Кодекс чести - Евгений Гаркушев

– Представляю, как здесь скользко зимой и даже в дождь! – заметила Оля. – Слушай, а может, не будем платить за вход и перелезем через забор? И идти далеко не надо!

Должно быть, лицо у меня вытянулось – Оля расхохоталась.

– Я пошутила! В юбке лазить по заборам неудобно.

– Но ты ведь в брюках.

– Верно подмечено, – рассмеялась девушка. – Но чаще я ходила в юбке и платьях, поэтому хорошо лазить по заборам и деревьям не выучилась. Ты считаешь, что это серьезный недостаток для женщины?

– Нет, – улыбнулся я. – Но попробовать можно. Ты еще молода, и научиться предстоит многому. Как считаешь, протиснуться между прутьями реально?

– Отомстил, – кивнула Оля, которую все же трудно было назвать худенькой. – Ладно, платить за билет все равно тебе.

– Эмансипация побоку?

– Нет, если ты хочешь, я могу заплатить и за тебя. То, что мы с тобой провели эту ночь вместе, не накладывает на тебя никаких обязательств, кроме одного – держать язык за зубами. Если ты на самом деле дворянин.

– Кстати, немного ниже главного входа всегда были открыты настежь служебные ворота, через которые любой желающий мог зайти в сад бесплатно, – сообщил я. – Да и забор там гораздо ниже.

– Нет, будем покупать билеты. Какой пример мы подадим жителям, если полезем через забор или попытаемся проникнуть на территорию другим незаконным способом?

– Ты права. Мы уже не дети и из студенческого возраста вышли. По тебе этого не скажешь, но со мной все ясно. Так что будем делать все по правилам – и за билеты все же заплачу я.

Оля неожиданно мурлыкнула и уткнулась мне в плечо. Я провел рукой по ее волосам, осторожно взял за подбородок, повернул лицом к себе и поцеловал. Людей вокруг не было – окрестности сада пустынны даже в разгар сезона, а сейчас, ранней весной, тем более.

Годы шли, а сад не менялся. Императорская аллея с бюстами правивших на протяжении трехсот лет государей, смотревших в сторону бассейна с неестественно синей водой, подкрашенной купоросом; вековые ели и кипарисы, строгие здания административного и научного корпусов. Розарий был пустынен – не сезон. Зато были отлично видны плакучие кедры.

Поскольку экскурсовода с нами не было, я рассказал Оле, что какой-то ученый – имени его я не помнил – нашел дикорастущую плакучую ветвь кедра, срезал ее и привил на дерево в ботаническом саду. Веточка разрослась, обычные ветви безжалостно обрезались. И путем селекции был выведен первый плакучий кедр. Затем его ветви привили другому дереву, кедр стал не один… Но семенами плакучие кедры не размножаются – только прививками. Поэтому их очень мало.

По крутым лестницам мы прошли мимо земляничных деревьев, оказались на посыпанной красным гравием террасе. Внизу лежала бамбуковая роща, немного дальше – пальмовая аллея. На склоне холма виднелись два огромных платана.

– Мои любимые деревья в ботаническом саду, – указал я на них Ольге. – Растут над бассейнами с проточной водой. Каждый бассейн расположен над следующим, вода понемногу стекает вниз. С обеих сторон – лестницы, по которым движутся экскурсии. А в самих бассейнах растут водяные лилии и живут золотые рыбки.

– Пойдем туда?

– Непременно.

Гравий хрустел под ногами. В деревьях пели птицы. Вокруг было так спокойно и хорошо. А вдали синело море…

– Как бы я хотел жить неподалеку. Приходить сюда, когда захочется, – поделился я с Олей. – Может быть, даже работать в саду. Но, увы…

– Что увы?

– Есть желания рациональные, а есть иррациональные. Садовником я быть не хочу, хотя работа это приятная и необременительная. Больше пользы я принесу Родине в другом месте и на другой должности. Да и зарабатывают садовники не слишком много – это работа для неамбициозного человека.

– А ты хочешь заработать много денег? – улыбнулась Оля. – Тогда, по-моему, ты не совсем правильно выбрал стезю – помощник шерифа вряд ли стяжает крупный капитал. Зарплата хорошая, но явно не чрезмерная… Миллионером на гражданской службе не станешь.

– Я хочу жить достойно. Деньги – средство, а не цель.

– Да, деньги – средство, – погрустнела девушка. – И когда их нет, жить достойно не так легко.

Вдоль бассейнов, от ледяной воды которых веяло холодом, мы поднялись наверх. С небольшой площадки в тени деревьев открывался великолепный вид на море.

– У тебя все будет. Я позабочусь об этом, – тихо сказал я.

Оля опять улыбнулась – и опять очень грустно.

– У меня и сейчас все есть. Собственный автомобиль, хорошая работа. И денег тоже хватает.

– Видишь, как хорошо…

– Конечно. Хотя вряд ли тебя сильно обрадовал этот факт – не так ли? Ты настоящий джентльмен – на цены в кафе смотрел с тоской в глазах, но платил недрогнувшей рукой. Мне, честно сказать, было стыдно. Парень только что пришел из армии, даже рубашка на нем форменная – а я его разоряю…

– О чем ты говоришь? – Мне даже обидно стало. – Пусть я и не миллионер, но в нашей стране никто из тех, кто хочет работать, не бедствует. Куплю и я автомобиль – лет через пять. А сейчас как-нибудь обойдусь. И уж за пирожные и чашечку кофе заплачу без проблем.

Оля придвинулась ко мне вплотную, взъерошила волосы, заглянула в глаза.

– Какой ты наивный.

– Почему наивный? Ты не веришь, что я смогу достичь чего-то в жизни?

– Верю, охотно верю. Ты достигнешь многого – чуть позже. Но неужели ты не понимаешь, откуда у молодой девушки из бедной семьи могут быть деньги, автомобиль, хорошая работа?

– Хорошую работу не так трудно получить – было бы желание работать и способности.

– А все остальное?

– Может, тебе досталось хорошее наследство?

Я, конечно, понял, что не в наследстве дело, и понимал, что хочет сказать Ольга. Но так не хотелось верить в это… Наверное, лицо мое изменилось, потому что Оля еще раз погладила меня по голове.

– Такой большой, а в сказки веришь.

– Верю, – выговорил я.

– Зря.

Мы помолчали, глядя на море. И солнце светило не так ярко, и сад уже не казался таким прекрасным. Мои любимые платаны шумели утешительно, но чем они могли мне помочь?

– Я вызову его на дуэль. И заколю, – пообещал я.

– Глупый! За что?

– За то, что он совратил тебя.

Оля потупилась.

– А ты сделал не то же самое? Или тебе можно?

– Нет, и мне нельзя. Но я собирался на тебе жениться.

– Ты благородный рыцарь. Только я не хочу бросать своего мужчину. Он мне нравится.

– И кто он?

– Влиятельный человек. Настоящий джентльмен. Убежденный монархист. А что касается наших отношений… Он ведь меня ни к чему не принуждал.

Я скрипнул зубами.

– Зачем ты принимаешь это так близко к сердцу? Пойми, жизнь никогда не будет такой, как хочется нам. А прошлого не изменить, оно довлеет над нами. Ты нравишься мне гораздо больше, но я не уйду к тебе. Да и не нужна я тебе такая.

– Какая – такая?

– Да ладно, Никита… Я тоже умная девочка, читала «Идиота». Я не Настасья Филипповна, да и ты совсем не князь Мышкин. К тому же, если помнишь, у них хорошим дело не кончилось.

– Да, помню. Но я не идиот, да и ты, надеюсь, не Настасья Филипповна.

– Поехали домой. То есть в Ялту. Я замерзла.

– Поедем. Но я хочу спросить прямо сейчас: ты полагаешь, что будущего у наших отношений нет?

– Нет. Ты сам этого не захочешь. Убивать каждого, кто бросит тебе в спину: она была любовницей такого-то, – ты не сможешь. Рано или поздно убьют тебя.

– А почему ты решила, что кто-то будет бросать такое в спину мне? Или тебе? Люди с длинными языками встречаются не так часто – естественный отбор.

– Понимаешь, есть еще одна причина – мне нравится та жизнь, которой я живу. Я привыкла к роскоши, я хочу жить в хорошей квартире, ездить на хорошем автомобиле, быть помощником шерифа. Я боюсь что-то менять. Мой мужчина старше меня на двадцать лет, и мне бывает с ним скучно, но он относится ко мне хорошо.

– Твой друг избран шерифом в вашем районе?

– Нет, его хороший знакомый, человек, который многим ему обязан. Тоже неплохой человек, кстати.

– Почему же твой пожилой друг на тебе не женится?

Оля грустно посмотрела на меня:

– Ты хочешь сделать мне больно?

– Вовсе нет. Я спрашиваю, потому что мне это непонятно.

– У него есть семья. Официально он не может расстаться с супругой. Такие дела.

– Такие дела, – эхом отозвался я.

На душе было так горько, так одиноко. Мне казалось, что я нашел себе девушку – умную, интересную, замечательную. И оказалось, что она принадлежит другому. Я для нее – просто развлечение. Курортная забава.

– Ты мог бы приходить ко мне, пока мы учимся здесь. Только не афишируя наших отношений.

– Я не могу, Оля. Слишком тебя уважаю. И люблю.

– Такой принципиальный?