Перемены - Джим Батчер

Госпожа Спанкелкриф была фантастической домохозяйкой. Она жила на первом этаже старого дома, редко покидала свою квартиру, была практически глухой и, как правило, не совала свой нос в мои дела, пока получала чеки за аренду, которые в последнее время поступали вовремя или даже чуть раньше.

Маленькая армия сумасшедших, сильных зомби штурмовала мою квартиру, не потревожив её покой, наверное, потому что они были достаточно любезны, сделав это сразу после заката, после того как она отправилась спать. Но, я подозреваю, совместный визит полицейских и ФБР был намного громче. Когда Молли припарковала Голубой Жучок на маленькой гравийной парковке, я увидел госпожу Спанкелкриф, которая медленно поднималась по ступенькам моей квартиры, тяжело опираясь на трость. На ее плечи был накинут теплый платок поверх мягкого синего домашнего халата — октябрьские ночи прохладны. Светло-синие глаза встревожено блестели.

— Вот ты где, — воскликнула она раздраженно. — Я звонила тебе домой весь вечер, Гарри.

— Извините, миссис С, — слегка поклонился я. — Меня не было.

Я не думаю, что она хорошо расслышала мои слова, но она не была глупой.

— Очевидно, что тебя не было, — буркнула она. — Что случилось с твоей хорошей новой дверью? Она просто широко распахнута! Если пройдет еще одна сильная гроза, дождь зальет все внутри, и по стенам расползется плесень, прежде чем ты успеешь сказать: «Джек Робинсон».

Я развел руками и сказал так громко, как только смог, чтобы это не выглядело как крик:

— Это была небольшая путаница с полицией.

— Нет, — сказала она, — условия аренды весьма четкие. Ты ответственен за любые повреждения, нанесенные квартире, пока ты арендуешь её.

Я вздохнул и кивнул.

— Я все починю завтра.

— Ох, не горюй так из-за этого неприятного сюрприза. Ты, в общем-то, хороший человек. — Она перевела взгляд с меня на Молли, Сьюзен и Мартина. — Большую часть времени. И ты расчищал дорожки, когда была метель.

Я улыбнулся ей, что, надеюсь, выглядело как извинение.

— Я позабочусь о двери, мэм.

— Хорошо, — кивнула она. — Я надеюсь, ты так и сделаешь. Я приду, проверю спустя несколько дней.

Мыш возник из темноты, даже не запыхавшись после бега за Голубым Жучком. Он незамедлительно подошел к миссис Спанкелкриф; уселся, и протянул ей правую лапу для пожатия. Она была такой крошечной, а пес таким большим, что ей практически не пришлось наклоняться, чтобы взять его лапу. Она широко улыбнулась, потрясла лапу, и затем нежно похлопала его по голове.

— Можно много сказать о человеке по тому, как он обращается со своей собакой, — улыбнулась она мне.

Мыш подошел ко мне, сел, довольно сопя, и нежно прислонился плечом к моему бедру, из-за чего я немного пошатнулся.

Миссис Спанкелкриф удовлетворенно кивнула и повернулась, собираясь уходить. Потом она остановилась, прошептала что-то сама себе, словно о чем-то вспомнив, и, порывшись в кармане халата, достала белый конверт.

— Я почти забыла. Это лежало у тебя на ступеньках, мальчик.

Я взял его у неё с вежливым кивком.

— Спасибо вам, мэм.

— Пожалуйста. — Она вздрогнула и чуть плотнее затянула шаль вокруг себя. — Куда катится мир? Людям выламывают входные двери.

Я бросил взгляд на Молли, которая кивнула и сразу же подошла сбоку к миссис Спанкелкриф, протягивая ей руку для поддержки. Моя домохозяйка взялась за неё, говоря:

— Благослови тебя Господь, дитя. Моя рука с тростью так устала на пути вниз.

Молли, улыбаясь, повела миссис Спанкелкриф по маленькой лестнице к входной двери в её квартиру.

Мыш мгновенно направился вниз, тщательно принюхиваясь. Затем он повернулся ко мне и вильнул хвостом. Никакие сюрпризы не подстерегали меня в моей разрушенной квартире. Я смело вошел, небрежным движением руки пробудил к жизни огонь и, подойдя к камину, спешно открыл конверт.

Внутри был сложенный лист бумаги и второй маленький конверт, на котором плавным почерком Люччио было написано: «ПРОЧТИ МЕНЯ ПЕРВЫМ». С него я и начал:

«Если ты получил это письмо, значит, кто-то воспрепятствовал моему контакту с тобой. Ты должен предполагать, что я полностью выбыла из игры.

Передавший это письмо, тот человек, которому я доверяю больше всего из Стражей, находящихся в Эдинбурге. Я не знаю подробностей моей нейтрализации, но ты можешь слепо доверять его рассказу, я нахожу, что его суждения являются необыкновенно здравыми в субъективных вопросах

Удачи, Гарри.

— А»

Я задумчиво посмотрел на записку и очень медленно вытянул второй лист бумаги. Он был исписан печатными буквами, такими аккуратными, что они больше походили на печатный шрифт, а не на почерк.

«Привет, Дрезден.

Люччио хотела, чтобы я доставил тебе это сообщение на тот случай, если с нею что-либо случится. Не имею ни малейшего представления о содержимом её письма, но я должен сообщить тебе информацию, которой владею.

И, боюсь, это будут неприятные новости. Совет выглядит так, словно медленно сходит с ума.

После твоего скандального появления во время выступления Кристоса случилось множество отвратительных вещей. Несколько молодых Стражей были пойманы во время дебатов в своей компании, где они обсуждали, стоит ли устранить герцогиню в Эдинбурге, чтобы гарантировать продолжение военных действий. В конце концов, они понимали, что вампиры не будут просто так просить о мире, если они еще могут сражаться. По приказу Кристоса они были арестованы и взяты под стражу старшими членами Совета (ни один из которых не был Стражем), чтобы «препятствовать их действиям по дестабилизации дипломатических переговоров».

Об этом узнал Рамирес и, я подозреваю, что ты можешь догадаться, что его «испанская ради Америки» реакция была больше страстной, чем рациональной. Он и несколько его друзей (только один из которых был здравомыслящим человеком), вломились в крыло, где удерживались Стражи, что привело к их поимке (естественно, кроме вышеупомянутого гения) и аресту. Так что теперь они тоже находятся в камере.

Здесь все в отчаянии. Ничего неизвестно о местонахождении членов Совета Старейшин кроме Кристоса, который весьма деловито пытается спасти нас от нас самих, подлизываясь к герцогине Арианне. Цепочка командования у Стражей полностью разрушена. Капитан Люччио направилась к Кристосу потребовать освобождения своих людей и пропала, так же как примерно сорок процентов наиболее опытных Стражей..

Она просила меня сообщить тебе, что ты не должен возвращаться в Эдинбург ни под каким предлогом до тех пор, пока Совет Старейшин не разгребет этот бардак. Она не уверена в твоей безопасности.