандр с остальными беседовали на кухне, когда около половины четвертого наконец-то зазвонил телефон. Аурелия вскочила и пошла вслед за отцом в зимний сад. Тот сначала отвечал собеседнику односложно, но потом его лицо внезапно побагровело, и он загромыхал:
– Твою мать! Они что, так ничего и не поняли? Угробят себя и нас за компанию!
Аурелия почувствовала, как тяжесть сдавила грудь. Пошатнувшись, она ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Повисла короткая пауза, после которой отец продолжил:
– Разумеется, нужно предупредить жителей, Октав. И немедленно!
Когда он повесил трубку, все уже сгрудились вокруг него.
– Ну что? – нетерпеливо спросила Мари.
Леандр с убитым выражением лица схватил графин с виски, налил себе стакан и выпил его залпом, как мэр накануне.
– Они собираются нас бомбить, – мрачно произнес он. – Полчаса назад немецкий генерал снова явился к въезду на мост с белым флагом. Как он ни объяснял, что перемирие будет вот-вот подписано, командир подразделения велел ему убираться. Немец на взводе, он предупредил, что в таком случае в пять часов пополудни начнется массированная атака.
– Dios mío![31] – вскричала Хосефа, хватая за руку мужа. – Это меньше чем через два часа.
– Что будем делать? – снова спросила Мари. – Не можем же мы просто сидеть и ждать, когда их бомбы начнут сыпаться нам на головы!
Собрав волю в кулак, Леандр твердо сказал:
– Я вижу только один выход – вам надо укрыться в подвале. Возьмите матрасы, одеяла, продукты – все необходимое, чтобы продержаться хотя бы одну ночь.
Сначала опешив, Аурелия быстро взяла себя в руки.
– Что значит «вам»? А ты с нами не пойдешь?
– Пойду, но сначала я должен помочь оповестить людей. Я вернусь до атаки, – пообещал он, берясь за шляпу. – Не теряйте времени.
На рассвете, который пришел вслед за самой тревожной ночью в их жизни, Аурелия с семьей поднялись обратно в дом. С трех или четырех часов ночи уже не было слышно никакой канонады, над полями всходило солнце, и мягкий розоватый свет пробивался сквозь ставни. Почему это спокойствие не передавалось людям? На кровати постелили матрасы, дети были уложены, и Мари уже собралась молоть кофе, как вдруг в дверь позвонили.
Была половина седьмого утра. Заподозрив неладное, Леандр отправил всех на второй этаж. В последний момент Аурелия решила спуститься, чтобы остаться с ним. Отец уже открывал дверь, так что у него не было возможности отругать ее и отправить обратно. Перед ними стоял мужчина в форме немецкого мотоциклиста.
– Месье Моро? – спросил он с жутким акцентом.
С округлившимися глазами Аурелия увидела, как отец кивнул. Солдат отдал им честь, щелкнув каблуками.
– Я прибыль по поручений мейн шеф генераль Зиберт, он просиль передать вам послания.
– Слушаю вас, – настороженно ответил Леандр.
– Мэр ваша коммуна найден мертвый рано утром, он повесился, – отчеканил немец. – Он оставиль записка, где говорит, что только вы способны занять этот пост теперь.
Леандр побледнел.
– Твою мать, только этого не хватало.
Солдат невозмутимо продолжил:
– Мои начальники хотят говорить с вами. Они ждут вас в восемь тридцать в ратуша. Auf Wiedersehen,
