Кодекс чести - Евгений Гаркушев

– Я не могу, Оля. Слишком тебя уважаю. И люблю.

– Такой принципиальный?

– Да, наверное.

Больше всего мне хотелось бы не только идти – бежать к ней, обнимать ее, прижимать к себе, любить и лелеять. Мне было все равно, с кем она жила, откуда у нее автомобиль. Машину всегда можно вернуть, того, кто мешает жить, – отшвырнуть или уничтожить. Во всяком случае, попытаться. Но я не мог сделать что-то против ее воли. А она хотела жить так. И это было ее правом.

Молча мы вышли из сада и сели в автобус. Оля держала меня за руку, и я млел от ее прикосновения. Хотел забрать руку, но не смел. Обидеть ее я не мог ни при каких обстоятельствах, а ей, видно, тоже было тяжело. Почему жизнь устроена так несправедливо? Почему мы не можем жить так, чтобы хорошо было не только нам, но и всем вокруг?

Заниматься учебой было тяжело – слишком много посторонних мыслей лезло в голову, – но я сидел над книгами, документами и уставами по двенадцать часов в сутки. Окно читального зала выходило на море, и я часто открывал его, когда оставался один – другие курсанты возмущались, что им холодно. Свежий воздух врывался в просторную комнату, блики отраженного от волн света мелькали на выбеленном потолке. Здесь, наверное, так замечательно летом… Но до лета еще надо было дожить.

Я сдал несколько курсов экстерном и уехал домой, чтобы приступить к полноценной службе.

Голицын встретил меня в кабинете. Все тот же строгий серый костюм серого сукна, орден Святого Владимира в петлице, внимательный изучающий взгляд.

– Ты повзрослел. Как-то сразу заметно стало… Неужто на курсах тяжелее, чем в армии, пришлось?

– Нет, Петр Михайлович, – ответил я односложно. Рассказывать о своих проблемах шерифу я не стал, хотя он вполне мог быть знаком и с другом Ольги, и с шерифом, который принял ее на работу. А я, несмотря ни на что, хотел знать о ее жизни, но понимал, что лучше бы мне не знать ничего. Ибо во многих знаниях многие печали.

Я действительно повзрослел за это время. Никогда не думал, что после армейской службы мне придется многому учиться. Считал себя взрослым. Очень взрослым. Но оказалось, что жизни я еще не знал. После я не раз убеждался, что нельзя почувствовать себя знающим жизнь в полной мере. Она преподносит сюрпризы каждому человеку, независимо от возраста и опыта.

– Пока тебя не было, у нас появились некоторые проблемы, – мрачно сообщил Голицын, постукивая карандашом с резинкой на конце по столу. – Дежурим в усиленном варианте, часто выходим на патрулирование парами.

– Что произошло?

Слова шерифа привели меня в недоумение. Что такого могло случиться, что вся служба шерифа поднята на ноги? Полиция не справляется с обязанностями? Но вроде бы никто об этом не говорил. Или произошел конфликт граждан с правоохранительными органами, и мы оказались между двух огней? Но об этом я услышал бы сразу, как только приехал в город…

– Объявился какой-то стрелок, – объяснил Петр Михайлович. – Совершено уже два убийства. Поймать его пока не смогли.

Я с трудом удержался от того, чтобы присвистнуть.

– Ходит с самострелом?

– Если бы… С армейской винтовкой. Дела изучишь на досуге. Рыков тебя в курс введет. Занимайся – ты теперь многое знаешь, самую свежую информацию получил.

– Только в области права. Полагаю, оперативную работу мне придется изучать дома.

– Хорошо, что ты это понимаешь. Но и знания законов нужны. Теперь ты полноправный сотрудник службы, мой помощник. Бери в разработку дела, выезжай на происшествия – словом, приступай к работе. Надеюсь на то, что ты будешь работать эффективно. Сейчас каждый человек на счету. Мы должны поймать стрелка, вернуть винтовку. Над этим делом работают и полиция, и службы безопасности – но мы не должны устраняться от дела.

Потянулись однообразные дни. Я старался забыть об Ольге, много времени отдавал работе – но все же делал кое-что для улучшения своего быта. Из общежития переехал в квартиру, которую получил по воинскому сертификату, купил кое-какую мебель, изредка ходил в кино и в театры – но это не слишком радовало.

Дежурили мы в усиленном варианте – два убийства за месяц случаются не каждый год, – патрулировали улицы, но ничего экстраординарного не происходило. Стрелок или стрелки сделали свое черное дело и затаились.

Через пару недель после возвращения я потерял бдительность и был ранен в стычке с «самострельщиком» из жителей – но он оказался вовсе не тем человеком, которого мы искали. Пьяный молокосос, возомнивший себя настоящим бандитом. От Петра Михайловича я получил нагоняй за то, что вышел на улицу без револьвера. И правильно. Зато в той стычке я обрел друга – Андрея Дорофеева, работавшего инженером в одной из телефонных компаний. Ирония судьбы – подружиться с человеком, которого приняли на ту должность, которую собирался занять ты, причем встретившись с ним совершенно случайно на улице и разогнав вместе шайку бандитов.

С Дорофеевым и его девушкой мы предпринимали вылазки за город, катались на велосипедах, ходили на дискотеки – Андрей и Инна не оставляли мысли познакомить меня с какой-нибудь очаровательной представительницей прекрасного пола. Но у меня, наверное, было не то настроение. Даже симпатичные подруги Инны мне не слишком нравились – чего же ждать от случайных знакомств? Когда старенький велосипед Инны, на котором возил ее по окрестным полям Андрей, разболтался так, что ездить на нем вдвоем стало просто опасно, я подарил ему свой туристический – надежную и крепкую машину. Себе купил другой – скоростной, марки «Украина». Андрей не остался в долгу – он отдал мне свои армейские часы с массой удобных функций, встроенным компасом и другими полезными свойствами. Служил Дорофеев в войсках специального назначения и свой хронометр привез из армии. Так мы обменялись самыми ценными вещами, что у нас были, – мне велосипед тоже был очень дорог. Но чего не отдашь настоящему другу, особенно если он в этом нуждается?

В середине июля Дорофеева отправили в командировку по сельским районам – устанавливать вышки-ретрансляторы для сотовой связи, но, полагаю, он только выгадал, что уехал из города. Потому что в «каменных джунглях» стало совсем тяжело. Жара стояла страшная, люди то ползали по улицам, как сонные мухи, то грызлись друг с другом без видимой причины. Шерифам прибавилось работы: развести спорящих, проследить за порядком среди жителей, заглянуть на речной пляж, где в такое время очень много разного народа. А еще проверить лавки на предмет розлива алкоголя: крепкие напитки в такую жару с утра продавать не запрещалось, но возбранялось – тонкая грань, полицейского или контролера управы с таким делом не пошлешь!

Жарким вечером, который никак не хотел смениться едва прохладной ночью, я собирался сдать смену напарнику – Косте Рыкову, который работал в службе шерифа два года и решал многие проблемы куда лучше меня, тягости службы и общения с раздраженными гражданами переносил легче, – когда в конторе зазвенел телефон. Хорошего от этого звонка ждать не приходилось – если звонок принял я, то и разбираться мне, разве что Костя окажется слишком любезен, что с ним случалось редко. Но не брать трубку было нельзя, хотя вряд ли дело было серьезнее обычного скандала между жителями.

– Служба шерифа Западного округа слушает.

– Мне нужен шериф.

Голос на другом конце провода мне сразу не понравился. Какой-то мертвый и в то же время высокомерный. Странное сочетание.

– Вы говорите с помощником шерифа Никитой Волковым. С любой вашей проблемой вы можете обратиться ко мне.

– У меня нет проблем. – Слова лились без всякого выражения. – Мне нужен Голицын.

– Вы звоните ему как частному лицу?

– Нет. Как шерифу.

– Тогда вам могу помочь я как помощник шерифа Западного округа.

– Мне нужен шериф, парень. – Голос наконец-то слегка ожил. – Или у кого-то будут серьезные проблемы.

– Вряд ли вам стоит угрожать мне и говорить в таком тоне. Мы действительно готовы вам помочь.

– Разве я сказал, что проблемы будут у тебя? Но переговоры будут вестись только с шерифом. У меня здесь кое-кто есть… И ему не поздоровится, если в ближайшее время со мной не свяжется шериф. Не помощник, не заместитель, не мэр города – а шериф Голицын. Все ясно?

Я судорожно нажал кнопку записи разговора – то, что, по инструкции, должен был сделать сразу. Но магнитофон записал лишь короткие гудки.

Только захвата заложников нам не хватало! А судя по всему, это и произошло – если мой собеседник не был сумасшедшим и не хотел просто нас попугать.

Я набрал номер мобильного телефона Петра Михайловича – шериф обзавелся им совсем недавно, нам, помощникам, мобильные пока не были положены, слишком дорогое удовольствие. Мы обходились рациями, если возникала такая необходимость. Правда, сейчас обе мобильные рации, как назло, сломались. Работал только базовый передатчик на участке.